— Кирилл взрослый человек — он сам примет решение, которое будет для него более выгодным, — говорю тоном, лишенным всяких эмоций.
— Он ещё мальчишка, не способный здраво обдумывать свои поступки. Им руководит только постельный интерес, которым ты непременно воспользуешься, если не уже… — её взгляд соскальзывает на низ моего живота, который я моментально стараюсь прикрыть, защищая то, чего и в помине нет.
Кирилл возвращается на кухню, держа телефон в своей ладони. Хмуро переводит взгляд с матери на меня.
— Не делай вид, что не успела наговорить гадостей, — обращается к ней. — Я сделал свой выбор.
— Сколько вам лет, Ева? — сразу чувствуется, что отступать она не намерена.
— Скоро будет тридцать один.
— Тридцать один… — задумчиво тянет слова. — Вы были замужем?
— Была, — посмотрев на Кирилла, моментально вздрагиваю.
Он стоит в закрытой позе, сверля свою мать тяжёлым взглядом. Неужели сейчас будет скандал?
— Все хорошо, — посылаю ему искреннюю улыбку. — Мне нечего стесняться.
Издав смешок, Инесса заинтересованно рассматривает мой кожаный браслет. Довольно массивный и очень приметный, если не вдаваться в подробности его истинного предназначения.
— Такими аксессуарами прячут либо испорченную кожу после неудачных походов в тату салон, или…
— Попытка суицида. Три года назад, — не дав ей договорить ее мысль, решаю сразу открыть все карты.
— Хм… и вот это твой выбор, сынок? — повернув голову в его сторону, смотрит с осуждением, давая понять, что мне здесь не место.
— Кажется, мама, ты и так прилично задержалась, — поджав губы в тонкую линию, она не двигается с места, продолжая попивать чай маленькими глотками.
Встав на ноги, прохожу мимо мрачного и сурового Кирилла, что готов в данный момент накинуться на свою собственную мать, доказывая ей «обратную сторону меня», но она во многом права, опираясь лишь на безоговорочные факты.
— Ты куда? — загородив входную дверь, он встаёт, словно нерушимая стена.
— На работу, — просунув ноги в сапоги, беру в руки сумку.
— Опять врешь, — по его лицу пробегает мрачная тень недоверия.
— Я никогда не встану между тобой и твоей же матерью. Ты ее единственный сын, а устраивать нечто в «перетягивание каната» я не хочу.
— Мне ее нужно «послушаться»?!
— Я не говорю, что ее мнение должно быть для тебя безоговорочным, но и делать выбор только в пользу меня не стоит.
— Даже, если ты для меня больше, чем привязанность? — отойдя от двери, он пропускает меня на «волю».
— Не ссорься с мамой. Мама — она одна. Цени, что имеешь.
Выйдя за дверь, ещё минут пять стою на лестничной клетке. Я обидела его своим равнодушием к мнению его матери, не дала должного сопротивления. Снова решила сбежать, потому что трусиха.
Дверь снова распахивается. На пороге стоит Инесса Альбертовна, правда, уже одетая в уличную одежду, а за ней выходит «он». Если противостоять всему миру, почему же не начать прямо сейчас?
— Кирилл, я переступила дозволенную мне черту в наших отношениях, вернуться назад уже невозможно, — не думала, что смогу, так удивить эту женщину своим возвращением, но у меня это получилось.
— Ты хоть понимаешь, что сейчас сделала? — взяв меня за руку, притягивает к себе.
— Практически призналась в том, отчего сама себя старалась защитить? — немного робея, смотрю в его глаза, наполненные теплотой.
— Ты наконец-то поверила в меня, оставив реальный мир за барьером своего восприятия, — утягивая меня обратно в квартиру, бросает пару слов для своей матери: — в следующий раз, мама, лучше предупреди о своем визите. Мало ли чем мы с Евой будем заниматься.
Перед тем, как хлопнуть дверью, она прожигает меня весьма многообещающим взглядом, давая понять, что никогда не одобрит такой союз и сделает все возможное, чтобы я навсегда исчезла из жизни ее сына.
Глава 21
— Никогда не думал, что буду испытывать нечто такое, — Кирилл сгребает меня в охапку, посыпая мое лицо короткими поцелуями. — Ты какая-то нереальная.
Вечерняя атмосфера добавляет некой пикантности, навевая дымку настоящего волшебства вокруг нас.
Мне хочется, чтобы он остался здесь, со мной, как бы наивно это не звучало. Слишком я быстро привязалась к этому мальчишке, что так стремительно появился в моей жизни и заполнил собой все пустоты, что не позволяли мне гордо поднять голову и по — настоящему расправить плечи.
— Будто в армию тебя провожаю, — рассмеявшись, обхватываю обеими руками его торс, прижавшись щекой к мягкой ткани его куртки. Мне кажется, что я слышу, как гулко стучит его сердце, создавая атмосферу единения наших душ.
— Это можно расценить, как признание того, что ты будешь по мне скучать? — его грудь вибрирует от хриплого смеха, заставляя меня проморгать непрошенные слезы.
— Думаю все намного серьезнее, — шмыгнув носом, с силой жмурю глаза, стараясь унять свои собственнические чувства.
— Может сходим на полноценное свидание, когда я вернусь? — поправив мою шапку, заглядывает мне в глаза. — Я тоже буду по тебе скучать.
