Короче, расклад такой, ну-ка, построились. Камер-юнкер Пушкин, служака Симонов, рыжий Вергилий Бродский и Достоевский-чё-с-него-взять.
Вдоль строя прошёл Кантор, одному ткнул в живот, другому покрутил пуговицу, третьему плюнул на ботинок.
Привел им в пример пацифиста Маяковского и пацифиста Есенина.
Ну, тех самых пацифистов, которые спокойно взирали на аннексию Украины и писали в это время свои большевистские оды, вместо того, чтоб как Кантор… в лицо тиранам…
У Маяковского ещё много пацифистских строк. Нате, как говорится.
«Сдал австриец русским Львов, где им зайцам против львов! / Да за дали, да за Краков пятить будут стадо раков!»
Или такие: «Немец рыжий и шершавый разлетался над Варшавой, / Да казак Данило Дикий продырявил его пикой. / И ему жена Полина шьёт штаны из цепелина».
А эти?
«Австрияки у Карпат поднимали благой мат. / Гнали всю Галицию шайку глуполицую».
Что до Есенина – ничего нелепей нельзя придумать, чем сделать отсылку к поэме «Пугачёв» – гениальной апологии бунтаря, бешеного народного мстителя и, прямо говоря, кровопийцы, – перед которым Стрелков и Моторола выглядят, как люди глубоко интеллигентные и чрезмерно тактичные.
Когда отдельные картонные люди вылезают из своих конторок, желая подкрепить свои милейшие, как у Манилова, убеждения русской классикой, их может ударить током прямо в картонный лоб.
…Зря ещё Гумилёва не назвал в числе пацифистов.
Случайно заглянул в сетевой журнал видной украинской журналистки, главного редактора журнала «Публичные люди», Наташи Влащенко. Цитирую только три верхних поста, дальше не рискнул читать, а то мало ли что ещё найду.
Итак.
«Россия всю жизнь негласно типа “соревнуется” с Америкой: у нас духовность – дескать, у них потреблядство, у нас интеллектуалы – у них белые воротнички, и главное, этот наш русский дух… Что сказать? “Что жизнь оказалась длинной”? Что литература сервильна, кино позорно, а ТВ – смрадная помойка? Что интеллектуалы гаденько улыбаются на ритуальных сборищах в Кремле? В Америке всё не так. Это факт. Когда случился Вьетнам – вся америкосия сказала фак своему президенту».
Как славно, что Наташа цитирует Бродского. Вдруг выясняется, что иногда Бродский подходит. Пока в Днепр не плюётся. Был бы жив – тоже назвали бы «гаденьким».
Следующий пост посвящён главе ДНР.
«Вот эта гнида Захарченко…
Мне интересно, есть у нас разведка, антидиверсионные группы, люди, умеющие проводить спецоперации?
Говорят, у нас даже какой-то замминистра есть по спецоперациям…
Долго еще этот герой лайфньюза будет гневить Господа нашего?»
Если пересказать вкратце: Господи, убей Захарченко. У кого-нибудь, случайно, имеется знакомый редактор российского глянцевого журнала – желательно, прекрасная женщина, – которая публично просит убить Яценюка? Ну, хотя бы из числа тех, что гаденько улыбаются в Кремле? У нас же «патриотический угар», давайте найдём хоть одну такую боевитую журналистку.
И, наконец, третий пост.
«Моя близкая родственница, не последний человек в Мариуполе, рассказывала мне только что по телефону, что все в городе знают: стреляют русские регулярные части, которые находятся под Новоазовском, в 25–50 км от Мариуполя. Даже особо не скрывают, номера частей грубо замазаны белой краской».
Российские вооружённые силы ещё фамилии членов экипажа часто пишут на броне. И потом грубо замазывают.
Одно неясно: зачем не последний человек в Мариуполе ходит в российские регулярные части? Что он там делает? Песни поёт солдатам в бане? Или в подзорную трубу она всё это увидела?
Ах, этот чудесный мир.
И это не какая-то там клиника из провинции. Это очень яркая представительница столичного истеблишмента, Наташа.
«В Америке всё не так». Когда случился Вьетнам, показали фак, ага. Потом ещё когда случился Ирак, Афганистан, Югославия и далее по списку. Так и стоит вся Америка с факом в руке. Фак окоченел уже.
Проблема русского человека как раз в том, что он слишком свободен и всегда сомневается в себе (отсюда рефлексия как основополагающая черта русской литературы).
Нынешний либерал может нести полную ахинею – и быть неистово уверенным в своей правоте. Никакие противоречия собственной позиции его не смущают никогда.
Среднестатистический европеец не видит некоторых противоречий в том, что Европа назначила себя центром мира, хотя мир несколько больше и разнообразней Европы, а житель США тем более убеждён, что Америка может всех научить демократии.
Мы проиграли холодную войну в первую очередь потому, что, когда их деятели проповедовали свою (сомнительную) правоту – они верили в неё. А когда наши проповедовали нашу (сомнительную) правоту – они не очень верили в неё.
