— Как же так? — выдавила через силу. — Вы же моя…
Слова застревали в глотке и больно ранили, как скорлупа каштана.
— Мать? — выплюнула Мирия, заставляя Глейна рядом удивленно переводить взгляд с меня на нее и обратно. — Какая ты дочь мне? По твоей милости умер брат! Твой мерзкий любовник убил моего Герхарда!!!
Столько яда было в ее голосе, но я все же слышала за ним боль. Она любила его. Своего брата и короля.
— Это вышло случайно, — попыталась оправдаться я, одновременно отвлекая ее внимание.
— Продолжайте, — шепнул Глейн, склонив голову. — Ворота открываются, скоро здесь будет подмога.
— Рейв не убивал его величество, это сделал призрак, — говорила я, надеясь, что слуги матери не станут так быстро претворять ее приказ в жизнь. Они и впрямь стояли неподвижно, будто ожидая окончания разговора.
Герцогиня фыркнула:
— Какая чушь! Эридан с самого начала планировал переворот. И ты, тварь, была на его стороне. Нужно было придушить тебя еще в младенчестве, как Гер и говорил!
— Но… — Я не нашлась, что ответить. Подавилась собственным дыханием.
— «Но, но…» — передразнила она, а затем, повернувшись к своим охранникам, рявкнула: — Чего встали? А ну, убейте их!
В этот момент Глейн дернулся и начал отпускать Рейва, перехватывая меч покрепче.
— Госпожа Вальбур, идите в сторону крепости, я постараюсь их отвлечь. Оставьте его темнейшество здесь. С ним вам не дойти.
В голосе его было столько отчаяния и мрачной решимости, что меня вдруг проняло до костей осознание: если я сейчас уйду, они все умрут. И Глейн, и Рейв. А без Рейва мне нет больше жизни. Он — моя жизнь.
— Нет, — жестко ответила я, осторожно укладывая некроманта на траву — без чьей-либо помощи мне все равно было его не удержать. — Я не уйду.
— Не глупите, госпожа…
— Нет! — рявкнула я, ища хоть что-нибудь, чем можно было бы драться.
Злая ярость пополам с бессилием испаряла кровь в венах, клокотала в груди, желая выплеснуться наружу.
Отомстить за все.
Сперва Герхард, отец. Теперь Мирия. Мать. Никто из них не любил меня и никогда не полюбил бы. Хрустальный замок, который я строила с детства, с грохотом рушился, рассыпая осколки вокруг. Но мне уже было не больно. И не было до них никакого дела. Меня давно ждал другой замок. Твердый, прочный, безопасный. Черный замок Рейва Эридана Кастро-Файрела. Короля Альденора.
В этот момент я поняла, что больше не хочу ратовать за перемирие. Не хочу, чтобы на троне сидел кто-то, кроме моего Рейва, потому что только он заслужил быть настоящим королем. Герхард был плохим правителем, а его сестра — отвратительной принцессой.
В этот момент что-то произошло. Словно тяжелый груз упал с плеч. Словно я освободилась от чего-то темного и неприятного, что преследовало меня слишком долго.
Вот тогда я вдруг почувствовала, что цепь у меня на шее накалилась. Одним резким движением я сорвала ее и с изумлением заметила горящие кровью глазницы маленьких черепов. Они отзывались в такт моему гневу, резонировали с эмоциями, впитывали их и поддерживали. В горячем металле пульсировала сила, которая послушно втекала в мои вены, желая услышать заветный приказ. Выплеснуться магией, превратиться в смертельное заклинание.
А я не знала, что делать. Рейв умирал внизу, на траве, а я представления не имела, как ему помочь, потому что скоро и сама должна была последовать за ним.
Что будет с мертвецами, когда погибнет их создатель? Возможно, здесь начнется еще более кровавый хаос, чем сейчас.
— Рейв… — прошептала я сдавленно, в исступлении сжимая горячую цепь, — за что же ты меня покинул?..
Откуда-то со стороны раздались крики ужаса. Я обернулась назад и увидела, что ворота наконец открылись, а подъемный мост полностью опустился. Теперь по нему медленно выползали наружу толпы измененной нежити. Страшной, сильной, опасной. Даже отсюда было видно, как сверкают голодом их пустые глазницы. Как щелкают в пустоте зубастые рты.
Но мертвецы не спешили нападать. Не было более никого, кто мог бы отдать им приказ.
Меня начала накрывать паника. Я закрыла глаза и медленно, с усилием выдохнула.
Руки дрожали. Цепь в ладони дергалась, еле слышно гремя звеньями.
И вдруг за опущенными веками я увидела нити Тьмы. Сотнями и тысячами они тянулись от Рейва к подчиненной нежити. Дребезжали и натягивались, требуя приказа, который не мог поступить.
Но было еще кое-что. Почти незаметное. Почти невидимое.
Эти нити проникали через анарель Рейва в его браслет и каким-то неведомым образом соединялись с моей цепочкой.
Времени, чтобы обдумать действия, не было. И я просто сделала то, что первое пришло в голову.
Часто бывает так, что в критическую минуту идея, которая приходит вроде бы случайно, оказывается самой верной.
Со мной так и случилось.
Я обратилась к Тьме, чувствуя, как послушно повинуется прежде неподвластное мне сумеречное полотно. И резко втянула силу браслета в собственное сердце.
