— Вон!
Джорджиана отправилась в комнату кузена, встала в дверях, подбоченившись. Баронесса ее не выгнала и теперь экономка считала своим долгом защищать интересы хозяйки.
— Выйди, я переоденусь! — Рыкнул кузен. Джорджиана не двинулась с места и он начал остервенело бросать в чемодан свои вещи, даже не пытаясь их уложить.
Баронесса, извиняясь, пожала плечами, словно хотела сказать: — Видите, как я живу? — Но сказала лишь: — Не буду вам мешать, вернусь к своим делам.
Саша осталась стоять посреди кабинета. В потайной комнате можно было не искать, кузен явно обследовал там каждый сантиметр. Собственно и другие комнаты он обшарил, значит, нужны совершенно невероятные места.
Барон был сентиментальным человеком, гордился своими корнями… Что больше всего ценит такой человек? Свой дом, связь поколений. Свое детство. Он выгнал бы кузена не только за разбитую шкатулку, но и за старого потрепанного медведя, отлетевшего от злобного пинка.
Саша подняла медведя с пола. Дыхание участилось, а пальцы задрожали, когда она почувствовала под рукой что-то твердое, размером с абрикосовую косточку.
Справа под мышкой игрушки был грубый шов, кто-то неумело зашил ему бок совсем недавно, нитки выглядят новыми. Саша кинулась к столу, нашла нож для разрезания бумаг, разрезала нитки и потрясла игрушку. Из медведя вывалился зеленый камень, такой большой, что казался бижутерией, слишком изящно ограненной для дешевой поделки. Несмотря на слабый свет из окна, камень вспыхивал искрами на каменном полу.
Сначала она завопила и запрыгала на месте. Потом схватила камень, сжала в руке. И тут ее накрыл страх. Девушке показалось, что за каждым шкафом, за каждым углом этого дома прячется тот, кто легко убьет за изумруд Лукреции Борджиа. Так чувствовал себя Фродо с кольцом?
Стараясь не шуметь, оглядываясь по сторонам, Саша прошла комнатами, вышла во двор, пошла по направлению к небольшому каменному дому. Камень жег руку, девушка не удивилась бы, окажись на его месте ожог. Испуг перерос в настоящий страх, словно невезение La Sfortuna могло передастся ей.
— Ребекка! — Просипела Саша, увидев баронессу внутри загона, сидящую на тюке сена в окружении коз.
— Что? — у хозяйки дома тоже пропал голос.
Саша молча протянула руку и разжала кулак.
— Наконец-то. Я в вас не ошиблась….
— Я не хочу портить момент, но мне не хочется нравится держать его в руке. Заберите скорее! Думаю, его немедленно нужно отнести в безопасное место.
Баронесса взяла камень и подняла его к солнцу. Затем сжала пальцы, но тут же снова разжала, словно боясь, что он исчезнет из ее кулака.
— Что вы собираетесь с ним делать?
— Отвезу в банк. И продам как можно скорее. Алессандра, я никогда не жалуюсь… но финансовое состояние семьи Бомонте совсем не так прекрасно, как можно подумать. И продать этот дом не просто, даже если мой старший сын Томмазо решит это сделать. Как вы понимаете, речь идет о наследниках, а не о супруге. И это одна из причин, по которой я должна немедленно продать камень. Тогда я смогу дышать спокойно, зная, что дети спасены от проклятия, а я… я буду финансово обеспечена.
— Сколько он может стоить?
Баронесса все еще разглядывала камень:
— Муж говорил, около восьми миллионов евро. Он ослепителен, правда? И я прошу вас… никому ни слова.
Глава 14.
Трудно было умолчать и не рассказать Луке о камне. У Саши оказалось сразу два нанимателя, комиссар и баронесса. И хотя комиссар просто просил пообщаться с Ребеккой, чтобы понять, как обстояли дела в семье, она обязана рассказать об изумруде.
Саша долго ходила из угла в угол, потом села на велосипед и отправилась на виноградник.
Лапо, ползающий под лозой в окружении нескольких работников, удивленно выпрямился, увидев жену.
— Что-то случилось?
— И да, и нет. Надо поговорить.
Винодел отряхнулся, отдал распоряжения работникам и повел Сашу по аллее. Солнце с ветром нежно играли с цветом и объемом там, где еще недавно висели темные, почти чернильные гроздья. Давно прошла вендѐммия, сбор винограда, главное событие для любого винодела, скоро уже откроют первую бутылку нового вина. Момент торжественный и очень волнующий, ведь пока неизвестно, каким вышло вино нового урожая.
— Я думаю, ты должна сказать Луке. Ты сама всегда говорила: если речь идет об убийстве, секретов быть не должно. В чем же сейчас проблема? В деньгах? Я думаю, если ты не получишь свои десять процентов, мы не разоримся.
— Дело не в деньгах, хотя представь, это почти миллион евро! Но главное, мне нравится баронесса. Она всю жизнь жила серой мышкой, натерпелась от мужа, который бегал за каждой юбкой. И впервые стала независимой. Но полиция может остановить продажу камня, и по закону он принадлежит сыновьям, не ей. Куда она денется со своими курочками и козочками, если старший сын продаст дом?
— Так скажи ей об этом. Скажи, почему ты не можешь молчать.
