— Прости, Камиль, ты прав.
Вот только правота генерала не делала его счастливее.
— Что теперь, Люций? Я так надеялся на результат, ведь кулон все равно найдет ее, это неизбежно. Только теперь мне это не поможет.
— Как знать?
Не было у посла слов утешения. Камиль был прав: им остается только искать дальше и ждать.
128 год Мира
Ганибал изнывал от беспокойства. Агата просто таяла на глазах и порой целыми днями не могла встать с постели. Кузнец опасно часто стал приводить людей в дом, но и это не давало того эффекта, что раньше. Стало очевидно, что страшилки о демонах — ерунда. Жизненные силы людей не давали мощь и власть грозным соседям. Как помочь? Как спасти?
Ганибал порывался позвать доктора, но каждый раз останавливал себя. Раскрытая тайна грозила Агате неизбежной смертью, несмотря на то, что между людьми и демонами нет войны. Но и смотреть, как она увядает и чахнет, не было никаких сил.
Бой с самим собой был проигран, и Ганибал принял для себя страшное решение: привезти врача издалека и позволить Агате выпить его жизнь до капельки, если сущность девушки будет раскрыта.
Купить одну жизнь за счет другой — страшный грех, но врата в рай все равно его не ждут.
Погладив бледную щечку темноволосой девушки, Ганибал отправился в путь, надеясь вернуться к следующему дню.
Юноша оценивающе смотрел на дом. В этом городском районе обычно селятся средней руки торговцы, ремесленники и счастливые обладатели приличного наследства. Кому принадлежал этот, ему было все рано. Главное, что у этого дома не было отдельной охраны и, насколько ему стало известно, прислугу здесь не держали. Странно, но для его целей просто идеально.
Проникнуть в дом не составило труда. Особой роскоши он не заметил, но тут определенно было чем поживиться. А то, что хозяин в отъезде, ему доложил младший братишка, следивший за мужчиной несколько дней. Пустой богатый дом — что может быть большим подарком для воришки?
Такой путь он не выбирал, судьба-злодейка постаралась. Рано осиротев и получив в наследство младшего брата, ему пришлось научиться выживать. Они внезапно остались одни и никому не нужные. Их семья жила в столице и не бедствовала. А где-то даже был отец, но в момент нужды не оказался рядом. Он помнил отца, хоть и не знал, как его имя. Время от времени мужчина появлялся в их доме, и мать с гордостью демонстрировала ему мальчишек. Тот же смотрел безразлично и холодно, словно с трудом терпел эти минуты и ждал, когда закончится столь бесполезное времяпрепровождение. Никто из них, похоже, не понимал, зачем мама делала это. Возможно, надеялась, что в мужчине проснутся чувства к своим отпрыскам. Но подобные процедуры не приносили ни ожидаемого мамой результата, ни удовольствия их участникам.
Надеялись ли мальчишки обрести отца? Может быть, давно, так давно, что уже и не вспомнить. Полное разочарование постигло, когда этот человек не озаботился судьбой сирот. Его не было ни на похоронах матери, ни когда их с маленьким братом выставили на улицу. Так что выбор был невелик: умереть или найти способ выжить. Его давно не мучила совесть, только горечь от несправедливости порой давала о себе знать.
Лишь однажды удача повернулась к ним лицом, когда в прошлом году на рыночной площади какой-то неуклюжий мужик опрокинул прилавок ювелира. Поживились они с братишкой на славу. Вот только пришлось из городка удирать: старшие отняли бы добычу «не по карману». А делиться таким уловом было бы глупо, тем более что чем старше становишься, тем сложнее промышлять на рынке.
Конечно, можно было бы начать жизнь заново, с такими-то наваром. Но уличные мальчишки не смогли распорядиться выпавшим шансом. Вырученные деньги утекли сквозь пальцы, только несколько безделушек удалось схоронить на «черный день».
Пришлось вернуться к прежнему ремеслу: чужие карманы, недосмотренные кошельки или, как сейчас, оставленный без надзора дом.
Паренек, не таясь, заглядывал в шкафы, сундуки и шкатулки, попутно собирая все, что мог унести с собой. Особенно порадовали найденные в кабинете ножи и кинжалы с драгоценными рукоятками. За них можно было выручить приличный куш. Присвистнув от удовольствия, юноша отправился к лестнице на второй этаж.
Довольный удачной наживой, он не сразу заметил, что из-под одной двери пробивается слабый свет. Свист застрял в зубах, а по спине пробежался хоровод мурашек. Сделав мягкий шаг назад, он собирался было сбежать, пока не заметили, но что-то его остановило.
Не один год прожив на изнанке жизни, он знал о многих грязных делишках, которые остаются тайной для честных жителей городов. Не единожды он слышал о непристойных пристрастиях богачей. Один раз даже довелось видеть жертву зажравшегося толстосума. Страшное зрелище.
Секунду на обдумывание — и ноги сами понесли к двери. Что еще можно прятать от глаз посторонних, если не постыдный секрет? Молодой воришка за свою короткую жизнь успел насмотреться на огромное количество несправедливости и не мог просто уйти. Глупо, конечно, но хозяина все равно нет дома.
