– Что случилось?! – спрашиваю я, крепко обнимая ее. – Что это?
Несколько мгновений она плачет мне в плечо, затем вздрагивает и отстраняется. Черные тени для век и тушь, которые она любит густо наносить, стекают по щекам, окрашивая морщины под глазами и вокруг рта.
– Те… те мальчики, – бормочет мама. – Они ждали возле библиотеки.
Я отрываю кусочек чего-то белого от ее наряда.
Это скорлупа.
Яичная скорлупа.
Какие-то гребаные придурки закидали мою мать яйцами.
– Они просто шли за мной, бросая яйца. – Она вытирает тушь и слезы на лице. – Я пыталась убежать, но поскользнулась и упала возле библиотечных садов, и… и они просто смеялись и продолжали бросаться, пока не выкинули все и не ушли.
– Боже мой, мама, это ужасно! – Я чувствую распирающий грудь жар, слепящую ярость. Должно быть, это кто-то из тех троллей. Наверняка. Тех, кто прислал мне чертову фотографию по электронной почте.
– Я не могла поймать такси. Телефон сломался, когда я упала, а автобус… – она всхлипывает, – меня не пустили в таком виде. Мне пришлось пройти весь обратный путь пешком. Все на меня пялились.
Что-то звенит у моего стола, и мама в ужасе смотрит на мой компьютер широко раскрытыми глазами.
– Дивья, дорогая… твоя игра еще идет? Ты… записываешь?
Я снова смотрю на компьютер и вижу Ребекку. Она отчаянно машет руками в своем маленьком окошке и что-то кричит. Телефон на столе начинает гудеть. На экране появляется тонна запросов и сообщений в чате, и я замечаю свою маленькую веб-камеру.
Она валяется на столе под неудобным углом, но все равно смотрит на нас.
И продолжает работать.
Я вижу нас на экране, в левом верхнем углу. Мы немного в стороне, но все равно как на ладони.
– Твою мать! – Я иду к компьютеру и выдергиваю вилку, экран быстро чернеет. Я борюсь с нарастающим желанием схватить всю игровую установку и выбросить ее в окно только затем, чтобы увидеть, как она разбивается о тротуар.
Вместо этого я беру телефон. В чате куча сообщений от Аарона и Ребекки, но я смахиваю их и открываю экран звонка.
– Что… что ты делаешь? – спрашивает мама, наклоняясь, чтобы посмотреть на телефон.
– Звоню, давно надо было, – говорю я, качая головой, думаю об этом чертовом письме, о троллях с моим адресом, которые явно из кожи вон лезли, чтобы узнать, где работает моя мама. Они следили за ней? За мной?
Я обыскиваю свою комнату в поисках визитной карточки детектива Уоттс и нахожу ее на столе, прямо посреди всех поспешно отодвинутых вещей. Набираю номер. Мой разум переворачивается, и я делаю несколько глубоких вдохов, пытаясь сохранять спокойствие. Как много запечатлела эта камера – маму, наш разговор, то, что произошло? Остальные поняли? Если тролли выяснили, где мама работает, знают ли они, где она учится? Раз узнали наш домашний адрес, остальное не так сложно…Но зачем преследовать маму, а не меня? Зачем?
Телефон сигналит, и я отодвигаю его от уха, чтобы посмотреть на экран. Сообщение от Ребекки, скриншот электронного письма. Темы нет, только одно предложение:
«Хай, Ребекка. Vox Populi передает привет».
– Детектив Уоттс, – максимально собранно отвечает голос на другом конце провода. Я снова подношу телефон к уху.
– Здравствуйте. Детектив? – Я выдыхаю, в горле застревает рыдание, но мне нужно протолкнуть слова сквозь него. – Это Дивья. Дивья Шарма. На мою мать напали. Они пришли за моей семьей.
Я думаю о письме и фотографии.
– И мне нужно вам кое-что показать.
ААРОН: Боже, D1V.
ААРОН: Как ты? Что случилось?
D1V: Играть не могу.
D1V: Я в полиции.
D1V: Тролли вычислили, где работает мама, напали на нее.
ААРОН: Твою мать.
ААРОН: Мне так жаль.
D1V: Ты ни при чем.
ААРОН: Хотел бы я чем-то помочь.
ААРОН: Если что-то нужно, только скажи. Сделаю что угодно.
D1V: Я сейчас скрин с этим обещанием сохранила.
D1V: Приберегу на случай, когда захочу купить машину или новую игровую приставку.
ААРОН: А радиоуправляемая машинка сойдет?
D1V: Конечно.
ААРОН: Что до приставки – старая Game Boy Advance сгодится?
D1V: Вообще отлично.
ААРОН: Супер.
D1V: Аарон?
ААРОН: Что?
D1V: Продолжай со мной говорить. Расскажи что-нибудь. Что-то хорошее.
D1V: Тошно сидеть здесь. Отвечать на вопросы.
ААРОН: Когда я был маленьким, мы с папой рубились в видеоигру.
ААРОН: Из тех, что берут твое фото и накладывают на лицо аватара.
ААРОН: Однажды я играл сам, взял его персонаж. И тот погиб.
ААРОН: Я думал, я его убил. Взаправду. Рыдал как ненормальный. Папа мне до сих пор припоминает.
D1V: Очень грустно и очень смешно. Расскажи еще.
11. Аарон
– Спасибо, Аарон. Твоему отцу действительно не помешал бы выходной.
