хрен прекрасно об этом знает.
Оказавшись в квартире, Юля сразу же проходит в гостиную, без лишних сантиментов снимает одежду и осторожно вешает её на спинку стула. Повернувшись ко мне лицом, даёт оценить фигуру в шёлковом охуенном белье: плоский живот, длиннющие ноги и аккуратную упругую грудь. Распускает собранные в пучок волосы, откидывает их за спину и делает шаг навстречу.
Не дав мне времени как следует всё рассмотреть, она подходит ближе и кладёт ладонь на мою натянутую до предела ширинку.
— Ты куда-то торопишься? — спрашиваю я с усмешкой.
Потянув молнию вниз, она опускает боксеры и встаёт на колени.
— Аня дома ждёт, — отвечает тихо и глухо.
Вскинув на меня полосующий гневом взгляд, Юля проводит ладонью по члену и, облизав губы, подаётся вперёд. На лице при этом ни единой эмоции, зато раздражительность и нервозность читаются в каждом движении и жесте. И мне это ни хрена не нравится.
Перехватив её за запястье, дёргаю на себя. Ставлю на ноги, смотрю в глаза. Юлька непонимающе моргает, наблюдает, как я натягиваю боксеры, застёгиваю молнию. Приподняв пальцами её острый подбородок, пытаюсь понять, что, чёрт возьми, происходит.
— Денис, пусти. — Она отворачивает голову. — Давай просто займёмся сексом, и я уеду.
— Ты же не хочешь.
— Зато ты хочешь, — кивает на твёрдый орган.
— Обойдусь. Меня, блядь, не вставляет, когда ты делаешь минет с таким выражением лица.
— Каким таким?
Юлька шумно дышит, раздувая ноздри.
Я подхожу к бару, достаю бутылку виски и два бокала. Плеснув себе и ей, выпиваю залпом. Юля к своей порции не притрагивается.
— Сегодня последний день, Денис.
Она стягивает тонкие лямки бюстгальтера, оголяя небольшую грудь с маленькими розовыми сосками. Яйца поджимаются от возбуждения, а в голове долбит одна-единственная мысль: «Трахни её, трахни».
— В каком смысле последний день? — переспрашиваю, тряхнув головой.
— В том самом. Мы договаривались на два месяца, помнишь?
С силой сцепив зубы, я слышу противный скрежет. Так, блядь, значит… Ладно. Налив ещё виски, пью. Много пью, потому что ни хрена не понимаю. Потому что чувствую себя настоящим идиотом. Я и думать забыл о каком-то там уговоре, считал, что Юлька стебётся, а я подыгрываю. Забавно, интересно. Игра. Заводило даже.
Последнюю неделю я не мог решить одну дилемму: дом или квартира? Квартира или дом? По-хорошему, нужно было у Юли спросить, но я хотел устроить сюрприз. Сделал всё по-своему. Объездил десяток домов, пока не нашёл тот самый, где, как мне показалось, бывшей будущей жене должно понравиться. Я же, сука, видел, с каким напряжением Юля находилась на моей территории. Будто в любой неподходящий момент из-под кровати может вылезти рота моих любовниц. Хотя это совсем не так. Здесь бывали женщины, да, но не настолько много, как кажется Юле. На ночь, максимум две. Я запрещал им прикасаться к вещам бывшей жены в этой квартире.
Сделав глоток виски, я понимаю, что хватит.
— А дальше? Что дальше, Юль?
— Я увольняюсь, Денис, — сообщает, задрав свой курносый нос.
— Отлично.
Тру ладонью щетину, по-прежнему ни хрена не соображая. Злость буквально кипит в венах, и как бы я себя ни настраивал на то, что нужно успокоиться, не получается.
Я терпеть не могу, когда из меня делают идиота.
Не позволяю этого сотрудникам и жене своей тоже не позволю.
— Решила, где будешь дальше работать?
Я щёлкаю пряжкой ремня, тяну вниз молнию.
Член тяжёлый и заметно дёргается от возбуждения.
Опустив взгляд ниже, Юля нервно сглатывает и терзает зубами нижнюю губу.
— Решила, — отвечает чуть тише. — Максим предложил перейти к ним.
— М-м. К ним — это куда?
— «Глобал Логик».
Максим, значит. Максим. Аллергия у меня на этого парня. Блевать хочется, услышав его имя.
Сука. Сука. Сука.
Сдавив пальцами бокал, я швыряю его в стену, с каким-то особым удовольствием наблюдая за тем, как мелкие осколки разлетаются по гостиной.
Делаю шаг, ещё один. Юлька обнимает себя руками за плечи и мелко дрожит.
— Ты чего? Испугалась?
— Н-нет.
Кивнув, я натянуто ей улыбаюсь.
— Ну раз последний раз, Юль, тогда снимай свои верёвки и вставай на четвереньки. Отрабатывать — так до конца.
Хорошенькое личико Юли покрывается багровыми пятнами.
— Ты… Ты охренел, Денис!
— Да неужели?
— Будешь со своими любовницами так разговаривать, ясно? Кристиной, Дианой или любой другой бабой!
Она осторожно обходит битое стекло, чтобы не пораниться, прикрывает ладонями грудь и пытается проскользнуть мимо меня в сторону прихожей.
— Стоять! — рявкаю громко.
Юля подпрыгивает на месте, недовольно кривит лицо. Ноздри широко раздуваются, а светлые голубые глаза становятся тёмно-синими. Злится, бесится. Возможно, отпустить её сейчас будет не такой уж и плохой идеей, но, блядь, мне сложно остановиться. Ненавижу недоговорённости и игры в молчанку.
