А мы умеем.
– Круто было, – подытоживаю я, убирая оружие в кобуру и скрещивая руки.
– Вообще отпад, – соглашается Ребекка и с улыбкой достает телефон.
Я вынимаю свой, и мы делаем несколько фото итоговой таблички – наши строки, по счастью, рядом.
TIMECRISIS 4: ЛУЧШИЕ РЕЗУЛЬТАТЫ
D1V
D1V
BEK
D1V
BAN
MEN
BEK
ASS
– Вот без этого ASS смотрелось бы куда лучше, – ворчит Ребекка.
– Ну назвалась ты однажды задницей, ничего страшного, – ухмыляюсь я и кладу руку ей на плечо. – Кто я такая, чтобы судить?
– Вот ты зараза, – фыркает Ребекка и искоса смотрит на меня.
– Охрененный результат! – вопит знакомый голос и резко возвращает меня в реальность.
Уолт – парень, который подкинул Ребекке четвертак, – вернулся вместе со своими приятелями. Они все одеты почти одинаково, в футболках и кепках с логотипом колледжа, за исключением одного парня, явно филиппинского чувака в рубашке с каким-то мультяшным бургером, похожим на иконку приложения для смартфона.
– А вы двое клево играете, хоть и девчонки.
Ребекка фыркает и смотрит на меня.
– Хоть и девчонки? – переспрашивает она. – А вы, значит, получше? Не припоминаю, чтобы слышала финальную отбивку вашей игры, а она жутко громкая.
Двое парней раздраженно переглядываются.
– Да мы же просто по приколу тусовались, – фыркает Уолт. – Эй, а не хочешь как-нибудь вместе поиграть? Номерок не дашь?
Чуваки позади него толкают друг друга, как герои ситкома.
У меня желудок сводит.
– О, нет. Но спасибо, что спросил, – говорит Ребекка, небрежно беря сумку и перекидывая через плечо. Ее глаза на мгновение встречаются с моими, и я понимаю. Пора выбираться отсюда.
Уолт щурится.
– А че нет? – спрашивает он агрессивно. – Че со мной не так?
– Уолт, остынь, ничего страшного, – говорит один из его друзей, парень в бургерной рубашке. Он хватает Уолта за руку, но тот мгновенно выдирает ее.
– Отвали, Брайан, – рявкает Уолт и снова поворачивается к нам. – Да ладно, я дал тебе четвертак. Я нормальный пацан, ты должна захотеть пообщаться со мной.
– Люди не делают друг другу добро, ожидая чего-то взамен, придурок, – рявкаю я и пытаюсь увести Ребекку подальше. Я обнимаю ее и поворачиваюсь, но тут рука сжимает мое плечо.
Захват сильный.
Злой.
Я отстраняюсь. Уолт смотрит на меня, сузив глаза.
И вдруг в них мелькает искра.
Мое сердце начинает стучать на полную катушку.
– Эй, Эндрю, а ты был прав, – говорит Уолт, и я встаю перед Ребеккой, которую уже немного трясет. Один из парней позади урода – так полагаю, упомянутый Эндрю – вытаскивает телефон и, похоже, делает фото. Я загораживаюсь рукой.
– Ага! – восклицает Уолт. – Это ж та стримерша. Ты она, не…
Он снова пытается схватить меня, но, сама не понимая как, я бью его по лицу. Хлопок громким и резким эхом прокатывается по залу, где по-прежнему никого, если не считать четырех парней, меня и Ребекки. Я смотрю на прилавок, но обдолбанного продавца нигде не видно.
Уолт смотрит на меня, стиснув зубы.
– Ты, сука, ты кем себя…
Он сжимает кулаки, делает большой шаг в нашу сторону, я прикрываю подругу, но тут Уолт внезапно начинает пятиться.
– Уолт, какого хрена, чувак, уймись! – Брайан тащит урода назад, а затем отталкивает его от нас.
– Ты сам-то куда полез… – начинает кричать Уолт.
Я не горю желанием остаться и дослушать.
Толкаю тяжелые двойные двери и выхожу из «Кризиса средней порции», увлекая за собой Ребекку. Пиццерия-аркадная расположена не на главной улице, поэтому мы сворачиваем в переулок. Подруга шагает все быстрее. Ей даже не нужно ничего говорить, я знаю, что она делает. Мы направляемся к набережной. К толпе. К людям.
Мы на миг ныряем в темноту, затем наконец выходим на свет, на мощеные улицы и тротуары. С Гудзона дует ветерок и холодит мой лоб, который, как я только сейчас понимаю, мокрый от пота.
Ребекка спешит к ограждению у воды, лицо у бедняги бледное, глаза огромные. Ее рвет громко и сильно, она кашляет и отплевывается. Я глажу ее по спине, заправляя выбившиеся пряди красно-оранжевых волос за ухо.
– Все хорошо, – воркую я, стараясь не выдать дрожь в голосе. – Тебе ничего не грозит.
– Гребаные ублюдки, – давится она.
– Все, их больше нет. Они…
– Эй! – зовет нас чей-то запыхавшийся голос, и я оборачиваюсь.
Это Брайан, парень, который оттаскивал Уолта. Он тяжело дышит и сгибается, опершись одной рукой о колено. Я сжимаю кулаки и оглядываюсь. Нет, не ищу помощи, просто выглядываю, один он или с другими. Друзьями или кто они там.
– Стой, стой… – пыхтит Брайан. – Не… я… – Он протягивает что-то и трясет.
У него мой телефон.
