— Разделяю ваше желание.
— В смысле?!
— Я бы тоже хотел с ней поговорить.
— Она оставила сотовый дома? — догадалась Мирослава.
— Именно, — недовольно отозвался голос, — а вы кто будете?
— Мирослава Волгина, но мое имя ничего вам не скажет. Мне очень важно поговорить с Людмилой по важному делу. А кто вы?
— Я ее жених. Василий Игнатьевич Ферапонтов.
— Очень приятно. Вы не могли бы мне подсказать, когда я могу застать Людмилу дома?
— Знаете что, Мирослава Волгина, давайте сначала вы поговорите со мной.
— С вами? — удивилась Мирослава.
— А почему нет? Я не кусаюсь. И человек я серьезный.
— Интересно…
— Так да или нет?
— Почему бы и нет. Хорошо, давайте поговорим. Где и когда?
— Если вечером, то в ресторане, а если сейчас, то в квартире у Людмилы.
— Меня устроит второе.
— Тогда приезжайте сейчас. Адрес знаете?
— Да.
— Жду.
— Сень. — Мирослава посмотрела на водителя, ты, случайно, не знаешь, кто такой Василий Игнатьевич Ферапонтов?
— Как же, — усмехнулся Семен, — фигура в Н-ске известная. Начинал с криминала в далекой юности, а сейчас белый и пушистый. Бизнес у него в столице. А на малой родине он отдыхает.
— Ты хочешь сказать, что он немолод?
— Я хочу сказать, что он стар.
— То есть?
— Ну, лет шестьдесят ему есть.
— Он представился женихом Людмилы Митрофановой. Девушке двадцать три года.
— Вас это удивляет?
Мирослава вздохнула.
— Да ладно вам. Сейчас девушки называют таких папиками и выходят за них из-за денежек. Впрочем, ничто не ново под луной.
— Увы, ты прав.
— Куда едем?
— На проспект Велосипедистов, беседовать с женихом.
Людмила Митрофанова жила в старом двухэтажном доме с деревянными скрипучими лестницами, хотя недавно и покрытыми, судя по всему, новой краской.
— Странно, — подумала Мирослава, — что жених не купил невесте новые апартаменты…
Она позвонила в квартиру на втором этаже, и дверь через минуту открылась. На пороге стоял лысоватый коренастый мужчина в дорогом костюме, который сидел на нем, как на цирковом медведе английский фрак…
— Здравствуйте, я Мирослава Волгина.
— Ферапонтов. Проходите.
Мирослава прошла за хозяином в небольшую чистую комнату, уставленную советской мебелью, и осторожно опустилась на старый стул с вишневой обивкой.
— Так вот, Мирослава, — произнес Василий Игнатьевич, — изучая лицо гостьи, — я человек прямой, так что давайте начистоту.
Мирослава, в свою очередь, рассматривала лицо мужчины с широкими скулами, жестким ртом и цепкими глубоко посаженными глазами.
— На чистоту, так на чистоту, — спокойно отозвалась она. — Я детектив, частный.
— Знаю.
— Вот как, — не особо удивилась Мирослава.
— Расследую дело об убийстве Олега Коршунова.
— А при чем здесь Людмила?
— Думаю, для вас не секрет, что они встречались.
— Встречались, — усмехнулся Ферапонтов, и, возвысив голос, произнес: — Этот гад поматросил девку и бросил.
— Современные отношения между мужчиной и женщиной в наше время в подобные рамки не вписываются.
— Рамки?! Еще прокрустово ложе вспомните!
— Людмила сильно переживала разрыв с Олегом? — догадалась Мирослава.
— Не то слово! Эта дуреха наглоталась таблеток! Хорошо, что ее сеструха простыла и отпросилась с работы пораньше. Иначе Людки уже не было бы на этом свете. Ее еле откачали в больнице.
— Понятно. Простите.
— Не за что.
— А вы с ней после этого познакомились?
— Мы с ней в больнице познакомились. У меня там родня лежала, седьмая вода на киселе. Но я всех своих родственников, по мере возможности, поддерживаю. А эта, тем более, одинокая старуха. Пришел к ней, а на койке рядом Люда. Короче, родственница меня просветила. Ну, я сначала просто фрукты девушке приносить стал. А потом… влюбился.
— Понимаю.
— Ничего вы не понимаете! Думаете, вот дурак старый!
Мирослава промолчала.
— И конечно, успели покопаться в моем прошлом?
— Кое-что я о вас знаю. Но специально не копала. Без надобности мне ваше прошлое.
— Ясно. Короче, все, что хотите узнать об этом уроде, спрашивайте у меня. Не надо Люду лишний раз травмировать.
— Хорошо. Тогда скажите, вам не приходила в голову идея разделаться с Коршуновым?
Ферапонтов рассмеялся:
— Круто! И вы думаете, я признаюсь в этом?
— Думаю, да…
— Приходила такая мысль. Но я быстро остыл. У меня теперь другая жизнь и пачкать руки не захотелось.
— Думаю, что так и было. А вы, случайно, не знаете, враги у Коршунова были?
— У вашего потерпевшего был весьма гадский нрав. Но таких врагов, чтобы так расправиться, — он сделал акцент на слове «так», — я не предполагаю…
— И все-таки с ним расправились именно так.
— Во всяком случае Людмила на это точно не способна. Она слишком… беззащитна, доверчива.
— А кто ее родители?
— С ее отцом мать давно разошлась. Потом занялась устройством своей личной жизни, живет на Алтае. А девочки много лет живут одни. Сестра старше Людмилы на пять лет, и она с тринадцати лет как бы под ее присмотром.