Саша кивнула и медленно, раздумывая, вернулась в поместье. Позвонила Луке, который сначала не поверил, что камень найден.
— Я был уверен, что изумруд- это просто легенда.
— И что ты теперь будешь делать?
— Продажа камня за спиной наследников незаконна. Я сам поговорю с баронессой. Но сообщать наследникам… думаю, это их семейное дело и я не обязан извещать их официально.
— Скажи… но версия об убийстве из-за изумруда не отпадает?
— Нет, убийца не мог знать, что камня нет в кармане.
— А что говорят эксперты? Про стрелу.
— Стрелял человек ниже ростом, чем барон. Стрела вошла снизу вверх. Опрашиваем всех членов ассоциации лучников. Сегодня я встречусь еще раз с их руководством.
Саша не стала спрашивать о новостях в расследовании убийства Андреа Мартини. Будет чем поделиться, комиссар расскажет сам. Надо закрыть одну страницу, потом возвращаться к Эрнестине и Андреа. Иначе все в голове перепутается.
Повесив трубку, комиссар отправился в Кастельмонте.
Традиция стрельбы из луков в этих краях существует не первое столетие. Несколько лет назад лучники — арчьери переехали в новую штаб-квартиру, в подземелья, не так давно бывшие подвалами одного из местных ресторанов. Подвалы почистили, и преобразовали собственными руками в средневековый оружейный зал.
Период, которым они вдохновились, относится примерно к 1202 году. На древних стенах появились алебарды и щиты, орудия, которые использовали восемьсот лет назад для обычной обработки полей, но в трудный час они становились оружием для защиты своих земель.
Кожаные щиты местных городков и семей, сделанные в наши дни, точно воспроизводят оригиналы щитов местной знати.
Глава «арчьери» уже ждал комиссара.
— Не могу поверить, чтобы кто-то из наших пошел на такое. Я дал вам все списки, но уверен, вы тратите время впустую.
— Вы говорили, что у барона были со всеми хорошие отношения, но может, что-то придет на память? Какая-то ссора, пусть мелкая…
— Нет, комиссар, то есть простите, вице-квестор.
— Наши эксперты заключили, что выстрел сделан с небольшого расстояния, человеком, чей рост ниже барона. Кто приходит вам на ум? Это не означает, что мы автоматически станем подозревать этого человека.
— Я могу увидеть фотографии? Я верю, что у вас прекрасные эксперты, но вряд ли они часто имеют дело со средневековыми стрелами. Это ваше право, комиссар, но если увижу фотографию раны, то наверняка смогу быть вам полезен.
Лука помедлил, потом нашел фотографии на телефоне, передал мобильный президенту клуба.
Тот внимательно рассмотрел каждую из фотографий, увеличивал, снова уменьшал. Потом хмыкнул и вернул телефон комиссару.
— Пойдемте со мной.
Президент клуба снял со стены арбалет, взял стрелу, попросил Луку отойти, прицелился и выстрелил.
Потом повесил мишень повыше, так, чтобы стрелять снизу вверх.
Выстрелил. Повесил на место арбалет и поманил за собой комиссара.
— Посмотрите. Конечно, есть разница между мишенью и живым человеком, но посмотрите, как вошла стрела.
— Не понял? — Лука смотрел на мишень, прищурившись, но до него пока не доходило.
— В барона никто не стрелял.
— То есть?
— Стрелу воткнули. Если бы она вылетела из арбалета, то проткнула бы его насквозь, во всяком случае вошла намного глубже и под другим углом. Я не хочу сказать ничего плохого о ваших экспертах, но им нужно было провести стрельбища, посмотреть, как входит стрела.
Лука выругался.
— Ваш убийца мог ударить снизу вверх, он не обязательно маленького роста.
— Но остается вопрос о стреле. Ведь это стрела из вашего клуба, вы сами это подтвердили.
— Знаете, комиссар, как минимум пара стрел улетает в лес на каждом соревновании. И не все их удается найти.
— Вы хотите сказать, что убийца нашел стрелу в лесу и решил использовать вместо ножа?
— Или наткнулся на нее случайно.
Лука выругался еще раз. Получается, что убийство могло быть и случайным. Убийца увидел стрелу, схватил ее и воткнул в грудь барона. Но он тут же просветлел, вспомнив о попоне, наброшенной на коня барона. Ее-то случайно не найдешь в лесу.
Комиссар остановился у фотографий победителей соревнований, некоторые сделаны давно, пару десятков лет назад.
— Знакомое лицо. — Он рассматривал невысокую некрасивую женщину с медалью на груди.
— О, вы узнали ее? Это Ребекка. Барон привел ее в клуб и через год Ребекка уже брала призы. Не смотрите, что она худенькая, баронесса очень спортивная. Правда, потом родился наследник, затем второй сын и она уже не вернулась к нам. Этим фотографиям тридцать лет.
Лука пытался что-то сказать, но лишь открывал рот.
— А эту женщину узнаете? Палец президента клуба остановился на одной из двух женщин на более поздней фотографии. Это Джорджиана, экономка барона. Собственно, в клубе они и познакомились. И оказалось, что бабушка Джорджианы работала на вилле, когда отец барона был еще маленьким. Так он и пригласил ее на работу. Джорджиана до сих пор изредка приезжает пострелять.