Конечно, она помнила! Еще бы ей забыть такое! Арина наблюдала, как меняется в лице Евгения. Как в зеленых глазах, облагороженных цветными контактными линзами, вспыхивает огонек понимания, а ярко-алые губы складываются в чуть ироничную улыбку. Она помнила разговор, но никак не рассчитывала, что представитель кинокомпании вот так быстро явится в Дымный Лог и окажется так чертовски, так упоительно хорош.
–Что-то такое припоминаю.
Стоящая за стойкой Милочка нервно и многозначительно дрыгнула ногой. Жест этот, видимый только Арине, означал крайнюю степень презрения. Припоминает она…
–Я решил, что не стоит откладывать серьезные дела в долгий ящик.– Николас замер всего в нескольких шагах от Евгении, словно обдумывая, как поступить дальше.
–Я рада!– Улыбка Евгении из ироничной сделалась приветливой.– Будем знакомы!– И она протянула руку, ладонью вниз, явно не для рукопожатия, а для поцелуя.
Милочка снова дрыгнула ногой и едва не разбила бокал, который протирала льняной салфеткой.
–Я тоже очень рад.– Николас мгновение, всего сотую долю секунды, поколебался, а потом коснулся губами унизанных серебряными кольцами пальцев. На аристократически бледных щеках Евгении вспыхнул совсем не аристократический, свекольного цвета румянец.
–Где вы остановились?– поинтересовалась она.
–Пока нигде. Я всю ночь провел в дороге. Вон моя машина.– Николас кивнул в окно, где в дыму чернело что-то большое.– Надеюсь, вы мне что-нибудь посоветуете. Какую-нибудь гостиницу?
–В этом городе,– сказала Евгения с тихой, но отчетливо уловимой тоской,– нет приличных гостиниц. Поэтому я порекомендую вам дом. Наши друзья уехали на две недели в Ниццу, просили за ним присмотреть, но с моей занятостью…– Она вздохнула.– Я думаю, они не станут возражать, я позвоню им прямо сейчас. Кстати, вы к нам надолго, Николас?– В зеленых глазах мелькнуло лукавство.
–Все зависит от вас, Евгения.
Милочка все-таки разбила бокал. Евгения посмотрела на нее рассеянно и чуть раздраженно, а потом сказала:
–Я совсем забыла о гостеприимстве. Николас, давайте поднимемся в мой кабинет. Арина, будь любезна, принеси нам кофе. Быть может, вы голодны?– Она коснулась рукава его пиджака и, словно бы опомнившись, отдернула руку. Если бы Евгения не стала писательницей, то запросто могла быть актрисой. И никакой Милочке никогда не угнаться за ее разносторонними талантами.
–Спасибо, ваши девочки,– Николас улыбнулся одновременно и Арине, и Милочке,– накормили меня отличным завтраком, но от кофе я не откажусь.
–Арина, ты слышала?– В голосе Евгении появились царственные нотки.
Девушка молча кивнула, хотела уточнить, принести ли круассаны, но в этот момент распахнулась дверь, являя взорам припозднившегося курьера с букетом цветов. Нашелся-таки!
–Цветы для Евгении Станиславовны!– дребезжащим тенорком сообщил курьер.
–О господи!– сказала Евгения с тонко рассчитанной досадой.– От кого на сей раз?
Милочка, собиравшая под стойкой осколки бокала, не выдержала, громко фыркнула.
–От тайного поклонника!– Курьер расплылся в подобострастной улыбке.
Весь этот спектакль разыгрывался сейчас для одного-единственного зрителя. Все об этом знали, кроме самого зрителя.
–Как это утомительно!– Евгения искоса глянула на Николаса.– Каждый день одно и то же. А вот этот веник от кого?– Она указала подбородком в сторону вазы с цветами.
Милочка под стойкой злорадно усмехнулась.
–А этот… веник от меня,– невозмутимо сказал Николас.– Простите, я не знаю ваших предпочтений, а купить в дороге достойные цветы довольно затруднительно.
–От вас?..– Евгения снова покрылась бурачным румянцем.– О, прошу меня простить! Так дико получилось! Цветы прелестные, но, понимаете, важно ведь еще и кто даритель.– Она с брезгливостью покосилась на букет в руках курьера, велела: – Унесите это! Верните тому… тому, кто их отправил!
–Но как же?..– Курьер растерянно переступил с ноги на ногу.
–Скажите, что у меня уже есть один букет!– Быстрый взгляд на Николаса.– И мне его вполне достаточно. Ступайте же!
Курьер попятился, спиной толкнул дверь и растворился в полумраке холла.
–Вот и все.– Евгения вдохнула с облегчением.– Теперь давайте наконец поднимемся ко мне!
Несмотря на экологическую катастрофу местного масштаба, жизнь в «Салоне» била ключом. Николас с Евгенией сначала пили кофе и беседовали наверху. Потом Евгения повезла гостя в Веснянку, устраивать в пустующем доме друзей. Милочка дулась и постоянно роняла то вилки, то ложки. Рабочие самоотверженно трудились. Дрель с противным визгом вгрызалась в мозг. Посетители забегали в кафе, глотали чистого кондиционированного воздуха, выпивали по чашке кофе с круассанами, делились последними новостями про грозу, мертвых птиц и пожар на торфяниках и снова разбегались по своим делам. Арина погрязла в привычной рабочей рутине и лишь после обеда смогла позвонить Ирке.
