Шеин нетерпеливо кивнул.
— Но они всего ничего поболтали, минуты две. Они спиной ко мне стояли, но мне показалось, что Лерка взяла что-то у Широкова и сунула в сумку. А теперь…
— Что — теперь?
— Теперь мне кажется, он ей денег дал. Ну, за информацию, где можно Джамалию найти.
— Почему вы об этом не сказали?
— Что значит, не сказал? Я все следаку выложил, но он, видимо, не счел это важным.
— Странно!
— Так зачем вы приходили-то? — с любопытством поинтересовался Колыманов. — Широков же суда дожидается?
— Вы, случайно, не в курсе, как звали парня Валерии — ну, того, который умер? — вместо ответа спросил Антон.
— У нее был парень? — озадаченно переспросил Колыманов. — Не знал… Она девка видная, многим нравилась, но я ничего не знаю о ее личной жизни. Адвокат Джамалии вроде к ней клеился, но он вряд ли мог быть ее парнем, ведь он женат, да и лет ему…
— А у Джамалии, значит, адвокат имелся?
— А как вы думаете, при таком-то беспокойном бизнесе! Он улаживал споры, решал вопросы с недовольными клиентами. Я подробностей не знаю, сами понимаете.
Выйдя из супермаркета, Антон сел в машину, но сразу не тронулся, размышляя над услышанным. Похоже, Коробченко не была с ним откровенна. Более того, она солгала, но это можно понять: если Широков подкупил ее, чтобы выудить информацию о месте пребывания Джамалии, говорить правду ей не резон. То, что сделала Коробченко, не преступление: кто мог знать, что Широков решится на убийство, ведь даже Колыманов не счел мужика опасным. И если Широков не убивал, кто тогда убил шаманку? Имеет ли все это отношение к делу, расследованием которого они занимаются? Чем дальше, тем больше Шеин чувствовал, что окончательно запутывается.
— Не знала, что в Следственном комитете работают такие молоденькие следователи!
Такими словами встретила Александра Белкина Аюна Гуруль. Ей было, по его прикидкам, лет пятьдесят, но она молодилась. Выходило не очень — слишком много «штукатурки» на широкоскулом, как у старшей сестры, лице, но на этом сходство заканчивалось. В Намжалме-Джамалии было что-то пикантное, неуловимо привлекательное. Красавицей ее не назовешь, но шаманка обладала внешностью, которую хотелось изучить. Чем больше вглядываешься в ее лицо, даже на снимках, тем больше находишь интересных черт. Ее сестрица — обычная баба, слишком полная, чтобы даже дорогая одежда сидела на ней хорошо. Больше всего она походила на старшего брата Агвана, решил Саня. Так как Агван поспешил занять большую квартиру Джамалии, Аюне пришлось довольствоваться дачей. Интересно, как она чувствует себя там, где убили ее сестру?
Дача оказалась вполне себе презентабельной. Деревянное, но с добротным фундаментом строение, крытое красной черепицей. Внутри небогато, но уютно: повсюду дерево и другие натуральные материалы. Внимание Александра привлекло множество шелковых ковров — пожалуй, единственных ценных предметов обстановки. Помявшись у входа, он снял обувь.
— Не страшно вам тут одной? — поинтересовался Александр, оглядывая гостиную. — Грабителей не боитесь?
— Да нет, не страшно, — ответила Аюна. — Что тут грабить-то — мебель, что ли, вытаскивать?
— А ваша сестра не боялась? — не унимался опер. — В доме даже сигнализации нет!
— Намжалма держала кавказских овчарок. Вечером она их выпускала, и они до утра бегали по территории.
— Что-то я не заметил…
— Я их в питомник отправила, откуда сестра их брала. Они с удовольствием их взяли. Хотела усыпить, да Санжитма уперлась.
— Санжитма — это ваша младшая сестра?
— Добрая душа, что с нее взять! Она и Агвана оправдывает — говорит, ему деньги нужнее, у него проблемы с бизнесом. А мы что, на помойке себя нашли? Все знают, что Намжалма с Агваном терпеть друг друга не могли, а он теперь всем завладеет? Я не позволю! Если хотите знать, Агвану вообще ничего не положено: если бы Намжалма успела составить завещание, она бы ни копейки ему не оставила! Но мы об этом не узнаем, ведь даже если завещание и было, Агван его уничтожил.
— Вы в курсе, что это невозможно?
— Почему?
— Потому что существует копия, которая хранится у нотариуса. А еще, бывает, и у адвоката.
— У Намжалмы был адвокат? Ну-ну… Мне не забудьте сообщить, если найдете завещание, ладно? А то беспредел получается: Агван налетел, как ураган — ну разумеется, ведь только он в Петербурге живет, а нам-то с сестрой пришлось из Улан-Удэ первым рейсом…
— Вам брат сообщил о гибели сестры?
— Ага, как же! — скривилась Аюна. — Санжитма позвонила — ей жена брата рассказала. Двое суток спустя, представляете?!
— Вы же не думаете, что Агван пытался скрыть от вас убийство сестры?
— Ну, это вряд ли бы ему удалось, а вот потянуть время, чтобы поглубже запустить лапу в состояние Намжалмы, это да! Смотрите, мне вот на даче приходится кантоваться, в то время как Агван водрузился в ее квартире. Того и гляди семейство туда перетащит, и тогда их оттуда не выдворить будет! А дача только с виду хороша: по ночам холодрыга, печку топить надо, а я даже кочерги не нашла, представляете? Угли нечем ворошить, да и дрова самой приходится таскать из сарая.