Парень ожидал наткнуться на замок, но дверь открылась легко. Замявшись на пороге, он все же шагнул в глубь комнаты, слабо освещенную единственной свечой. Помещение не напоминало ни тюрьму, ни застенки. Обычная спальня с красивой мебелью, без нарисовавшихся в воображении цепей и кандалов.
Худенькую бледную девушку он заметил не сразу. Она в своей болезненной хрупкости терялась среди перин. Лицо с заостренными чертами, впалые щеки, под глазами темные круги. Она была бы ослепительно красивой, не будь тяжело больной.
Отчего-то стало жаль ее. Судя по обстановке, куче безделушек, дорогим тканям, о ней заботились, но… Впервые за много лет юноша почувствовал себя счастливчиком.
Отсутствие суетящихся вокруг врачей могло говорить лишь о том, что все безнадежно.
Глубоко задумавшись, он не сразу понял, что девушка уже некоторое время за ним наблюдает. Чуждые черные глаза хмуро его разглядывали. Они обежали его с ног до головы, не упустив ни заполненную чужими вещами сумку, ни ворох отмычек на железном кольце.
На секунду от ее колючего взгляда ему стало страшно. Дом был абсолютно пуст, и девушка была слаба как котенок, но именно он чувствовал себя дичью.
— Уходи, — хрипло бросила она и прикрыла глаза.
Страх, железными тисками обвивший его сердце, заставил его не просто уйти, а бежать сломя голову.
Ганибал с доктором вернулся к вечеру следующего дня. Он торопился как мог, боясь надолго оставлять Агату без присмотра. Седой лекарь, к счастью, старался не медлить, видя беспокойство нанимателя.
— Ее комната наверху. — Кузнец указал на лестницу, не дав пожилому мужчине даже отдохнуть с дороги.
— Ведите, — не стал спорить доктор.
Агата оказалась ровно там, где ее и оставил Ганибал. Было заметно, что она так и не вставала и, хуже того, не съела ничего из приготовленного для нее. В душе зашевелился страх — вдруг опоздали?
Старик долго возился вокруг девушки, осматривал, ощупывал, прослушивал.
— Давно она в таком состоянии?
— За последний год стало совсем плохо.
— Вы не сможете ей помочь, — вздохнул доктор. — Она слишком истощена.
Ганибал задохнулся вздохом. То, что много лет назад начиналось как возврат долга, стало его жизнью. Он прикипел к девочке душой, словно к родной дочери, и приговор доктора стал для него болезненным ударом.
— Есть только одна возможность — ищите ее истинных родственников.
Кузнец напрягся, его нервы вытянулись в струнку, кулаки сжались, готовые крушить опасность для Агаты.
— Успокойтесь, — ни капли не испугавшись, сказал старик. — Это не первый демоненок в моей жизни. И я прекрасно знаю, о чем вы сейчас думаете, но это лишнее. Лучше скажите, сколько лет вашей воспитаннице? Двадцать пять? Верно?
— Да, — хрипло выдохнул Ганибал.
Он словно сдулся и постарел за несколько мгновений. А еще почувствовал небывалое облегчение от того, что с кем-то можно поделиться своими тревогами.
— У нее мало времени. В двадцать пять девочки-демонесы становятся девушками и уже не могут обходиться без родной демонической энергии.
До этого разговора Ганибалу и в голову не приходило задумываться о таких вещах, как взросление женщин. Он понятия не имел, бывает ли у его подопечной женское недомогание. Кто бы мог подумать, что это обстоятельство может быть таким важным?
— Ей нужен другой демон, — вынес вердикт доктор. — Иначе никак. Мужчина, женщина, родственник или нет — не важно. Ей нужно создание, родственное ее сущности.
Ганибал схватился за голову и застонал. Как быть?
— Я так понимаю, связи с ее родственниками у вас нет.
— Нет. Да и не признают демоны полукровок.
— Тут уж от конкретной семьи зависит, но в целом — да. Чужую полукровку не признают, — вздохнул доктор. — Вот что мы сделаем: я пока в городе останусь, посмотрю, чем богаты местные аптеки. Может, лекарствами ее поддержим. А вы пока хорошенько подумайте — и, возможно, найдете выход.
Загоревшаяся надежда окончательно погасла в глазах кузнеца. Не знал он ничего о той женщине, что погибла по его вине. Теперь уж ничего не исправить.
Через две ночи воришка набрался храбрости (или глупости) и вновь стоял у кровати больной девушки. Он и сам не мог понять, почему эти печальные глаза так манят его, но не мог противиться их зову.
Он прекрасно знал, что хозяин дома вернулся, и потому пытался быть почти неслышным.
— Привет — шепнул ночной гость.
Агата посмотрела на него осуждающе, но промолчала.
— Я тебе цветы принес, — кивнул он на букетик из редкой красоты растений. Он не стал скупиться и честно купил его на рынке у заезжего торговца — на деньги, вырученные от продажи нескольких ножей, что стащил из хозяйского кабинета.
Только сейчас он подумал о том, какой нелепый поступок совершил. Цветы вызовут множество вопросов, и если девушка не рассказала о ночном воришке, то теперь ей все равно придется объяснить, откуда в ее комнате взялся букет. А раз так, то была не была.