— Может быть, и так, — задумчиво ответил Алвин.
Члены Совета начали прислушиваться с неожиданным интересом, рядом с ним беспокойно зашевелился Рорден. Алвин подарил слушателям полную искренности улыбку и быстро добавил невинным тоном:
— Конечно же, я многим обязан своему учителю.
Все ошеломленно посмотрели на Джезерака, который густо покраснел, хотел было заговорить, но передумал. Наступила гнетущая тишина, которую нарушил президент.
— Благодарю, — поспешно проговорил он. — Ты останешься здесь, пока мы обсудим твои слова.
Рорден облегченно вздохнул, и это был последний звук, который услышал Алвин. В зале наступила полная тишина. Сначала это было забавно, но вскоре она сделалась невыносимой. Алвин молил, чтобы все скорее закончилось.
— Мы пришли к выводу, — сказал президент, — что за происшедшие неприятные события никто ответственности не несет, хотя и считаем, что Хранитель записей мог бы раньше поставить нас в известность о случившемся. Однако, возможно даже к лучшему, что это опасное открытие было сделано. Теперь мы можем принять меры, чтобы подобное не повторилось. Мы сами займемся обнаруженной вами транспортной системой, а вы, — он впервые повернулся к Рордену, — позаботьтесь, чтобы все упоминания о Лисе были стерты из записей.
Послышались слова одобрения, и на лицах членов Совета появилось выражение удовлетворенности. Был найден выход из трудной ситуации, им удалось избежать неприятной необходимости устранения Рордена, и теперь они могут разойтись, чувствуя, что выполнили свой гражданский долг. Наверное, теперь подобное повторится не скоро. Даже Рорден, несмотря на некое разочарование, чувствовал облегчение, он ожидал худшего. И вдруг раздался голос, который он никогда прежде не слышал. Члены Совета замерли в креслах, с их лиц медленно исчезали довольные улыбки.
— А собственно говоря, почему вы собираетесь закрыть дорогу в Лис?
Спустя мгновение Рорден начал понимать, что эти слова сказаны Алвином...
Успех его хитрости дал Алвину только временное удовлетворение. По мере того как он понимал, что все его планы рушатся, в нем закипала ярость. Подобное он чувствовал в Лисе, поставленный перед ультиматумом Серани. Тогда он победил, и ощущение силы все еще не покинуло его. На этот раз с ним не было робота, который мог бы помочь, и трудно было предсказывать, чем все это кончится. Но он больше не чувствовал никакого страха перед глупыми стариками, возомнившими себя правителями Диспара. В действительности же судьбу города решал он, и он взывал к ним сквозь мрачное молчание их ограниченного мира. С гневом и презрением Алвин сбросил с себя маску ребенка, и члены Совета пораженно смотрели на него.
— Так почему вы собираетесь закрыть дорогу в Лис?
В комнате Совета наступила тишина, и только на губах Джезерака заиграла едва заметная улыбка. Такой Алвин не был ему знаком.
Президент не хотел принимать вызов. Возможно, ему все еще верилось, что это был просто невинный вопрос, хоть и выраженный столь агрессивно.
— Это имеет отношение к вещам, которые мы не можем обсуждать здесь, — высокомерно сказал он. — Диспар не может идти на риск загрязнения другими культурами. — Он благосклонно, но слегка обеспокоенно улыбнулся Алвину.
— Довольно странно, — холодно произнес Алвин, — что в Лисе мне то же самое сказали о Диспаре. Он с радостью заметил признаки гнева на лицах членов Совета, но не дал им прервать свою речь.
— Лис гораздо больше Диспара, и нельзя сказать, что его культура ниже нашей. Там всегда знали о нас, но не хотели раскрывать себя, чтобы, как вы выражаетесь, избежать загрязнения. Разве не ясно, что и вы и они неправы?
Он с надеждой посмотрел на лица, но не увидел в них понимания. Неожиданно его злость на этих свинцовоглазых стариков достигла пика. Кровь хлынула ему в лицо, и, хотя говорил он спокойнее, чем прежде, в его голосе звучали ледяные ноты, которые уже не могли не замечать даже самые миролюбивые члены Совета.
— Наши предки, — продолжал Алвин, — создали империю, в которой люди по своему желанию путешествовали к иным мирам, а теперь их потомки боятся высунуть нос за стены города. Сказать почему? —Он сделал паузу — все замерли.
— Потому что мы боимся, боимся чего-то, что произошло в начале нашей истории. Я узнал правду в Лисе, хоть и давно догадывался о ней. Неужели мы должны как трусы сидеть в Диспаре, делая вид, что кроме нашего города ничего не существует, только потому, что полмиллиона лет назад пришельцы отбросили нас на Землю?
Он прикоснулся к их секретному страху, страху, которого он сам никогда не ощущал и поэтому понять не мог. Пусть делают, что хотят — он сказал правду.
Его гнев вдруг исчез, и Алвин вновь стал самим собой. Он повернулся к президенту с последним жестом независимости.
— Вы разрешите мне уйти?
По-прежнему не было сказано ни слова, лишь легкий— кивок головы дал ему свободу. Большие двери раскрылись перед ним, и не успели они закрыться, как в зале поднялась буря.
Президент дождался тишины и обратился к Джезераку:
— Мне кажется, что прежде всего мы должны выслушать вашу точку зрения.
Джезерак задумался, не скрыта ли в вопросе ловушка, потом ответил:
— Я думаю, сейчас Диспар теряет свой лучший ум.