— Однако…
— Да уж, с родителями девчонкам не повезло. И вот результат.
— А где сейчас Людмила?
— Должна была съездить к своей старой подруге и пригласить ее свидетельницей на нашу свадьбу.
— Не боитесь, что подруга отговорит ее от замужества? — не удержалась Мирослава.
— Не боюсь, — отразил он спокойно ее вопрос, — понимаю, о чем вы думаете — не красив, не молод, и девушку интересуют только деньги. Вы ошибаетесь, потому что не знаете Людмилу. У нас с ней по-настоящему теплые и доверительные отношения. Конечно, с ее стороны нет ко мне страстной любви. Но я уверен, что любовь придет. Она оценит мои чувства к ней.
— Ну что ж, пусть ваши надежды сбудутся.
— Спасибо. Значит, я смею надеяться, что вы не будете встречаться с Людмилой?
— Думаю, что нет. А она часто забывает дома телефон? — неожиданно спросила Мирослава.
— Увы, — как-то по-отцовски смущенно ответил Ферапонтов, — никак не привыкнет к тому, что он у нее есть.
Мирослава кивнула, поднялась и направилась к выходу.
Уже на пороге Ферапонтов произнес:
— Если появятся какие-то вопросы, то я к вашим услугам, вот мой номер телефона. — И он назвал ряд цифр.
— Ну, что ж, возможно, я воспользуюсь вашим позволением…
Семен терпеливо ждал Мирославу в машине, он ни о чем не спросил ее, но Волгина догадалась, что парень сгорает от нетерпения.
— Знаешь, этот Ферапонтов не выглядит акулой…
Сеня пожал плечами.
— Он производит впечатление вполне адекватного человека.
— Говорят, это несчастье на него так повлияло.
— Какое несчастье?
— Ну, он развелся с женой, когда дети еще маленькие были. Детей господин Ферапонтов отсудил себе. Еще бы при таких деньгах не отсудить. — В голосе Семена прозвучали нотки неприкрытого осуждения.
— И что дальше?
— У него двойняшки были. Он в них души не чаял, баловал всячески. Поговаривали, что они и наркотики попробовали, но никто точно не знает. Им было восемнадцать лет. Они ехали с вечеринки в два часа ночи. Оба нетрезвые. Короче, машина в лепешку.
— Печально.
Шофер согласно кивнул:
— Да, какие-никакие, а люди. Вот с тех пор Ферапонтов круто изменился. Отыскал всех своих родственников, всем стал помогать и благотворительностью занялся.
— В таком случае надеюсь, что у них с Людмилой все сложится хорошо.
Семен пожал плечами:
— О ней я ничего не знаю. Если она не охотница за деньгами, то, может, и сложится.
Они только начали трогаться с места, как Мирослава заметила пожилую женщину, вышедшую из подъезда.
— Сема, давай за этой дамой, я хочу с ней поговорить.
— Можно прямо здесь.
— Нельзя.
— Почему?!
— Потому что я не хочу, чтобы господин Ферапонтов знал, что я еще с кем-то разговаривала о его Людмиле.
— О! — Семен хлопнул себя по лбу. — Вот я балда!
— В смысле мудрый человек? — засмеялась Мирослава.
Семен улыбнулся в ответ, он оценил, что Мирослава с пониманием отнеслась к его промаху.
Женщина зашла в магазин за углом, и Мирослава, выбравшись из салона автомобиля, скользнула за ней.
Войдя в магазин, она сразу заметила ту, за которой следила. Пожилая дама медленно переходила от полки к полке, внимательно рассматривая товары и цены на них. Вскоре Мирослава оказалась рядом с ней, она взяла точно такой же пакет молока и пачку творога, как пожилая женщина, и, улыбаясь, спросила:
— А вы не подскажете, этот творог вкусный?
— Очень, — кивнула женщина, — я его всегда беру.
— Ой! — воскликнула Мирослава. — А я вас знаю, вернее, уже видела.
Женщина растерянно посмотрела на Мирославу.
— Вы же соседка Люды Митрохиной, а я ее знакомая.
— Правда? Так вы были у Людочки?
— Была, но не застала. Простите, а как вас зовут?
— Мария Никитична.
— Очень приятно. — Мирослава обезоруживающе улыбнулась, — пообщалась вот с Василием Игнатьевичем, женихом Люды…
— Василий Игнатьевич хороший человек! — с жаром отозвалась Мария Никитична. — Подъезд нам отремонтировал, двор благоустроил, тротуар новый проложил.
— Но…
— Вы думаете, что, мол, старый он для Людочки, — не дала Мирославе вставить и слово Мария Никитична, — так ведь ей такой и нужен, чтобы, как отец, о ней пекся и в обиду не давал.
Мирослава сочла за благо кивнуть в знак согласия.
— А вы близко знакомы с Людой? — спросила соседка.
— Не так, чтобы очень, просто…
— Значит, вы не знаете, как Люду звали в детстве, — всплеснула руками Мария Никитична.
— Нет…
— Божьей коровкой ее звали!
— Да что вы говорите?!
— Уж вы поверьте мне. Я тут всех знаю, а Люду вообще с тех пор, как ее из роддома принесли. Она всю жизнь была безответная и, если бы не старшая сестра, заклевали бы ее давно. Но Свете надо свою жизнь устраивать. Она тоже замуж собралась. Так что Василий Игнатьевич просто богом Людочке послан.