— Думаю, мне тоже захотелось вас увидеть.
Они улыбнулись, глядя друг на друга через стол.
— Итак, что же честолюбивый юрист вроде вас делает с рядовым продавцом обуви вроде меня? — Он сделал знак принести счет.
— У меня такое чувство, что вы не так-то просты.
— Это потому, что вы обвинитель. Вы всегда ищете что-то такое, чего нет в природе.
Джесс засмеялась.
— Я тоже слышала, что завтра пойдет снег. И мне пригодятся новые зимние сапожки.
— То, что вам надо, лежит на заднем сиденье моей машины. Разрешите подвезти вас до дома?
Джесс заколебалась, соображая, чего ей следует опасаться?
Карла принесла счет.
— Как вам у нас? Понравилась ли вам пицца? — обратилась она к Адаму.
— Несомненно, лучшая пицца во всем округе Де Пол.
Джесс смотрела, как Адам вынул из кошелька двадцатидолларовую банкноту, и подумала о том, чтобы заплатить за себя сама, но быстро изменила решение. В другой раз, пожалуй, если такой случай, конечно, представится, решила Джесс.
Джесс спала крепко, без всяких сновидений, глубоким сном, который не приходил к ней уже несколько недель. И вдруг она проснулась, вскинула руки вверх, как будто проваливалась в какую-то пропасть. Вокруг звенели колокольчики, завыла сирена тревоги.
Она сообразила, что звонит телефон, потянулась к аппарату и осторожно поднесла к уху телефонную трубку. Светящиеся цифры часов на столике показывали три часа ночи. Она знала, что хорошие новости не приходят в такое время. Только смерть и отчаяние могут будить людей в середине ночи.
— Алло, — произнесла она настороженным и ровным голосом, как будто ждала этого телефонного звонка.
Она думала, что ей звонят из полиции или, возможно, от судебно-медицинского эксперта. Но в трубке было молчание.
— Алло? — повторила она. — Алло? Алло?
Никакого ответа. Не слышно даже обычного в таких случаях тяжелого дыхания. Она положила трубку, упав головой на подушку. «Просто идиотский, досадный звонок», — подумала она, отказываясь предполагать другие варианты.
— Скорее засыпай опять, — пробормотала она. Но сон покинул ее, она лежала с открытыми глазами, наблюдая, как за окном спальни плавно сыплет снег, лежала до тех пор, пока не пришло время вставать.
Глава 13
— Итак, если говорить в общем и целом, то как прошел сегодняшний день? — Джесс посмотрела из-за своего письменного стола на Нейла Стрейхорна и Барбару Коэн. Они оба болели, находясь на различных стадиях простуды и гриппа. Простуда Нейла продолжалась так долго, что он уже привык к беспрестанному выдергиванию бумажных салфеток «клинекс» из коробочки, чтобы вытирать свой длинный нос с горбинкой. Покрасневшие глаза Барбары походили на сырые яйца, которые готовы были вытечь на щеки. Джесс повернулась на своем вращающемся кресле к окну и стала всматриваться в смесь снега и дождя, струи которых по диагонали рассекали потемневшее небо.
— Я думал, что день прошел достаточно хорошо, — ответил Нейл, гундося своим забитым носом. — Мы показали некоторые важные моменты.
— Какие, например? — Джесс кивнула в сторону Барбары Коэн.
— Элли Лупино показала, что она слышала, как Терри Вейлс грозил жене убить ее, если она только попытается уйти от него. — Барбара откашлялась, чтобы прочистить горло и продолжить свои рассуждения. — Она поклялась, что Нина Вейлс ни с кем не сожительствовала.
— Она поклялась в этом, сказав, что, насколько она знает, у Нины Вейлс не было никакой любовной связи, — уточнила Джесс.
— В течение более десяти лет Элли была лучшей подругой Нины. Нина от нее ничего не скрывала, — заметил, со своей стороны, Нейл. — Ясно, что присяжные придадут большое значение этому обстоятельству.
— Элли Лупино признала также, что слышала, как Нина Вейлс публично третировала своего мужа по поводу его импотенции, причем многократно. Грозила, что отберет у него все имущество, — напомнила им Джесс.
— Ну и что? — спросила Барбара, опять зайдясь в кашле.
— А то, что это льет воду на мельницу защиты. Если они смогут убедить присяжных заседателей в том, что Нина Вейлс провоцировала своего мужа, и он впадал в слепое бешенство…
— …то она сама виновата в своем убийстве! — чихнула с негодованием Барбара.
— Значит, в лучшем случае мы можем ожидать лишь приговора об убийстве второй степени.
— Ну и что, если даже Нина Вейлс издевалась над мужем за то, что он был слабак в кровати? Ну и что, если она угрожала бросить его? Он-то ведь избивал ее кулаками. А ее единственным оружием были слова. — Барбара Коэн прижала руку к груди, настойчиво стараясь подавить очередной приступ кашля, создавая впечатление, что она задыхается.
— Налицо — мотивы, налицо — умышленная злоба, хладнокровная расчетливая преднамеренность, — размеренно произнес Нейл, акцентируя свои слова тем, что громко высморкался.
