Неужели она все еще ждала прощения? Разве она не могла в своей жизни обойтись без этого?
Микроволновая духовка задзинькала, сообщая о том, что обед готов. Джесс тут же возвратилась к действительности, вынула из духовки два пышущих жаром куска пиццы и положила их на тарелку с голубыми цветочками. Тарелку с пиццей и банку с кокой она отнесла в гостиную, села на тахту и тут заметила, что из радиоприемника льется музыка шестидесятых годов. «Понедельник, понедельник», — в унисон пели мамы и папы, а Джесс пожимала плечами. Понедельник, понедельник, вполне нормальный день! А каким оказался он у нее?
— А как этот день прошел для тебя, Фредди? — спросила она своего кенара, дуя на кусок пиццы, чтобы остудить его. — Надеюсь, лучше, чем у меня. — Она откусила большой кусок, сняв почти целиком верхнюю начинку из сыра.
Зазвонил телефон.
Джесс языком отодвинула непрожеванный кусок в левую сторону рта.
— Алло.
— Это — Джесс Костэр?
Мужской голос показался отдаленно знакомым.
— Кто говорит? — спросила Джесс, вся насторожившись.
— Адам Стон.
— Адам Стон?
— Из магазина «Шу-Инн». Вы заказывали сапожки — их доставили сегодня к вечеру. Я звонил к вам на работу, но мне сказали, что вы находитесь в суде. Вы не сказали мне, что вы адвокат.
Джесс почувствовала, как забилось ее сердце, пицца приклеилась к одной стороне рта.
— Мне ничего не передавали.
— Я и не просил передать что-либо.
Молчание.
— Итак, мои сапожки прибыли, — выговорила Джесс после паузы, показавшейся ей вечностью.
— Вы можете забрать их в любое время.
— Замечательно. Спасибо, что вы мне сообщили об этом.
— О, я мог бы их завезти.
— Что?
— Вам не надо будет лишний раз ездить в центр города. Вы можете выписать чек, конечно, на наш магазин «Шу-Инн».
— А когда?
— Я мог бы заехать прямо сейчас, если это вам удобно.
— Сейчас? Что? Когда? Сейчас? — Джесс услышала свой голос, повторивший эти вопросы. С каких это пор она стала такой увлекательной собеседницей?
— На завтра предсказывают снег.
— Правда?
— Знаете, я еще не обедал. А вы? Я бы не прочь поделить с вами одну пиццу.
Джесс тут же выплюнула на тарелку непрожеванный кусок.
— Звучит заманчиво.
— Очень хорошо. Может быть, вы мне скажите, где живете?
— Может быть, нам встретиться где-нибудь? — предложила, со своей стороны, Джесс.
— Называйте место.
Джесс назвала небольшой итальянский ресторан на проспекте Эрмитаж в нескольких шагах от своего дома.
— Через пятнадцать минут?
— Буду вас там ждать.
— Вы пришли раньше, — сказал он, усаживаясь в красное виниловое кресло кабинки в глубине небольшого семейного ресторанчика. На нем были синие джинсы, серая водолазка и черная летная куртка.
— Я всегда прихожу раньше других. Дурная привычка, — отозвалась она, изучающе глядя на него и думая, что он выглядит даже приятнее, чем в первый раз. Думал ли он то же самое и о ней? Теперь ей хотелось, чтобы она переоделась во что-нибудь попривлекательнее, чем простые черные брюки и свитер. Все, что она сделала, это сполоснула лицо холодной водой, почистила зубы, немножко подкрасила губы помадой и помчалась на встречу.
— Здравствуйте, синьорина, — приветствовала Джесс хозяйка ресторана, черноволосая женщина среднего возраста, и положила перед ними два запятнанных бумажных меню. — Приятно вас вновь увидеть.
— Взаимно, — ответила Джесс, улыбаясь. — Карла готовит самые лучшие пиццы в мире.
— Во всяком случае в районе Де Пол, — уточнила Карла. — Хотите по стаканчику кьянти, пока вы знакомитесь с меню?
— С удовольствием, — ответил Адам, окидывая беглым взглядом список блюд.
— Я уже знаю, что возьму, — нетерпеливо произнесла Джесс. — Принесите мне специальную пиццу. Это мое любимое кушанье изо всех, что существуют на свете.
— В таком случае, делайте общий большой пирог, — быстро подхватил Адам. — Мы разрежем его пополам. — Карла взяла со стола меню и отправилась на кухню. — Кстати, ваши сапожки у меня в машине. Напомните мне, чтобы бы я их вам передал.
— А вы не забудьте напомнить мне, чтобы я вам выписала чек.
— Бог мой, вот это настойчивость, — рассмеялся он. — Похоже, вы здесь частый гость.
— Я живу совсем рядом, на этой же улице. И сама не большая мастерица готовить, — добавила Джесс.
— Догадываюсь, что у вас не так много времени на приготовление пищи.
— Это верно, но если бы и было, я бы все равно не стала готовить.
Его взгляд выразил удивление.
— Вопрос принципа?
— У адвокатов бывают принципы, — ответила она и улыбнулась.
— Нисколько в этом не сомневался.