Так и будет впредь. К нам вечно будет приезжать условный «европеец», твердить нам о нашей дикости и верить, что так всё и обстоит, а мы будем отругиваться, ставить им в вину их косность и жестокость, и сами во всём сомневаться, и себе не до конца доверять.
Они всегда разговаривают с нами с позиции огромной правоты, с позиции «цивилизации». Мы огрызаемся, как школьник, пойманный с сигаретой за углом школы – который при этом знает, что директор, отчитывающий его, – вор, развратный тип, пошляк и полный мудак.
У русского народа есть одно хорошее качество: он не обидчивый.
Обидчивые – некоторые маленькие народы, но тоже не все.
Башкиры, калмыки, таджики, чеченцы не очень обидчивы. До какой-то поры.
Немцы вроде не обидчивы. Они сами всех обижают, им некогда.
Много и обидчивых, не будем перечислять.
Носятся с какой-нибудь датой, как дурак с пятачком: ах, вы к нам на танке заехали.
При этом сами к нам заезжали и на танке, и на лошади, вырезали женщин и детей. Этого не помнят. Помнят, как к ним.
А русские вообще ничего не помнят.
Мне подруга из одной европейской страны сообщает: «Отношение к России здесь в целом негативное».
А у меня нет вообще ни одного знакомого, который про эту страну помнит.
Вот у ваших знакомых есть «в целом негативное» отношение хоть к кому-нибудь из европейских стран? К Германии? К Чехии? К Румынии?
Да нам всё равно.
Ну, есть такая страна. И ещё такая есть. Бог с ними. Воевали с нами они? Ну, бывает.
И при этом считается, что у нас «патриотический угар» и мы «всему миру враги». А у нас тут ко всему миру нежнейшая любовь и полное всепрощение.
Парадоксы бытия – причём непоправимые. Не верьте, что их можно исправить. Всегда так будет.
У Ларса фон Триера есть фильм об этом – «Догвилль».
Грейс (героиня Николь Кидман) – это Россия.
Она очень хочет, чтоб её любили, старается быть полезной, совершенно искренне и безвозмездно.
Но ей только хуже делают.
Потом приезжает папа Грейс и всех убивает.
И так всякий раз.
Ненавидеть «российский империализм» – это, как ни крути, означает ненависть к русской истории как таковой – все её 1200 c лишним лет надо смести в помойный угол.
Прямой итог этого чувства – густая неприязнь к русской литературе: и древнерусской, и последующей, от Тредиаковского и Ломоносова до наших дней, за исключением нескольких видных либералов Золотого века (не считая толпу второстепенных персонажей).
Ненавистники империи принимать русскую литературу, по большому счёту, могут только избранными местами. А лучше только с той поры, когда в оттепельное время второстепенные прогрессивные персонажи постепенно захватили ведущие позиции, а затем (как им казалось – окончательно) воцарились на нашей поляне в 1991-м.
Человек, утверждающий, что российский империализм как таковой – это подлость, стыд, мерзость, – он, по нашим местным меркам, чужак. Порчак.
При этом он вполне может быть отличным парнем. За-ме-ча-тель-ным.
Чувствующим, умным, ярким.
Просто он по недоразумению родился в чужой стране.
Его будет ломать здесь всю жизнь.
Если в следующей жизни кто-то похожий на него родится здесь – его снова будет ломать.
Потому что он житель другой стороны света, другой, быть может, империи, которую он, безусловно, оправдает и поймёт – потому что свои у него там.
А здесь случайно зацепился, как репейник. И висит.
Колючий, вечно раздражённый человек.
Порчак, в общем, да. Подходящее слово.
Прогрессивная часть общества, самые свободные среди несвободных – ну, вы поняли, в общем, о ком речь, – они в целом приободрились.
Говорят, что скоро будет ужасный кризис, пропадёт еда с прилавков, машины из автосалонов, деревья из парков, жучки из деревьев, деньги обесценятся, часть народа прозреет и – тогда они, лучшие люди страны, возьмут своё: страну.
«Не вся Россия сошла с ума, а только часть, если нас будет сто тысяч, оковы тяжкие падут, и свобода нас встретит радостно – и скажет у входа: о, клеветники России пришли, ю а велкам, Кремль ваш».
«Народ прозреет», как написал тут один мой добрый товарищ.
Отвечаем.
Новость плохая: народ отчасти уже прозрел, и поэтому даже повторения ста тысяч недовольных и несогласных на Болотной площади уже не получится. Представляю, что там будет на ваших трибунах стоять, и скупая слеза наворачивается.
Сейчас смахну и продолжу.
В случае реального и долгоиграющего кипиша (в чём мы, повторюсь, очень сомневаемся) дело вам придётся иметь не с омоновцами, не с якименковской малолетней блядвой и не с розоволицыми депутатами, увы.
Дело придётся иметь с другими людьми.
В тот раз, когда, несколько лет назад, шумел прогрессивный люд на Болотной, в природе ещё как бы и не было Стрелкова, не было Моторолы, не было казачков, не было военкоров, не было, в общем, ополченцев – живых и мёртвых… Не было всего того, что вдруг придёт и быстро, как ёлочную игрушку, обломает любой российский либерально-буржуазный Майдан.