Подросток то ли не слышал, то ли делал вид, что не слышит. В любом случае, на Лена он даже не взглянул. Просто безучастно сидел и молчал. Только когда Лайнел придвинулся ближе, позволил малолетнему вампиру даже обнять себя. И вновь затих, удобно устроив острый подбородок на белобрысой макушке.
Лен посмотрел на эту парочку, прислушался к звукам в занятой Ромой каюте. Пойти сейчас? Нет, только от ворот поворот получишь. Людям надо успокоиться. С другой стороны…
— Пусть оно все провалится в черную дыру! — прошипел Лен, психанув.
Вампир быстрым шагом пошел за Ромой, поскребся в дверь, но человек не открыл. Беловолосый постучал громче.
— Тут никого нет, — отозвался Рома.
— Тут тоже, и второй никто хочет тебя увидеть. Можно я войду?
Рома поколебался, но в итоге сдался.
— Ладно, входи. Все равно не отстанешь.
Лен нашел человека на кровати и без приглашения улегся рядом.
— Знаешь, я не понимаю людей. Не понимаю вашей психологии. Я в растерянности, — вместо того, чтобы пытаться достучаться до Ромы, вампир начал сам изливать душу. — А этот персонаж, который молчит на диване, с приклеенным к нему Лайнелом, вообще мне делает нервы. У меня клыки такими темпами отвалятся.
— Ну, правильно, тебе же прямым текстом сказали, что на Рыжа давить нельзя, — откровенно язвил донор. — А теперь мне остается тебя только пожалеть. Бедный, несчастный Лен, все вокруг против него.
Сев в постели, Рома даже погладил вампира по волосам.
— Да, я бедный и несчастный, — Лен игриво подставился под ладонь. — А еще тупой ко всему прочему. Ты можешь помочь с Рыжем?
— Уже вряд ли. Мне он теперь не доверяет, а зная, что я еще и суицидник — не уважает, — Рома зарылся пальцами в волосы вампиру. — Может, Антон до него достучится? Или Лайнел. Ни ты, ни я ничего уже не изменим. Все, что ему требовалось в тот момент, это крепкие сигареты и разговор, в котором он смог бы почувствовать себя не жертвой, а спасителем, или кем-то просто важным.
Лен перевернулся, боком прижимаясь к бедру Ромы, не заигрывая, а желая ощутить тепло человека:
— Я чувствую себя виноватым. Глупо вышло…
— Ты чувствуешь себя виноватым? Как же надоело, — человек просто рухнул на кровать и закрыл глаза. — Мне жаль, что ты так мучаешься.
— Ром, — вампир пристроил голову на животе человека и повернулся к нему. — Я знаю, что это эгоистично, я могу сделать все, что ты захочешь с твоим приемным отчимом, но умереть тебе не дам. Забудь про этот союз со мной и Бриссором, раз тебе неприятна такая идея, то ничего не поделаешь, мне главное, чтобы ты просто жил. И еще меня восхитил твой потенциал, та программа с возможными ситуациями действительно сложная, пусть ты и легко пробирался от уровня к уровню. А еще, — Лен, не удержавшись от соблазна, провел ладонью по предплечью Ромы, — ты упертый, столько раз пытаться удрать с космического корабля, это нечто.
— Забавно, до этого момента с парнишкой, я действительно думал, что ты просто загнан в странные условия и не имеешь другого выхода. Зачем? Поставь на его место Лайнела. Тебе ведь абсолютно чхать на человеческого подростка? Так почему ему и мне должно быть не все равно? Ты мог бы хоть попытаться купить его: едой, кровом, тем, что и так предоставляете донорам, а вместо этого с первого слова начал угрожать Рыжу. Он ребенок, пусть и человеческий. Испуганный подросток, попавший в страшную, по сути, ситуацию, — донор замолк. — Так с какого перепугу я должен вдруг поверить, что тебе не плевать на меня? Я тоже человек, просто взрослее. То, что ты решил со мной потрахаться, выделило меня? Да? То есть, будь Рыж симпатичным, ты бы попытался быть с ним терпеливым взрослым, а не угрожал бы?
— А ты не думал, что я могу тоже сорваться, несмотря на свой возраст и все нюансы? — Лен слез с Ромы и лег к человеку спиной. — Меня вывели из комы, заявили, что мы все теперь будем спасены, потому что найдена планета, похожая на нашу родную, и на ней есть подходящие нам люди. Вот только есть незадача: в вампиров не верят и слышали о них с экранов кино, да в книжках прочли. А я приготовился к смерти, попрощался с Бриссором и думал, что засыпаю навсегда. Вот закрываю глаза, смыкается тьма, и дальше ничего не будет. Я рад, что ошибался, но я ведь тогда смирился, принял неизбежное. Теперь же все продолжилось. Борьба за выживание, решения, кому и сколько выдать крови, какие группы поднять первыми. И эта ловля доноров… — вздохнул Лен. — Никогда не было ничего подобного. У нас сильны охотничьи инстинкты, я и на Рыжа накинулся из-за его враждебного настроя, да и страх человека приятно щекотал ноздри. Но мы — мирная раса. У нас не было междоусобиц, ни одной за всю историю, насчитывающую десятки тысячелетий. Нам вполне хватает тренировок, имитации боевых действий, постоянных соревнований. Благодаря этому наша армия одна из сильнейших. А сейчас я словно бьюсь головой об стену, хочу достучаться до тебя, толком не понимая причины своего желания. Не хочу, чтобы ты умер и дело не в желании трахнуть и симпатичном личике. Просто это будет неправильно, — вампир ненадолго замолчал и все же добавил: — Самое обидное, что стену я бы головой действительно пробил.