— Моя мама постоянно что-то стряпала, — пояснила Джесс. — Но ненавидела это занятие и не научила этому нас. Может быть, она считала, что если мы с сестрой не научимся стряпать, то нам и не придется этим заниматься.
— Любопытная теория.
— Но на практике она не подтвердилась.
Он выглядел озадаченным.
— В последнее время моя сестра превратилась в заботливую хозяйку-хлопотунью.
— А вы не одобряете это?
— Мне бы не хотелось говорить о своей сестре.
Карла вернулась с графинчиком кьянти и двумя стаканчиками для вина.
— В сегодняшних газетах я читала об убийце из лука, — сказала Карла, наливая в стаканчики темно-красное вино. — Там упоминается ваше имя и многое другое. Очень впечатляет.
Джесс улыбнулась.
— Впечатляюще будет, если мы выиграем этот процесс.
Карла отмахнулась, как будто не сомневалась в исходе.
— Никаких сомнений. Выиграете вы. Наверное. — Она вытерла руки о зеленый фартук, который обтягивал ее круглый живот, и скрылась в передней части ресторана. Всего в небольшом зале было пять кабин, где довольно тесно были расставлены с десяток столиков, половина из которых в данный момент оказалась занята. Стены были расписаны яркими видами Италии. В разных местах с потолка спускались гроздья винограда из пластика.
— Значит, я обедаю сегодня со знаменитостью, — заявил Адам, поднимая свой стаканчик вина и чокаясь с Джесс.
— Боюсь, что просто с обвинителем, который чересчур много работает и которому недоплачивают. — Они чокнулись стаканчиками. — Здоровья и богатства, как говорит мой свояк.
— За вашу неминуемую победу!
— За это я выпью. — Они выпили. — А как у вас дела? Давно ли вы занимаетесь продажей обуви?
— В магазине «Шу-Инн» с лета. Еще год в других местах.
— А еще раньше?
— Временные работы. То тут, то там. Странствующий продавец. Вы можете представить себе?
— У меня отец работал раньше торговцем.
— Да?
— Одно время ему принадлежал собственный магазин, даже два. Теперь он отошел от дел.
— И сводит вашу мать с ума?
Джесс сделала большой глоток из стаканчика с вином.
— Моя мама умерла.
Джесс видела, как Адам раскрыл рот.
— О, простите. Получилось довольно бестактно. Когда она умерла?
— Восемь лет назад, Простите… вы не против, если мы поговорим о чем-нибудь другом?
— О чем вы хотите?
— Расскажите о себе. Вы из Чикаго?
— Из Спрингфилда.
— Никогда не была в Спрингфилде.
— Славный город.
— Почему вы оттуда уехали?
— Пришло время сменить место. — Он пожал плечами. — А вы? Родились и росли здесь?
Она кивнула.
— Нет желания поехать куда-нибудь еще?
— Я большая домоседка.
— Юридическое образование получили здесь?
— В Нортвестерне.
— И закончили третьим лучшим студентом курса? — попытался он угадать.
— Я была четвертой.
Он улыбнулся, глядя на свой стаканчик с вином.
— И поэтому вы отказались от всех предложений доходной частной практики в пользу государственного обвинителя с чрезмерной нагрузкой и недостаточной оплатой в Управлении прокурора штата.
— Мне не хотелось идти в судебный отдел какой-нибудь большой фирмы, где единственные судебные дела, с которыми бы я столкнулась, заключались бы в том, чтобы перекладывать юридические бумажки на столе. Помимо этого, прокурор штата был одним из преподававших мне профессоров права. Он мне задал только один вопрос: смогу ли я требовать смертных приговоров.
— Вы, несомненно, дали ему правильный ответ.
Джесс засмеялась.
— В Управление прокурора штата не хотят брать либералов.
— Ну и как идут там дела?
— Честно?
— Если вы сами настаиваете на честном ответе.
— Мне там ужасно нравится, — смеясь, ответила Джесс. — Во всяком случае теперь. В начале было довольно скучно. Потом меня подключили к судебным делам по нарушениям дорожных правил. Это не очень захватывает. Но думаю, что каждый должен пройти несколько стадий. Там я проработала около года, потом перешла в первый муниципальный отдел, который занимается мелкими преступлениями, начиная от ущерба собственности до оскорблений и угроз физического нападения при отягчающих обстоятельствах. Все эти дела разбираются самим судьей, без присяжных заседателей. Дела, которые кажутся важными только для самих пострадавших и больше ни для кого. Это, наверное, звучит довольно бессердечно?
— Полагаю, что надо основательно ожесточится, чтобы работать в Управлении прокурора штата.
Картина обезглавленной черепашки возникла перед мысленным взором Джесс.
— В первом муниципальном отделе я проработала еще год, — сообщила Джесс скороговоркой. — Потом перешла к рассмотрению уголовных дел. Там работа значительно интереснее.
— Чем это объясняется?
— Она связана с подлинными расследованиями, с выездами на место, беседами с жертвами и свидетелями. Вся работа проводится в тесном контакте с полицией. Видите ли, большинство людей даже не представляют себе, что полицейские почти никого не могут обвинить. Обвинения могут предъявить только работники прокуратуры штата. Полицейские лишь проводят расследование, но только помощники прокурора штата решают, поддержать ли обвинение и направить дело в судебную систему.