— У вас троих равные права, — решил успокоить женщину Белкин. — Все должны получить поровну. Если, конечно, не существует завещания.
— Как же, поровну! — сморщила короткий плоский нос Аюна. — Такими темпами и делить-то нечего будет!
— Агвану в любом случае не удастся продать недвижимость вашей сестры до вступления в права наследования. Так что без суда не обойдется!
— Может, до недвижимости братец и не доберется, а вот кое-чему другому он уже ноги приделал!
— Вы пропавшие деньги имеете в виду?
— Ну да, у убийцы-то их не нашли, верно? И не только деньги: у Намжалмы была целая коллекция дорогих цацек. Она любила их носить, да и просто так покупала, в качестве способа вложения капитала. Один малгай, расшитый драгоценными камнями, чего стоит!
— Что-что, простите? — переспросил Белкин, услышав незнакомое слово.
— Ну, это такой головной убор бурятский, национальный. Шапка такая, конусом, отороченная собольим мехом. Ее расшили сапфирами и изумрудами, а на месте дэнзэ…
— На каком месте?
— На конце конуса. Там обычно красную бусину пришивают, а у Намжалмы был здоровенный такой рубин, на восемь с половиной карат — она у ювелира проверяла.
— А кто знал, что этот… малгай есть у вашей сестры? Она носила его?
— Да нет, носить его невозможно, он очень тяжелый — из-за камней. Знали все члены семьи, несколько друзей, наверное…
— А тот, кто подарил?
— Ну и он, конечно. Это какой-то олигарх, он рудниками владеет. Я так думаю, малгая уже и в помине нет, как и остальных драгоценностей.
— Аюна, вы упомянули, что у вашего брата проблемы с бизнесом. Не знаете, в чем они заключаются?
— Санжитма тесно общается с женой Агвана, Ранжаной. Она рассказывала, что его одолели кредиторы. Он ведь и из Улан-Удэ не просто так слинял — от них убегал. Думал на новом месте сначала начать. Но, видать, деловой хватки ему, в отличие от Намжалмы, недоставало! В Улан-Удэ Агван бросил семь объектов, они сейчас заморожены, потому что его партнеры кинули с деньгами и средств на окончание работ нет. Ему детей кормить было нечем! Он тогда к сестре кинулся, в ногах валялся, просил выручить. Ну, она дала ему на переезд и на первое время в Питере. Но Агвану мало показалось, он то и дело у Намжалмы денег требовал. Ввязался опять в какое-то строительство, снова взял кредит — не представляю, подо что, ведь в Улан-Удэ его имущество арестовано!
— Странно, — проговорил Белкин, — Агван утверждает, что это он давал Намжалме деньги на бизнес и что только благодаря ему она получила начальный капитал на открытие первого салона и рекламу.
— Да врет он все! — фыркнула Аюна. Ее полное маленькое тело затряслось от гнева, и жировые складки на широком лице пустились в пляс. — Намжалме помог ее первый муж, Ганбулад. Они разошлись, но остались в хороших отношениях, ведь он был отцом Даши. Вот он-то и спонсировал сестру поначалу, а потом уж дело пошло. Агвана Намжалма всегда выручала, бизнесмена хренова!
— Вы же сами сказали, что они не ладили?
— Так она не для него старалась — ради Ранжаны и детей. Агвану бы сестра и копейки не дала! Слушайте, а вы не знаете, как мы можем получить доступ в квартиру?
— Такие вопросы решаются при содействии участкового.
— Ну да, Агван ему занес, это уж как пить дать, вот он и позволил дверь взломать!
— Обратитесь в полицию, и вам помогут получить доступ на жилплощадь покойной сестры. Так вы сможете, по крайней мере, проверить, все ли ее вещи на месте, и составить опись того, что подлежит дележу.
— Месяц прошел, и Агван наверняка продал все, до чего сумел добраться!
— Ну, все продать он не успел, ведь такую вещь, как эта ваша национальная шапка, невозможно быстро пристроить — надо правильного покупателя найти. Как, впрочем, и на другие драгоценности, если они достаточно дорогие.
— Достаточно, достаточно, — закивала Аюна. — Будьте уверены, моя сестра всякую мелочь не покупала! Но ничего, Агван еще огребет: бывший муженек Намжалмы, Турусов, своего просто так не отдаст!
— А почему они с Намжалмой остались вместе в бизнесе после развода? — поинтересовался Белкин.
— Они хорошо ладили, — пожала плечами Аюна. — У Турусова деловая жилка не хуже, чем у сестры. На этой почве они и сошлись… Слушайте, так вы мне позвоните?
— Зачем?
— Ну, если завещание найдется? Вдруг мы зря бодаемся и Намжалма все за нас решила?
— Если завещание есть, то с вами свяжется адвокат или нотариус.
— А почему никто из них до сих пор этого не сделал?
— Понятия не имею. В любом случае мимо вас это не пройдет, не волнуйтесь!
— Дядя Вова, вы меня слышите?
Мономах вздрогнул и посмотрел в сторону двери. В проеме, переминаясь с ноги на ногу, стоял Сархат.