— Что вы хотите этим сказать?
— Разве это не очевидно? Алвин уходит от нас. Сейчас он уже на полпути к могиле Ярлана Зея. Нет, нам не следует вмешиваться. Мне будет жаль потерять его, хоть он никогда и не думал обо мне. — Он слегка вздохнул. — Вряд ли он вообще сейчас задумывается о ком-либо.
Глава 12 КОРАБЛЬ
Только через час Рорден смог покинуть зал Совета. Ожидание было невыносимым, когда же он добрался домой, то понял, что опоздал. Он задержался у входа, раздумывая, оставил ли Алвин записку, и впервые подумал» сколь пустыми могут быть годы впереди.
Записка была, но содержание ее было неожиданным для Рордена. Даже перечитав ее несколько раз, Рорден. все еще чувствовал себя сбитым с толку.
«Немедленно приходите в башню Лоранна».
Лишь однажды он был в башне Лоранна, когда Алвин затащил его смотреть заход солнца. С тех пор прошло несколько лет, но впечатление было неизгладимо: ночные тени, ложащиеся на пустыню, так ужаснули его, что он сбежал и, несмотря на уговоры Алвина, поклялся, что никогда больше не вернется туда...
И вот он вновь здесь, в этом черном зале, с рядом горизонтальных вентиляционных шахт. Алвина не было видно, но когда он его позвал, ответ раздался тотчас же.
— Я на парапете. Идите сюда через центральную шахту.
Рорден заколебался, он предпочел бы что-нибудь другое. Однако вскоре он стоял рядом с Алвином, спиной к городу, и перед ним расстилалась бесконечная пустыня.
Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Затем Алвин с некоторым раскаянием произнес:
— Надеюсь, у вас не было неприятностей из-за меня.
Рорден был тронут, и все, что он собирался сказать, замерло у него на устах. Он ответил:
— Члены Совета были слишком заняты спором друг с другом, чтобы обращать на меня внимание. — Он усмехнулся. — Джезерак довольно активно защищался, когда я уходил. Боюсь, я недооценивал его.
— Я виноват перед ним.
— Возможно то, что ты с ним сыграл, было нечестно, но мне кажется, он все же доволен тобой. В конце концов в том, что ты сказал, была доля правды. Это он первый познакомил тебя с древним миром, поэтому он чувствует себя беспокойно.
Алвин впервые улыбнулся.
— Странно, — сказал он, — но пока я не разозлился, я не понимал до конца, чего хочу. Нравится им это или нет, но я сломаю стену между Диспаром и Лисом! Но это пока подождет, сейчас это не столь важно.
Рорден почувствовал беспокойство.
— Что ты хочешь сказать? — взволнованно спросил он и впервые заметил, что на парапете с ними находится только один робот. — Где вторая машина.
Алвин протянул руку в сторону пустыни и указал на низкие холмы и длинные цепи песчаных дюн, как будто пересеченные застывшими волнами. Там, вдали, Рорден заметил металлический предмет, блестящий на солнце.
— Я ждал вас, — спокойно проговорил Алвин. — Покинув Совет, я сразу отправился к роботам. Что бы ни случилось, я должен был убедиться, что никто не заберет их прежде, чем я узнаю все, чему они могут меня научить. Это не заняло много времени, потому что они не особо умны и знают гораздо меньше, чем я думал. Но я все же открыл секрет Учителя. — Он сделал паузу и вновь указал на робота, почти неразличимого вдали. — Смотрите!
Блестящая точка взлетела над пустыней и замерла в тысяче футах над ее поверхностью. Сначала, не зная чего ожидать, Рорден не заметил больше ничего. Затем, с трудом веря своим глазам, он увидел облако пыли, медленно поднимающееся над пустыней.
Нет ничего страшнее движения там, где навеки воцарилась мировая пустыня! Рорден невольно вздрогнул, когда на его глазах слишком огромные песчаные дюны начали рассыпаться в стороны. Под пустыней что-то шевелилось, словно гигант, пробуждающийся от сна, и тут до Рордена донесся грохот падающей земли и скрежет скал, раскалывающихся под действием силы, которой ничего не могло противостоять. Затем огромный фонтан песка вдруг вырвался из недр земли.
Песок начал медленно оседать в образовавшееся рваное отверстие. Рорден и Алвин по-прежнему не сводили глаз с неба, глядя туда, где мгновение назад был робот. Рорден наконец понял значение слов о том, что ничего другое не столь важно сейчас. Гигантский город за ними и еще большая пустыня, раскинувшаяся впереди, трусость Совета и гордость Лиса — все казалось второстепенным.
Сквозь частицы пыли стал вырисовываться величественный силуэт корабля, поднимавшегося над пустыней. На глазах Рордена он медленно развернулся к ним, пока не превратился в круг, который начал медленно увеличиваться.
Алвин быстро, взахлеб, заговорил, как будто боялся, что ему не хватит времени:
— Я все еще не знаю, кем был Учитель и почему он пришел на Землю. Робот рассказал, что он тайно приземлился и спрятал свой корабль так, чтобы его можно было легко найти при необходимости. Во всем мире для этой цели невозможно было найти место лучше, чем порт Диспара, который сейчас погребен под этими песками и уже тогда, должно быть, был заброшен. Возможно, Учитель жил какое-то время в Диспаре, прежде чем отправиться в Шалмирану — в те дни дорога еще была открыта. Но корабль ему больше не понадобился, и все эти века он был спрятан здесь, под песками.