Моя мама говорит со мной – я слышу ее, слова будто витают в воздухе, но я не могу заставить себя ухватить их смысл. Сижу за компьютером в приемной, игнорируя записи пациентов, которые отчаянно нуждаются в обновлении, а сам пялюсь на бесконечный поток новостных статей о D1V. Переключаюсь с них на чат в телефоне, где мы общаемся.
– Аарон? – зовет мама.
– Да, да, – откликаюсь я. – Я понял.
– Я буду у себя, если что-нибудь понадобится, – говорит она, собираясь уйти в свой кабинет. Но стук ее каблуков по полу резко замолкает, я поднимаю глаза и вижу, что мама возится со своим бейджиком, так и не переступив порог.
– Мам? – окликаю я.
– Как… – Она смотрит на меня и прочищает горло. – Как там твой сценарий?
Мама улыбается, и я невольно задаюсь вопросом, не ловушка ли это.
– Все в порядке, – нерешительно отвечаю я. – Райану все нравится, а вот Джейсон… – Я пожимаю плечами. – Он просто упертый, вот и все. Не видит образ. Не…
– Платит вам? – подсказывает мама, возвращаясь к столу.
– Заплатит, – твердо говорю я, хотя уверенности не чувствую. Джейсон до сих пор не прислал контракты ни мне, ни Райану. – Заплатит. Он хочет представить игру на конвенции, и все наладится.
– Аарон, – продолжает мама, снова прочищая горло. – Я знаю, что много надоедаю тебе из-за твоих игр, из-за этого… – Она указывает на компьютер, нахмурив брови. – Этого твоего мира, который не очень понимаю. Я просто беспокоюсь, что Джейсон воспользуется тобой. И Райаном тоже. Конечно, он немного жестче…
– О, да. – Я невольно смеюсь, вспоминая, как напористо вел себя Райан на встрече.
– Но… я уже видела такое, пока твой отец работал во всех этих ресторанах, на кухнях, даже управляющим. – Она качает головой. – Длинные смены, за которые ему мало платили, переработки, за которые он ничего не получал… Боже, а когда он занимался доставкой, а люди не давали чаевых… – Мама вздыхает. – Я просто не могу смотреть, как ты проходишь через это. И он тоже не может, даже если не говорит вслух.
– Я думал… – Даже не знаю, что сказать. Она и раньше говорила, что не хочет, чтобы Джейсон меня использовал, но я всегда думал, это просто предлог. Считал, мама ненавидит игры, потому что они не дают осуществиться ее мечте о моем будущем, а не из-за того, через что прошел папа. – Извини, я не думал об этом в таком ключе.
– Я просто волнуюсь. – Она снова возится со своим бейджиком.
– Если он не заплатит мне, то не сможет использовать сценарий, – объясняю я. – Я ему не позволю. Уж Райан точно упрется. Он даже попросил Джейсона составить для нас контракты.
– Это он хорошо придумал. – Мама улыбается. – Я знаю, что вы двое будете осторожны. Я тебя люблю.
– Я тоже тебя люблю.
Она уходит к себе, оставляя меня наедине с мыслями. К счастью, приемная пуста, а записей мало, ведь теперь у меня голова идет кругом. Из-за предположений, из-за всего, что происходит с D1V.
Может, график и легкий, а вот на сердце у меня тяжело.
Кажется, все блоги решили перепостить одни и те же материалы со скриншотами стрима D1V – сама она их давно удалила, но они все еще гуляют по сети.
О том, как ее мать закидали яйцами какие-то тролли, которые узнали, где она живет.
О видео, где запечатлен момент, когда ее мама пришла домой.
О тех самых монстрах, которые записали все это в прямом эфире и распространили, точно лесной пожар, по самым темным уголкам интернета как своего рода «победу». Кажется, что всякий раз, когда видео удаляется с ютуба, на его месте появляется другое, опубликованное очередным анонимным, безымянным профилем.
Как эти люди организованны, решительны, расчетливы…
Аж тошнит.
Мне нужно найти способ помочь ей.
Если эти монстры могут выяснить, где живет D1V, где работает ее мама… все личные сведения, например что она гуглит, – тогда почему мы не можем их найти? Тех, кто ее преследует? Полиция, техподдержка площадок, где все происходит, – почему их поиски оказываются безрезультатными?
Все те, кто прячется за фальшивыми аватарами в социальных сетях и пишут комменты под вымышленными именами, извергают тонны ненависти виртуально и превращают ее в реальные нападения, – почему они как будто неуловимы?
До прихода первого маминого пациента еще час, поэтому я открываю браузер на устаревшем настольном компьютере и начинаю искать. Это нелепо. Я знаю. Лучшие умы якобы уже занимаются делом, так что, черт возьми, могу сделать я?
Неважно. Отчего бы не попробовать?
Я захожу во все блоги, рассказывающие о том, что произошло, и просматриваю комментарии, которые представляют собой просто парад человеческих отбросов. Имена пользователей, состоящие из одного слова и набора цифр, всего с парой сообщений. Ни фотографий. Ни информации о том, кто они. Некоторые комментарии с пометками «для удаления» или «на рассмотрении», и когда я пытаюсь увидеть их полное содержание. Меня тошнит. Либо это что-то гнусное, либо фотографии D1V. Где-то скриншоты с ее мамой или анимированные гифки из пицц