Магия ураганом ворвалась в тело, оглушая, дезориентируя. Ударила в голову, стянула виски свинцовым обручем, плеснула изнутри раскаленным оловом на ребра.
Кажется, я закричала. Не от боли — от разрывающего изнутри чувства наполненности. Всесильности.
Не знаю, что произошло. Но, похоже, наши с Рейвом источники вдруг объединились, и теперь я чувствовала его так, как никогда прежде…
Впервые в жизни передо мной предстало то, что всегда должен был ощущать некромант.
Сила. Власть. Вседозволенность.
Казалось, я могу свернуть горы. Заставить солнце померкнуть, залить его густой бурлящей Тьмой. Это и правда опьяняло. Не знаю, как Рейв еще не сошел с ума, обладая такой мощью.
Я снова посмотрела на моего некроманта, и сердце заколотилось с удвоенной силой. Увидев стрелу в его груди, я внезапно захотела уничтожить всех живых, кто был на поле. Всех, кто виноват. Мне хотелось пить их кровь и купаться в их страданиях, чтобы они чувствовали то же, что и я.
Чтобы агония стала им вторым именем.
Изо рта снова вырвался крик, когда я сжала виски, пытаясь вырвать эту боль из своей головы и эти желания из своей груди, пока они не разорвали меня изнутри.
И вот тогда-то мертвые и отозвались.
Браслет на руке Рейва и моя цепь-ошейник одновременно вспыхнули. Сотни мертвецов со всех сторон повернули ко мне головы и в ожидании открыли рты.
Когда я увидела тысячи мертвых глаз, глядящих только на меня, сердце в груди на несколько секунд остановилось. А в ушах стояла ватная тишина.
В тот момент я поняла, что могу приказывать мертвым.
Холодная слеза скатилась по моей щеке, даря странное освобождение. Все стало ясно…
Тогда я сделала то, что собирался совершить Рейв, перед тем как стрела пробила ему грудь и забрала его у меня.
Я приказала мертвецам играть ноктюрн, и через несколько десятков минут произошло невозможное.
Война действительно закончилась.
ЭПИЛОГ
Уже три месяца прошло с тех пор, как я стала королевой Альденора. Рейв большую часть этого срока провалялся в постели и только теперь начал вставать. Я же приняла на себя нелегкое бремя управления страной.
Сказать честно, мне приходилось несладко. Особенно по части решения конфликтов с тем небольшим количеством недовольных, что хотели видеть у власти кого-то другого. Но мне много помогали. Советники, маги, военачальники. Те, что перешли на нашу сторону, когда все немного успокоилось. Ведь тогда стало ясно, что права на престол за нами. Рейв был коронованным правителем, который не отказывался от короны. А я… я была бастардом Герхарда Айриса. Единственной незаконнорожденной дочерью недавно почившего короля.
Очень быстро об этом стало известно не только высокородным дворянам, но и простому народу. И не без помощи Аспера Глейна, как я полагаю.
А потому уже на следующий день после окончания едва начавшейся войны новый глава Совета Альденора принес мне официальную бумагу на подпись, в которой говорилось, что мои права как наследницы признаны и не оспариваются.
Мать, конечно, была против. Она что-то громко кричала и сопротивлялась. Говорила, что не для того сбежала из монастыря с помощью верных слуг. Настаивала, чтобы мне отрубили голову как предательнице.
Я не слушала ее. Мне уже не было больно. Глейн упрятал Мирию Клариан обратно в стены обители Северной звезды, откуда на этот раз ей было не сбежать, потому что теперь ее стерегли мертвые.
Еще через сутки провели нашу с Рейвом спешную коронацию одновременно со свадьбой. Во избежание смуты у Альденора должен был появиться правитель как можно быстрее. К сожалению, сам некромант пребывал в это время в глубокой коме, но я мысленно пообещала, что стоит ему прийти в себя, и от пышной свадьбы он не отвертится.
Меня больше не терзали сомнения. Как только я поняла, через какие муки совести и постоянного выбора между добром и злом всю жизнь проходил некромант, я больше ничего от него не требовала. Я была готова стать тем, кто ему нужен. И уже не видела иного пути, кроме как разделить с Рейвом и его бремя, и остаток жизни. Ведь без него эта самая жизнь для меня уже ничего не значила.
Таким образом, пока лекари старательно лечили его, я управляла государством и тренировалась в некромантии. Неожиданная связь с мужчиной через цепочки черепов еще сильнее увеличила мой возросший потенциал. И за последние недели я освоила такое количество заклинаний, которое и не снилось среднестатистическому выпускнику магической академии. Тьма текла в моих венах едва ли не вместо крови. Я чувствовала ее, ощущала огромную затаенную силу.
Именно с ее помощью у меня получалось управлять нежитью, которую поднял Рейв. Я распределяла ее на необходимые работы. Например, отправляла на достройку замка или починку поврежденных в ходе битвы стен. Конечно, мертвецы мало на что годились, но зато из них получались хорошие грузчики и охранники.
А еще теперь меня тоже называли «ваше темнейшество». Я тихо хихикала и качала головой. Но вообще-то мне нравилось. Теперь можно было на равных стоять рядом с Рейвом. Ведь в глубине души я боялась, что он будет стесняться такой жены, как я. Слабая девчонка, некромант-историк. Ошибка, а не маг. Только золотая кровь Ульфрика и делала меня не такой, как все. Но разве этого достаточно, чтобы сравниться со славой самого короля мертвых?