— Глупая, костлявая страхолюдина! — отчитывал он Лёлю, флегматично натирающую до блеска свой коленный сустав. — Жалкое подобие жизни! Даже дохлые червяки лучше выглядят! Приказываю тебе немедленно выпустить меня! Ты вообще не можешь здесь находиться! Ты — продукт производства гадких некромантов! С какой стати живёшь в доме благородной ведьмы?!
— О, так это я — благородная ведьма? — с улыбкой вошла внутрь. — Очень приятно, ничего не скажешь. Лёля, принеси мне, пожалуйста, стул. А лучше, кресло. Нам с Каркушем надо поговорить по душам.
— Это не ты благородная, а тело прекрасной Нинаты! — нашёлся ворон, растерявшийся в первые минуты моего появления. — И не зови меня этим плебейским именем!
— Как же тебя звать, если ты своё имя не сказал? — резонно возмутилась я, а потом села в принесённое Лёлей кресло, обтянутое красным бархатом. — Спасибо большое. Постой пока в сторонке. Мы пообщаемся, потом кресло обратно отнесёшь.
— Не собираюсь я с тобой общаться! — перешёл на фальцет ворон. — Я есть хочу, глупое подобие человечки! Жрать давай!
В животе у птицы жалобно заурчало, подтверждая его слова.
Я усмехнулась.
— Конечно, дорогой Каркуш! Как только станешь моим фамильяром, то Лёля тебе организует и первое, и второе, и компот.
— Произвол! Насилие! Помогите, издеваются над животными! — заголосил птиц. — Я не собираюсь идти на поводу у какой-то недо-ведьмы!
— Ну, как хочешь, — пожала я плечами и поставила на колени принесённую с собой корзинку.
Потом медленно, под ошарашенное выражение лица пленника откинула с неё полотенце и достала огромный кусок сыра, завёрнутый в холщовую бумагу. Следом пошла ароматная, ещё горячая булочка с хрустящей корочкой. С наслаждением разломав её на две части, я неторопливо начала намазывать половинку свежим маслом, время от времени облизывая испачканные пальцы.
Ворон громко сглотнул, блестящими глазами смотря на готовящийся бутерброд. Он, не отрываясь, проследил, как я аккуратно кладу кусочек сыра на булочку с маслом, а потом нервно переступил с лапы на лапу.
Я же, отставив корзину поближе к клетке, чтобы было видно её содержимое, а именно: колбаски, вареные яички, булочки, нежнейший сыр трёх видов; с наслаждением откусила получившийся сэндвич.
— Пытки? — охрипшим голосом прошептал ворон, с ужасом глядя на меня. — Пытки, да?! Ты — отвратительная женщина! Гадкая!
— Похожа на ведьму? — подсказала я, с удовольствием пережёвывая мягкое тесто. Всё-таки готовят поварихи замечательно! Надо будет в следующий раз самой к ним прийти, поблагодарить. Хотя не факт, что они мне обрадуются… — Станешь моим фамильяром, Каркуш? Я своих друзей кормлю от пуза! Вряд ли с прежней хозяйкой ты получал на завтрак большой кусок сыра…
Оппонент жалобно сглотнул и посмотрел на меня в сомнении…
— Ладно, хрен с тобой! Открывай!
— Э, нее, — усмехнулась я, — сначала становись фамильяром, потом отпущу. Ведь фамильяр от ведьмы уйти никуда не может? И не может предать, правильно?
Эту информацию я почерпнула в одной из книг Нинаты. Если зелья были все перевраны, то книги для общего развития оказались вполне полезными и информативными.
Меня смерили мрачным взглядом, но, наконец, ворон сдался.
— Давай руку.
Я только этого и ждала! Радостно подскочив к клетке, я просунула ладонь между прутьями. Ворон, явно мстя за принесённые мучения, от души клюнул меня в запястье, причиняя острую боль.
— Полегче! — дёрнулась я.
— Я сейчас передумаю, — пригрозил он, так что пришлось заткнуться.
Тем временем ворон надулся, как шарик, а потом смачно плюнул мне на открывшуюся рану.
— Фууу! — я выдернула руку из клетки. В книге было написано совсем не так. Там было что-то вроде: «и да обменяются они энергиями».
Пока я с омерзением вытирала руку, с птицей произошли метаморфозы — на угольно-чёрном оперении проступили кое-где бордовые пятнышки, в цвет моих волос. А черные как ночь глаза приобрели стальной, как у меня, оттенок.
— Сыр давай, — первым делом проворчал он.
Глава 7 Как правильно варить крем
После плотного обеда наглый ворон попытался улечься спать.
Его огромное пузо еле перекатывалось по мягкой подушке, которую ему пришлось выделить в качестве кровати, а глаза сонно закатывались.
Но я была непреклонна.
— Будешь увиливать от своих прямых обязанностей — отправишься обратно в клетку, — пригрозила я.
— Не имеешь права, — лениво зевнул ворон, — согласно магическому договору, ты должна обо мне заботиться, кормить, холить, лелеять…
— Так не проблема. Лёля будет тебе три раза в день приносить тарелку с овсянкой, — оскалилась я, — на воде. Зато с искренней заботой.
— Злая ты, — перекатился на лапы ворон и с кряхтением поднялся. — Ладно, показывай, что там у тебя.
Я довольно улыбнулась, и мы всей дружной компанией отправились в лабораторию. Там я посадила Каркуша (которому пришлось принять новое имя, потому что, оказывается, именно ведьма даёт его своему фамильяру!) на стол и раскрыла книгу рецептов.