— Ведь вопрос сводится к провокации, — повторила Джесс на фоне растущего шума от бронхиальных расстройств. — Недавно в Мичигане слушалось дело, когда присяжные заседатели признали мужа виновным только в непредумышленном убийстве. Он убил ушедшую от него жену прямо в зале суда. Присяжные сочли, что распад семьи спровоцировал его на убийство. В другом случае, в Нью-Йорке, американец китайского происхождения получил условный срок, условный, за то, что он до смерти забил свою жену молотком. Жена изменяла ему, и судья постановил, что в свете национальных традиций мужа супружеская неверность представляла собой провокацию. — Джесс глубоко вздохнула, стараясь не затягивать в себя микробы, которыми была переполнена атмосфера комнаты. — Единственный вопрос, который будут задавать себе присяжные заседатели, — это смогут ли они при аналогичных обстоятельствах пойти на такой же шаг.
— Итак, каков же смысл того, что вы говорите? — спросила Барбара, одинокая слеза скатилась по ее щеке.
— Я говорю о том, что все зависит от показаний самого Терри Вейлса, — ответила Джесс. — Я говорю о том, что нам следует разузнать обо всем, о чем будет говорить Терри Вейлс присяжным заседателям, узнать об этом заранее, чтобы быть готовыми не только задать ему вопросы, но и разнести его в клочья. Я говорю о том, что это дело будет выиграть нелегко. Я говорю о том, что вам следует поскорее убираться отсюда и лечь в постель.
Нейл чихнул три раза подряд.
— Будьте здоровы, — пожелала ему Джесс.
— Не обязательно желать здоровья, когда кто-то простудился, — заметила Барбара. — Это постоянно говорила моя мама, — застенчиво добавила она, направляясь к двери.
— Я подумал, что судья Харрис был сегодня несколько резковат, — произнес Нейл, когда она вышла.
— Возможно, переел праздничной индюшки, — предположила Джесс, закрывая за ним дверь кабинета. Она плюхнулась в ближайшее кресло, почувствовав как начало саднить горло. — О нет! — воскликнула она. — Ты не можешь сейчас заболеть. У тебя нет времени для болезни. Этого не должно случиться, хотя в горле и запершило, — сказала она себе. Джесс возвратилась на свое место за письменным столом и стала просматривать заметки, которые она набросала в суде после обеда, с надеждой поглядывая на телефон.
Ну и что, что прошла неделя, а Адам не позвонил? Неужели она действительно ждала его звонка? Их встреча в тот вечер закончилась на вполне деловой нотке: он передал ей сапожки, она вручила ему чек. Он высадил ее перед кирпичным зданием, не попытавшись даже чмокнуть в щечку. Она не пригласила его к себе — он не напрашивался. Они просто попрощались. Он не спросил: «Могу ли я вас снова увидеть?», не сказал: «Я вам позвоню». Поэтому чего же она могла ждать?
Неужели она действительно думала, что он позвонит, предложит провести вместе День Благодарения? Два совершенно незнакомых человека будут вместе кушать индюшку с соусом из клюквы? Помощник прокурора штата в округе Кук и продавец обуви из Спрингфилда! Что ее больше беспокоило? То, что он был продавец обуви, или то, что он не позвонил?
Кончилось тем, что она попала на обед в День Благодарения к жильцу этажом ниже, который занимается системным анализом, и его восьмерым друзьям. Она делала вид, что не прислушивается к телефонным звонкам в своей квартире, выпив несколько бокалов вина, она с увлечением стала слушать музыку и присоединилась ко всем остальным в пожеланиях счастья, в выражении радости, что они собрались вместе, что они живы, в то время как многие из их друзей погибли.
Она много выпила, и Уолтеру пришлось проводить ее наверх, в ее квартиру. По крайней мере, думала она теперь, ей не надо было возвращаться домой на машине.
Джесс положила голову на руки, вспоминая свою машину, обезображенную до неузнаваемости. Подарок родителей по случаю поступления в университет Норт-вестерн, эта машина послужила ей и в юридическом колледже, и во время семейной жизни, и после развода в течение четырех лет работы в Управлении прокурора штата. Машина не выдержала лишь последнего хамства. Не смогла воспротивиться Рику Фергюсону.
Джесс сразу не заметила, что покрышки были порезаны, порвана обивка сидений, вырвана с мясом тормозная педаль. Прошло несколько дней, прежде чем она узнала о подлинных размерах ущерба. Не было смысла все это ремонтировать. Слишком трудно и слишком дорого даже с учетом страховой компенсации. Она уже и так выложила четыреста с лишним долларов.
Полиция не нашла никаких отпечатков пальцев, ничего такого, что связывало бы Рика Фергюсона с повреждениями ее машины. Ну, он пришел в тот день в ее зал суда. Что из этого? В гараже его никто не видел. Никто не видел его возле ее машины. Никто вообще не видел его нигде. Люди пропадали. Собственность уничтожалась. А Рик Фергюсон продолжал ухмыляться.
Джесс сняла трубку и позвонила судебно-медицинскому эксперту.
— Очень хорошо, что вы еще на месте, — произнесла она, услышав голос Хилари Вау.
— Как раз собираюсь уходить, — сообщила ей женщина. Джесс поняла, что на самом деле она хотела сказать, что уже поздно, что она хотела бы поскорее закон