Лицо у чувака раскраснелось, глаза блестят. Губа серьезно разбита, уже синеет, и кровь течет по подбородку.
– Извини, – говорит Брайан и пробует подойти.
Я подбираюсь и осматриваюсь, куда бы укрыться. Ребекка сейчас бежать не в состоянии. Может, нам сигануть в воду и прямо так поплыть на Манхэттен, как в боевике?
– Не… не убегай, – молит Брайан. – Держи… – Он подходит ближе, и мне кажется, что сердце сейчас пробьет грудную клетку и вылетит в воду. – Держи.
Брайан протягивает мне телефон, держа его за самый конец, словно пытается покормить опасное животное в зоопарке. Я быстро выхватываю мобильник и прячу в куртке.
– Прости, – продолжает он, отступая назад и поднимая руки. – Уолт… Его друзья… Они все кучка придурков. Я просто колледж смотрел. Студент по обмену. Застрял с ними на неделю как турист.
Я смотрю на него.
– Извини, я… слишком много говорю. – Он откашливается. – Чем я могу помочь? Я Брайан…
– Я в курсе, – отрезаю я и прочищаю горло. – Слушай, если хочешь помочь, поговори со своим приятелем, как надо обращаться с девушками. И не позволяй ему туда ходить. Это наше место.
– К черту, больше нет, – всхлипывает Ребекка.
– Никто это место у нас не отберет, я не позволю, – настаиваю я и поворачиваюсь к ней.
Однако глаза Ребекки красные и мокрые, она смотрит на меня с подавленным видом, и все ясно без слов. Я обнимаю ее и чувствую, как болит мое собственное сердце.
Брайан все так же маячит рядом, и ему ужасно неловко.
– Спасибо, что вернул телефон, – благодарю я. – Как я уже сказала… если правда хочешь помочь, поучи друзей манерам.
– Ага, только думаю, они мне больше не друзья, – отвечает он и проводит рукой по лицу, слишком поздно вспомнив про разбитую губу.
– Вот и хорошо. Не нужны тебе такие друзья. Никому не нужны.
Я смотрю на телефон и набираю номер. На экране небольшая трещина.
– Куда… куда ты звонишь? – спрашивает Ребекка.
– Копам. Никому больше не дам тебя в обиду.
ААРОН: Привет! Ну чего, сегодня покопаем?
D1V: Привет, прямо сейчас не могу.
ААРОН: Без проблем. Все нормально?
D1V: Сложный вопрос. Скорее нет, чем да.
ААРОН: Хочешь обсудить?
D1V: Не особо, но спасибо за предложение.
D1V: Слушай, у меня тут все на фиг пошло, давай поговорим позже.
ААРОН: Конечно. Если что, я всегда здесь.
D1V: Ок.
8. Дивья
Проходит всего несколько часов, и новость о стычке в пиццерии разлетается по всей сети. Статьи ужасные.
Комментарии, разумеется, еще хуже.
Я смотрю на вывеску над столом, написанную простыми черными буквами.
«Не читай комменты».
Ах, милый знак. Если бы все было так просто. Если бы только каждый человек, который дал этот совет и утверждает, что ему последовал, на самом деле так делал.
Все читают комментарии.
Абсолютно все.
И опять пострадала Ребекка. Видео, снятое одним из ублюдков в пиццерии, просочилось из соцсетей во все игровые блоги. Новость обсасывают и репостят толпы людей, которые не хотят слышать наше мнение.
Самое дикое во всем этом – в реальных новостях нет ни слова. Например, по телевидению или в крупных местных новостных агентствах. Нет никаких сообщений о том, что две девочки подверглись нападению и угрозам в центре Хобокена. Ни слова о том, что популярное место встреч школьников небезопасно. В районном новостном блоге есть ссылка на ветки, где об этом говорится. Но в основном инцидент обсуждают только геймеры.
И именно там комментарии самые злые – от людей из моего сообщества. Или предположительно из моего. Многие говорят, что я «заслуживаю» такое обращение из-за моего стрима. Но где тут логика? Как я могу «заслужить» гадости, если просто играю и делаю ролики?
Однако такая формулировка встречается слишком часто. Мол, если выставляешь себя напоказ в интернете, на стриминговых сайтах, в социальных сетях… Ну и чего ты тогда ждешь? Получается, раз я нахожу радость в чем-то, то автоматом должна готовиться к нападкам.
Как ты смеешь, вопят они, не говоря об этом прямо.
Звонят в дверь, и я закрываю все блоги и соцсети на своем компьютере. Выглядываю из окна своей спальни на улицу. Через дорогу стоит черная машина с темными окнами, которую я никогда раньше не видела, а внизу возле двери нашего дома нетерпеливо оглядывается женщина в строгом костюме. Она снова звонит в дверь.
Я надеваю обувь и торопливо спускаюсь со второго этажа к входной двери, жалея, что у нас нет интеркома, чтобы запускать людей прямо из квартиры. Заглядываю в глазок, поближе рассматриваю женщину и, ахнув, отстраняюсь, замечая на ее талии ремень с черным пистолетом.
Она офицер полиции. Мы вчера подали заявление в участке рядом с кампусом сразу после моего звонка, но я не ожидала, что кто-то действительно придет.
Черные волосы женщины немного подпрыгивают при каждом движении, и она очень похожа на Мисти Найт из комиксов и сериала про Люка Кейджа на «Нетфликсе» – за вычетом обалденной роботизированной руки. Я улыбаюсь и чувствую себя более непринужденно. Она снова стучит в дверь, так сильно, что я даже немного отступаю.