Смахнув с моей щеки дорожку из слез, он снова притягивает в свои объятия, словно хочет защитить от целого мира, который непременно придумает новые испытания для наших хрупких зарождающихся отношений.
— С удовольствием…
Всего десять дней, из которых девять ночей я должна привести вдали от него, жалея, что еще никто не изобрел телепорт для таких вот случаев.
— Ты мне ничего не хочешь рассказать?
Отрицательно мотая головой, решаю еще немного повременить с исповедью о своем увольнении из института. Только не сейчас, когда остаётся так мало времени для того, чтобы еще немного побыть наедине.
— Кирилл! — окликает суровый басистый голос, который я слышала не единожды из динамика мобильного телефона.
— Пять минут! — не разворачиваясь, Кирилл шипит мне в шею.
— Веди Элю в вагон, там ещё успеете пообжиматься! — отстранившись, выглядываю из под локтя Кирилла, ошарашенно смотря в лицо седовласого крупного мужчины. — Хм… Неловкая ситуация вышла. Кирилл, хотя бы предупредил, что ли.
— Я, пожалуй пойду, — прикоснувшись губами к его щеке, невесомо целую ее. — Будешь на месте — напиши.
— Ева… ты все не так поняла, — Кирилл продолжает идти следом за мной.
— Пообещай мне кое-что… — остановившись, я чувствую, как тает наше время — оно растворяется в порывах октябрьского промозглого ветра.
— Меня она не интересует, как ты не поймёшь…
— Не позволяй себя бить, как тогда, — сжав его горячие пальцы напоследок, покидаю перрон, с которого через двадцать минут отправится его поезд.
Не оборачиваясь, я прохожу мимо множества людей, чтобы стать единым целом в этой общей кишащей серой массе. Меня с головой затопило забытое чувство ревности и, если бы я не унесла свои ноги, то испортила бы этот момент, позволив своим внутренним демонам выйти из потаенных закутков моей души, порождая неконтролируемую неуверенность в себе и бесчисленное количество новых страхов.
Проснувшись в своей съемной квартире, протягиваю руку, чтобы взять с тумбочки мобильный телефон — половина девятого утра. Поезд Кирилла прибудет на место только через тридцать минут.
— Доброе утро, — мне до изнеможения хочется услышать голос Кирилла, особенно с утра, чтобы хоть немного подзарядиться его неисчерпаемой энергией.
— Привет, — на заднем плане раздаются мужские голоса, но я отчетливо слышу только один, который несомненно принадлежит той самой «Эле». — Извини… немного неудобно сейчас разговаривать. Позже наберу.
Не дав мне элементарно сказать «пока», он сбрасывает мой вызов. Раньше бы я на это люто обиделась, но сейчас проявить такую слабость попросту не могу, да и возраст не располагает к инфантильным истерикам, от которых не будет никакого проку.
Собравшись на работу, выхожу из квартиры на десять минут раньше обычного, ровно столько мне хватить, чтобы поговорить с Давидом о дальнейшей нашей судьбе, в виде двухнедельной отработки перед окончательным моим решением уволиться.
— Здравствуйте, — сделав шаг назад, проверяю надпись на табличке. Все верно. Я вошла в нужную мне дверь. — А вы кто? — пройдя во внутрь, следую к своему столу, с опаской поглядывая на совершенно незнакомого для меня человека.
— Меня зовут Тамара Петровна и я временно заменю Давида Эдуардовича, — протягивая мне методичку с новыми вложениями, она окидывает меня равнодушным взглядом.
— Спасибо. Странно, что мне он ничего не сказал… — говорю на выдохе, ощущая болезненный укол в солнечном сплетении.
— Поговаривают, что у него сын серьезно заболел, — будто невзначай роняет она, механически заполняя какую-то анкету.
— Очень жаль, — не без доли грусти отвечаю, вспоминая серенькие глазки Матвея, такие же как у его отца. Снова заглядываю в телефон — Кирилл так и не перезвонил.
Ближе к обеденному перерыву набираю Аню, но она отказывается от совместной посиделки в кафе, ссылаясь на бесконечный поток студентов в отделе планирования практик, куда ее определили на неделю, или до тех пор, пока не найдут нового сотрудника.
Заняв в гордом одиночестве столик на двоих, осматриваюсь по сторонам, как вдруг замечаю в дальнем углу помещения няню Матвея. Встав, подхожу к ней, чтобы поздороваться и справиться о здоровье мальчика.
— Здравствуйте, Ольга, возможно вы меня не помните…
— Вы работаете с Давидом Эдуардовичем, — улыбнувшись, она берет в руки меню.
— Как чувствует себя Матвей? — подняв на меня свои голубые озера, она делает вид, что понятия не имеет о чем я вообще ее спрашиваю. — Мне сказали, что мальчик серьезно заболел, раз его отцу пришлось взять отпуск, а не стандартный больничный лист, как делают это большинство родителей в подобных ситуациях.
— Может сами посмотрите, что на самом деле происходит? — написав на салфетке адрес, она протягивает мне бумажный лоскуток.
— Что это? — недоуменно смотрю на нее.
— Давид Эдуардович плевать хотел на своего собственного сына, практически каждый день развлекаясь в подобных заведениях. Может, хоть вы на него сможете повлиять. Жалко мальчонку, — равнодушно пожав плечами, она устремляет свой взгляд обратно, давая понять, что разговор окончен.