Мария Никитична вздохнула и осторожно поинтересовалась:
— Вы ведь знаете, какое до этого с ней несчастье случилось?
— Да, — тихо отозвалась Мирослава.
— Но бог шельму метит!
— Что вы имеете в виду?
— Света мне рассказала, что негодяя убили.
— Ах, это…
— И как убили!
— Видать, не одну он нашу Людочку обидел.
— Вероятно.
— А бог-то все видит!
Мирослава догадалась, что Мария Никитична — женщина набожная, и спорить не стала. Возле кассы она ненавязчиво расплатилась за свои покупки и за покупки Марии Никитичны, от чего та растрогалась до слез.
Тепло попрощавшись с соседкой Людмилы, Мирослава, выйдя из магазина, пошла по тротуару вдоль дороги.
Семен мгновенно сообразил, что к чему, и тихо поехал параллельно тротуару, за углом он остановил автомобиль, и Мирослава села в салон.
— Хотите творог? — спросила она.
— Хочу, — отозвался водитель.
По очереди откусывая от пачки мягкий творог с изюмом и ванилью, они доехали до дома Трофимова.
— На сегодня вы мне больше не понадобитесь, — сказала Мирослава Семену.
Он кивнул, высадил детектива и, попрощавшись, уехал.
Василий встречал Мирославу на крыльце.
— Скучаешь? — спросила она.
Кот мяукнул и потерся о ее ноги.
— Тогда пойдем молоко пить.
На кухне она налила полную миску молока Василию и себе большой бокал. Отрезала ломоть мягкого хлеба местной пекарни, кусочек мякиша положила перед носом Василия. Но кот хлебом не заинтересовался.
— Не хочешь, как хочешь, — сказала Мирослава и, запивая хлеб молоком, принялась анализировать полученную за сегодня информацию.
Уже поздно вечером она решила, что неплохо было бы успокоить свою совесть насчет Ферапонтова, и она набрала номер Карелина.
— Слушаю, — отозвался Максим без особого энтузиазма.
— Это Мирослава, извините, что беспокою так поздно.
— Ничего…
— Вы что-нибудь знаете о Ферапонтове Василии Игнатьевиче? Бизнесмене…
— Да, известная личность в Н-ске, хотя бизнес у него давно в столице. Начинал, как и большинство, с не совсем прозрачных дел. Но криминала за ним давно не водится.
— Спасибо.
— Подождите! А каким образом вы связали его с Коршуновым?
— Ферапонтов собирается жениться на бывшей девушке Олега.
— На Шаповаловой?!
— Нет, на Митрохиной.
— Интересно.
— Почему?
— Она ему в дочери годится.
— Ах, это…
— И не только. Она… как бы это поточнее высказаться?
— Божья коровка?
— Вот-вот! Такую ударишь, а она другую щеку подставит. Короче, мямля.
— Я так понимаю, девушка не в вашем вкусе, — усмехнулась Мирослава.
— Да уж. Не пойму, почему с ней встречался Коршунов…
— А у него не было садистских наклонностей?
— Кто ж его знает… Но знакомые ничего такого не замечали. Вы и у Ферапонтова такие наклонности подозреваете?
— Нет, Ферапонтов другое дело. Он себе дочку ищет…
— Вообще-то, если Василий Игнатьевич на ней женится, можно считать, что девчонке повезло.
— Я тоже так думаю.
— Еще вопросы имеются?
— Нет, Максим. Спасибо. Вы мне очень помогли. Просто я сначала предположила, что Ферапонтов обозлился и решил наказать Коршунова. Но потом, узнав о нем побольше, поняла, что навряд ли…
— Да, человек он серьезный и после ряда обстоятельств верующий.
— Спокойной ночи.
— Спасибо, — усмехнулся Максим, — у меня сегодня дежурство.
— Тогда тем более — желаю спокойной ночи…
Мирослава отключилась и подумала о том, что жизнь — странная штука… И наверное, тем, кто верует в вечную жизнь, комфортнее в жизни земной и проще жить по справедливости, чем тем, кто ощущает жизнь летящим мигом между рождением и смертью, шансом познать все наслаждения любой ценой, чтобы потом рухнуть в бездну.
Она и не заметила, как за окном совсем стемнело.
В серебристой паутине лунных лучей каплями ночной росы мерцали звезды. Ветер доносил из темноты пряный аромат осенних цветов. Внезапно тишину нарушил резкий звонок стационарного телефона.
Мирослава подняла трубку:
— Да?
— Добрый вечер, — раздался голос Трофимова, — я сегодня поздно приеду, не волнуйтесь.
— Я собственно…
— А Лиза сегодня на юбилее у подруги.
— Хорошо.
— Я хотел вас попросить накормить Ваську. Продукты я сегодня с утра в холодильник загрузил.
— Не волнуйтесь, Богдан, умереть коту с голоду я не дам.
— Спасибо.
Мирослава решила немного почитать перед сном, она просмотрела полки трофимовской библиотеки, и глаз ее зацепился за «Клеопатру». В толстой книге под тисненной золотом обложкой оказалось сразу три романа о египетской царице — Генри Хоуссэя, Георга Эберса и Генри Хаггарда.
— Интересно, интересно, — пробормотала Мирослава и, прихватив книгу, отправилась к себе.