Баба Глаша чувствовала себя терпимо. Что значит «терпимо», подруга не объясняла, и Арина очень надеялась, что это скорее хорошо, чем плохо. В обеденный перерыв она успела сгонять на скутере в хозяйственный магазин, осталось подобрать ключик к сердцу одного из рабочих. А путь к любому мужскому сердцу, как известно, лежит через желудок. Бутерброды с ветчиной и сыром, три чашки черного чая, один двойной кофе и целое блюдо круассанов должны были выполнить возложенную на них миссию.
Появление Арины встретили радостными возгласами. Или появление подноса с бутербродами и круассанами. Она не стала вдаваться в подробности.
Рабочие все как один были молодые, голодные как волки. Через пару минут поднос опустел. Арина, пристроившись на перевернутом вверх дном ящике, наблюдала, присматривалась, к кому бы обратиться за помощью. Доверие внушал пухлощекий, невысокий парень, покрывавшийся румянцем, стоило только Арине задержать на нем взгляд. Только бы он умел разбираться с замками.
Он не умел. Увы и ах! Потому что он столяр и плотник, но совсем не слесарь. Хотя готов попробовать. По глазам его было видно, как сильно ему хотелось попробовать, но Арина не желала экспериментов, ей нужно, чтобы дверь закрывалась не кое-как, а надежно, как в банковском хранилище.
–Я мог бы помочь,– послышался за спиной голливудский голос. Ей даже не пришлось оборачиваться, чтобы узнать, кому он принадлежит.
Прораб внушал ей гораздо меньше доверия, чем его пухлощекий подчиненный, он не краснел и не смущался, он смотрел прямо на Арину сквозь внимательный прищур. И он производил впечатление человека, который знает, что делает.
–Если, конечно, хотите,– добавил он вежливо.
Она не хотела, но ночевать без нового замка не хотела еще больше.
–У меня очень сложный замок, так сказали в магазине.
Замок был сложный и самый дорогой, Арина не хотела экономить на собственной безопасности.
–Мне без разницы.– Прорабу было скучно слушать про то, какой у нее замок, он дожевывал последний круассан и равнодушно наблюдал, как за окном туда-сюда снуют люди. Из-за дыма окна были закрыты, но запах гари в галерею все равно просачивался. До открытия выставки Евгения не велела включать кондиционер, экономила электричество.
–Спасибо.– Арина наконец решилась.
–Я мог бы поассистировать,– с надеждой сказал пухлощекий.
–Мне не нужно ассистировать.– Плечи под серой ветровкой чуть дернулись.– Я приду к вам вечером, после девяти.
«После девяти» по меркам Дымного Лога считалось уже почти ночью, но бригада работала допоздна, и по меркам прораба это было вполне нормально.
–Договорились,– сказала Арина и, подхватив поднос с опустевшей посудой, вышла из галереи.
Вырваться с работы удалось только в седьмом часу. Ее присутствие требовалось то повару Вагану Шалвовичу, то Милочке, то заскочившей в «Салон» на пару часов Евгении. С Евгенией оказалось сложнее всего. Евгении хотелось поговорить. «Посекретничать» – так она это называла.
Сплетничали на втором этаже, за плотно закрытыми дверьми.
–Ты видела?– сказала Евгения, затягиваясь сигаретой.
–Что?– спросила Арина.
–Не что, а кого. Николаса!
Разумеется, она его видела. Как можно такое не заметить!
–Когда мы разговаривали по телефону, я почему-то думала, что он какой-то старый хрыч, а он…
–…совсем не хрыч.
–Ты заметила!– Евгения взмахнула сигаретой, и Арина, опасаясь за полировку стола, придвинула к начальнице пепельницу.
–Это очень опасно.– Евгения покосилась на закрытую дверь, перешла на шепот.
–Что?– не поняла она. От событий минувшей ночи и от непрекращающегося рева дрели голова к концу дня уже раскалывалась.
–Все,– сказала Евгения неопределенно.– Ситуация в целом.
На взгляд Арины, ситуация для звезды российского детектива складывалась самым благоприятным образом. Дела шли в гору.
–Он… Ник смотрит на меня по-особенному. Я чувствую такие вещи… Эти флюиды. А ведь мой супруг Борис Борисыч ну просто невероятно ревнив. Может случиться конфликт.
–Конфликт интересов?– осторожно уточнила Арина.
–Чувственный конфликт!– воскликнула Евгения и тут же снова перешла на шепот: – Ты же знаешь, я натура тонкая.
Арина предпочла оставить это спорное замечание без комментариев, лишь молча кивнула.
–И когда мужчина, такой, как Николас, оказывает знаки внимания, трудно сохранять трезвость духа. Но Борис Борисыч…
Вообще-то Борис Борисыч, действующий мэр и супруг Евгении, был тем еще подкаблучником. Представить его в роли Отелло никак не получалось.
–Я просила Николаса задержаться. Завтра будет открытие выставки, презентация моей новой книги и банкет. Обычное деловое предложение, ничего более.
–Он согласился?
–Ну конечно! Я ведь ему нужна!– Это утверждение прозвучало с такой детской самоуверенностью, что Арина невольно улыбнулась.– А ты,– Евгения подалась вперед и выдохнула сигаретный дым ей в лицо,– ты подумала над тем, что я тебе вчера сказала?
У нее не было времени думать, но она на всякий случай кивнула.