— Пошёл к чёрту. Я ухожу!
Хватаю её за запястье, прижимаю к себе. Маленькие твёрдые соски царапают сквозь рубашку, отчего возбуждение накрывает окончательно. С головой. Зарывшись пальцами в мягкие распущенные волосы, я целую Юльку в губы. Вернее, трахаю языком её тёплый влажный рот до тех пор, пока она не начинает сначала бить меня кулаками по груди, а затем отчаянно царапаться, чтобы отпустил.
— Ты обещала отработать последний день, — хриплю, отстранившись. — Хрен куда я тебя отпущу.
— Я сама уйду, — отвечает с презрением. — А долг отдам позже, ясно?
— И чем же ты отдашь, Юль? Заключим новый договор, м?
Если бы взглядом можно было убить, то она бы давно это сделала.
— Хорошо, давай в последний раз, — выдыхает мне в лицо. — Встать на четвереньки? Ублажить тебя? Что ещё?
— Для начала только это. Встать на четвереньки. Дальше я сам.
Юля презрительно усмехается и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, подходит к дивану.
Развязав верёвки на трусиках, опускается на него, широко расставив ноги и прогнувшись в спине. Вид настолько охуительный, что я на секунду теряюсь и жадно поедаю её глазами. Вот она, готовая на всё. На любую прихоть и желание. Стоит подойти, достать член и хорошенько оттрахать её, чтобы ногами с трудом перебирала. Но всё это, блядь, совершенно не то. Мне не хочется так. В эту секунду важно, чтобы она сама захотела и попросила.
Подойдя ближе, со звоном ударяю ладонью по ягодице, оставляя на ней красный отчётливый след. Зараза, столько нервов мне истрепала за сегодняшний вечер. Что, мать вашу, я делаю не так? Почему у женщин в голове всё настолько сложно?
Юля вздрагивает, пытается отползти дальше. Удерживая за бёдра, я пододвигаю её ближе и веду пальцами к промежности. Толкаюсь в неё, убеждаясь, что она мокрая в хлам. Без долгих прелюдий и прочих нежностей.
— Кажется, ты хотел потрахаться? — замечает язвительно, опустив голову на диванную подушку.
— А тебе чего хочется?
— Мне хочется уйти.
— Врёшь. Ты течёшь и дрожишь.
— Это защитная реакция.
Из меня вырывается тихий смешок.
— Юль, не дури, а?
— Денис, я правда хочу уйти. Из твоей квартиры, из твоей компании, из твоей жизни.
Она падает на живот и переворачивается на спину. Грудь тяжело вздымается, глаза хаотично бегают. Я опускаюсь на неё сверху, всматриваюсь в красивое лицо с мелкими, едва заметными веснушками. Помню, что они появляются у неё весной и исчезают осенью. Зарывшись лицом в непослушные светлые волосы, шепчу на ухо:
— Что ты несёшь, дурочка? Из какой, на хрен, жизни? Я никуда тебя не отпущу, ясно?
— Ты меня не слышишь. Никогда не слышал. Возможно, у меня есть шанс встретить человека, который меня полюбит и которого полюблю я.
С шипящим звуком втягиваю плотных воздух. В грудь будто со всей силы зарядили баскетбольным мячом. Ни хрена себе заявки.
— Я давал тебе для этого долбаных три года. Встретить нормального мужика, сыграть с ним свадьбу, настрогать детишек… Теперь всё уже, поздно.
Глава 47
Юля
Горько усмехнувшись, отворачиваю голову и делаю вид, что мне интересно рассматривать узоры на дорогих обоях в гостиной.
Дети. Болезненная для меня тема. Всегда. Кто-то скажет: «Тебе всего двадцать семь, Юль! Какие твои годы? Время есть, будут дети. Много детей».
Но не с моим диагнозом. При регулярной половой жизни с мужем у меня не случилось ни одной беременности. Ни одной! Каждый цикл я гипнотизировала тесты и клянусь, мне мерещились слабые, едва различимые вторые полоски. Обратившись к врачу и пройдя обследование, я поняла, почему ничего не выходит. В организме нарушено созревание фолликула — яйцеклетка либо не созревает вообще, либо она нежизнеспособна.
Эта новость стала огромным ударом для меня. Непонимание, шок, вопросы. Много вопросов, на которые не всегда находились ответы даже в сети. Лечение, анализы, слёзы. Денис… он не парился вовсе! Не будет детей? Ничего страшного! Если хочешь, Юля, можем взять ребёнка из детского дома или воспользоваться донорской яйцеклеткой. А нет — тогда обойдёмся без детей. Он вообще считал, что диагноз ошибочен! Можно просто взять, откинуть все страхи и сомнения и заниматься сексом, желательно почаще, а беременность сама собой наступит, потом, как-нибудь, возможно…
Мать постоянно твердила, что мужчины всерьёз задумываются о детях гораздо позже, чем мы, женщины. Но дети им нужны, обязательно. Желательно мальчики, наследники. И Денис рано или поздно захотел бы ребёнка, а я… что стала бы делать я?
Воспоминания неприятными острыми щупальцами затягивают меня в прошлое. Всё повторяется по кругу. Циклично. Мы оба такие же, какими были раньше. Глупости говорят, что люди меняются. Ни черта они не меняются: основные черты характера, как ни крути, остаются стабильными, просто с возрастом они становятся более гибкими.
— Три года мне было мало, — произношу тихо-тихо, глядя Денису в глаза.