Прилегла на кровать, укрылась пушистым клетчатым пледом и раскрыла первую страницу… Заснула она на пятидесятой, довольная автором и сладко мурлыкавшим Василием, пристроившимся у нее в ногах.
Много позже сквозь сон она расслышала звук подъехавшего автомобиля, но не проснулась до конца. И только спрыгнувший кот встретил припозднившегося хозяина, потерся о его ноги и снова вернулся на нагретое место к Волгиной.
Глава 4
Мирослава с вечера забыла зашторить окно, и утром ее разбудило ярко сияющее солнце. Она приподнялась на постели, сладко по-кошачьи потянулась и подумала: «Вот и хорошо. Пожалуй, сегодня погуляю по городу, приведу в порядок свои мысли, а вечером нагряну к Виталию Ромашову».
Волгина позвонила водителю выделенной ей Трофимовым машины.
— Слушаю, — бодрым голосом откликнулся Семен.
— Это Мирослава. Сема, как вы относитесь к тому, чтобы провести день со мной и показать мне город?
— С энтузиазмом!
— Тогда приезжайте через часик.
— Приеду.
Мирослава отправилась на кухню и первым делом принялась потчевать кота. Но Василий явно был сыт.
«Богдан постарался», — подумала Мирослава и принялась за оставленные ей на завтрак еще теплые сырники.
— Вась, — позвала она кота, — а Лиза сегодня здесь ночевала или это хозяин с утра напек?
Кот сладко потянулся, посмотрел на Мирославу своими ярко-зелеными прищуренными глазами и принялся старательно умываться.
— Не хочешь, не отвечай, но я подозреваю, что все-таки Лиза…
Волгина закончила завтрак, вымыла за собой посуду, взяла свою любимую сумку «чумадан» на длинном ремешке и вышла во двор.
Через пару минут подъехал Семен, выбрался из машины и широко улыбнулся Мирославе, дав ей полюбоваться своими крепкими белыми зубами.
— Вы завтракали? — спросила Волгина.
— Я пока с родителями живу.
— Понятно. Не напрягает?
— Нет, скорее наоборот.
Волгина кивнула.
— А вы живете одна? — проявил любопытство Семен.
— С котом и секретарем, — отозвалась Мирослава и, увидев изумленный взгляд Семена, рассмеялась и пояснила. — У меня коттедж. В нем я живу и там же расположено мое детективное агентство.
— А родители?
— Они погибли, когда мне было два года.
— Простите.
— Ничего. Меня вырастили дедушка и бабушка, но их уже тоже нет.
Семен так искренне ей сочувствовал, что она поспешила его успокоить:
— Но у меня есть две тети, двоюродный брат и очень близкий друг.
— Секретарь?
— Нет, — улыбнулась Мирослава, — следователь. Мы с ним дружим с раннего детства. А секретарь у меня не так давно. Раньше я не могла позволить себе такой роскоши и работала одна.
— Ой, — спохватился Семен, — простите, я, кажется, слишком много спрашиваю.
— Ничего страшного. Это даже лучше, что мы узнаем друг друга поближе.
— А что именно в нашем городе вы хотели бы посмотреть? — перевел Семен разговор на другую, более безопасную тему.
— Любые достопримечательности Н-ска. Все, что вы захотите мне показать.
— Вам для дела или для души?
— Для души, — улыбнулась Мирослава.
— Тогда я поведу вас в музей. Хотите?
— С удовольствием.
Музей находился в двухэтажном здании с башенками, построенном в середине XIX века и выкрашенном уже в веке нынешнем в зеленый и коричневый цвета. На первом этаже находился зал современной живописи. А на втором — администрация музея и небольшой зал, где висели полотна живописцев прошлых времен.
Мирославу очаровали полотна местной художницы Марии Белкиной — узкие улочки со старинными домиками, увитыми диким виноградом, палисадники, лиловеющие сиренью или пылающие желтыми золотыми шарами, сады с наливными яблоками и спелыми грушами, поля подсолнухов и живописные виды местной речушки. Понравился и автопортрет художницы — рыжие волосы, задорная челка, курносый, слегка вздернутый нос и сверкающие живым блеском карие глаза.
Мирославе показалось, что художница и впрямь напоминала сказочную белочку. Она никак не могла оторваться от картин, занимающих целую стену.
— Нравится? — тихо спросил Семен.
— Очень!
— Наша местная знаменитость, — произнес он гордо.
— А вы не знаете, Семен, можно ли приобрести одну или две ее картины?
— Думаю, что да. Пойдемте, спросим у директора музея адрес и рекомендацию.
— Так просто? — улыбнулась Мирослава.
— А чего же сложного? Капитолина Сергеевна с удовольствием нам поможет.
— Так вы знаете директора музея? — удивилась Мирослава.
— Эка невидаль, — отозвался Семен, — кто же в Н-ске не знает Капитолину Сергеевну Бахметьеву?!
— Ну…
— Она же у нас главный просветитель! Сама по школам ходит. Лекции об искусстве читает. Для детей каждый вторник бесплатный вход в музей. Кстати, для пенсионеров тоже. Молодым художникам она — вообще мать родная.
Взглянув на озадаченное лицо Мирославы, он воскликнул:
— Идемте, идемте, не сомневайтесь! — И в порыве энтузиазма схватил ее за руку и, тут же опомнившись, отпустил. — Ой, простите.
— За что же? — улыбнулась она и протянула ему свою руку: — Ведите!