— Хм… Действительно поменялись записи. Вот в этой мази, — я задумчиво ткнула пальчиком в середину страницы, — точно не было перьев феникса. Теперь есть. И где я их достану?! Крэг уже уехал!
— С отсутствием мозгов фамильяр никак помочь не может, — зевнул ворон.
Я мстительно скинула его на пол, с мрачным удовольствием наблюдая, как он приземляется на свой пернатый зад, потому что просто не успел расправить крылья и взлететь. Как говорится, жрать меньше надо.
Но работа испариться не может, так что я принялась искать рецепт из тех ингредиентов, что у меня уже были.
— Вот! Крем для век! Так: вытяжка из листьев кусазубчика, два волчьих клыка, крапивный бульон, три бутона нераскрывшейся лилии и… Фаланга указательного пальца правой руки трёхлетнего покойника, добытая в полнолуние. Что?!
— А что ты хотела? — меланхолично уточнил Каркуш, забравшись по Лёле обратно на стол и теперь с любопытством на меня поглядывая. — Точность — это наше всё. Думала, ведьмой быть легко?
Я передёрнула плечами.
— Это же мерзость! Как это потом на глаза мазать?!
— Ты что! Эффект потрясающий!
— Не сомневаюсь, — проворчала я и пошла искать лопату. Вот так, захочешь жить — и откапывать покойников будешь. Что за сумасшедшие старухи эти ведьмы?! Почему нельзя сделать нормальный кремушек? С соком алое, например…
Если бы я была умной попаданкой, то я бы знала, как сделать нормальный увлажняющий крем. Но я была простым мерчендайзером в магазине, и крем я лишь на полках раскладывала, изредка составляя из их названий забавные предложения, и уж точно никогда не изучала состав или технологии производства. Я знала только, что тот крем, каким пользовалась я, был белый и очень дорогой. Не очень многообещающие знания… Так что идём выкапывать покойников.
Действовать решили этой же ночью.
И не потому, что ночью романтичней. Я прекрасно знала, что все фильмы ужасов так и начинаются — глупые главные герои в темноте идут на кладбище. Или покупают старый дом и решают спуститься в подвал. Тоже ночью, естественно.
Но в условиях было чётко сказано, что добывают часть неживого уже тела в полнолуние.
Вдобавок, проблема была в том, что от меня и так шарахались. А если увидят, как я посреди дня иду с лопатой наперевес на ближайшее кладбище, то сами меня на костёр и закинут, не дожидаясь решения короля.
Ну, и был ещё один момент…
Кладбище находилось на заднем дворе у Крэга. Точнее, его задний двор примыкал к кладбищу. И вряд ли он захочет заметить меня в своих владениях. Да, он уехал, но те же соседи, например, могут доложить, или его домашние зверушки… Типа дворецкого… Брр…
Прекрасное соседство! Прекрасное! Вот так — спереди полу-дохлые кусты роз, сзади — кладбище. Вышел с утра на крылечко с чашечкой кофе и наблюдаешь, как похороны проходят — чем не прекрасное начало утра?!
Меня передёрнуло от подобной перспективы. Какой же всё-таки этот некромант… Мерзкий. И интересы у него… Извращённые.
— Что ты возишься, жалкое подобие женской расы? — прошипел на ухо ворон.
Ещё одна проблема. За день я услышала столько оскорблений, сколько за всю свою сознательную жизнь не получала. И ведь ни разу не повторился, гадёныш!
— Я тебя сейчас Лёле скормлю, — пригрозила я.
Идущий следом зомби заинтересованно клацнул зубами.
— Я тебе нужен, — фыркнул птиц и пребольно ткнул меня длинным клювом в ухо, — слушайся лучше, когда старший советует!
Не выдержав, я скинула с плеча наглого всадника и пригрозила ему лопатой.
— Клянусь, пернатый, ещё хоть раз меня клюнешь, и я самолично прибью тебя лопатой, ощипаю и сварю суп, которым угощу некроманта!
Я была настолько зла, что оппонент явно струхнул. Чёрные блестящие глаза испуганно забегали, и он совсем другим, высоким и любезным голосом зачастил:
— Да ты что, Нинок, обиделась, что-ли? Я же по-дружески! Ты в этом мире одна, мало что знаешь, я готов помочь обустроиться, тем более, раз мы с тобой теперь связаны.
— Вот будешь помогать, тогда и надейся на доброе отношение. Но оскорблять себя не позволю! Либо веди себя прилично, либо проваливай на все четыре стороны! Я теперь прочитать рецепты могу, мне этого достаточно. Можешь быть свободен!
Постоянные оскорбления и нервы последних дней настолько меня вымотали, что я действительно была готова выгнать противную птицу куда подальше. Не думаю, что наша связь помешает ему жить, охотиться на голубей и вдоволь набивать своё пузо. А я уже не была уверена, что мне такой помощник нужен.
Каркуш переполошился и возбуждённо захлопал крыльями, крича на меня шёпотом, чтобы не перебудить пол-улицы.
— Нинка! Ты это брось! Мы с тобой теперь пара! Как попугайчики-неразлучники! Куда ты, туда и я! Не вздумай меня бросить!
— Тогда так, — я перекинула лопату с одной руки на другую, — в нашем тандеме главная — я. Будешь права качать, оскорблять или клеваться, дам пинка, и вылетишь наружу со свистом, понял, Каркуш?!