— Сволочь ты, — тихо отозвался Рома, но приобнял вампира. — Я, вообще-то, собирался впасть в депрессию. А ты…
Не найдя больше слов, донор прижался к спине Лена и даже поцеловал его в затылок. Как-то неумело, и резковато потерся носом о светлые волосы и замер.
— Я лучше депрессии, — перевернулся Лен и светло улыбнулся. Вмиг став серьезным, продолжил: — И я не притворялся, я действительно думаю, что ты удивительный сам по себе, как личность.
Вампир потянулся к губам Ромы и замер в сантиметре от них, но испугался, что парень опять подумает не то, и вернулся на место.
— Извини, — шепнул виновато. — Трудно сдерживаться.
Рома почему-то улыбнулся, и сам поддался вперед, замирая в паре миллиметров от губ вампира, спросил:
— Удержаться от чего, Лен?
— Не хочу, чтобы ты подумал, что я воспользовался ситуацией, поэтому признаюсь. У тебя Бриссор за спиной.
— Угу, вампиры идут комплектацией из двух штук, — мужчина присел на край кровати и ухмыльнулся.
Рома оглянулся и тяжело вздохнул:
— Полкомплекта за полцены никак?
— Не издевайся, Лен все же мой супруг, — воин потянул на себя Лена и тот послушно разместился в кольце рук, — И я с ним согласен, минус один славный парень — потеря для мира.
— В мире слишком много парней разной степени славности, — констатировал Рома и одними губами прошептал Лену «подкаблучник» и показал язык.
Бриссор засмеялся первым, Лен же сначала улегся на Роме и в отместку начал его щекотать.
Рома фыркнул и спокойно сказал:
— Я не боюсь щекотки. Ладно, раз вы идете комплектом, то, думаю, нам с Бриссором стоит пообщаться. Можно тебя пригласить на свидание? — уточнил у воина донор.
— Я что-то запутался, — подал голос Лен, вполглаза наблюдая за подвисшим Бриссором. — Не ты ли стыдил геев?
— Ну… не так давно, ты вообще обещал убить меня собственноручно, с особой жестокостью, — парировал Рома. — Что-то сейчас в тебе подобных порывов не наблюдается.
— Один один, — отозвался Лен и спихнул с кровати Бриссора. — Так, идите отсюда на свидание, я пройдусь по списку с донорами.
Мужчина протянул руку Роме и спросил:
— В путь?
Глава 29
Волк привычно подбежал к Стасу и спрятался за спиной полицейского, для верности заполз под стул, на котором сидел мужчина. Видя такой шухер, попугай решил не нарываться и взлетел на холодильник. Тая вошла следом за Шайримом, усмехнулась Платону и разгладила пальцами длинную шелковую ленту темно-синего цвета, которой полагалось стать очаровательным бантом на шее волка
— Иди ко мне, пушистик, я хорошо поохотилась и собираюсь это отпраздновать, — проворковала женщина, присев на корточки.
Шайрим прижал морду к ноге Стаса. С тех пор как выяснилась любовь мужчины к животным, волк беззастенчиво пользовался добротой полицейского.
— Коварная мокрица, — с безопасного шкафа сочувственно откликнулся попугай.
— Тая, убери свои руки от несчастного животного. Бедному Шайриму и так ночью кошмары снятся, явно с участием одной вампирши, — попросил донор, прикрывая собой волка. — Гринписа на вас нет! Если так уж хочешь повязать кому-то бант, вяжи мне, я не против, только волка не трогай.
Откинув голову назад, человек подставил шею.
— Ой, какая щедрость, я не в состоянии сдержаться. — Тая деловито принялась за дело, пока разрешают. — Как легко. Ты сам предложил, а вот Лимира пришлось уговаривать нацепить мою юбку, правда, он быстро сдался. — Вампирша улыбнулась, пальцы ловко обращались с лентой, и через минуту на шее Стаса красовался бант. — М, а вышло неплохо.
В этот момент в комнату зашел смеющийся Илья и хмурый программист. Смерив вампира взглядом, полицейский вдруг выпалил:
— А знаешь, Тая, если Лимира переодеть девушкой, то у мужчин он будет пользоваться даже большей популярностью, чем ты…
Техник, столкнувшись взглядом с командором, отступил на шаг и прошептал бледными губами:
— Тая, не надо, пожалуйста…
Поскольку Стас вампиров животными не считал, то вмешиваться не спешил, только Платон философски заметил:
— Далеко не убежишь на одной ноге…
Стас сидел на высоком стуле у барной стойки и постоянно поглядывал себе за спину. Так, на всякий случай. Учитывая, что компанию мягко говоря понесло, и понесло так конкретно, аж до гей-клуба, бдительность явно не помешает. Полицейский отпил виски и лениво поболтал кусочками льда, наслаждаясь приятным чувством опьянения, к которому Стас стремился последние два часа и старательно напивался. Как уговоры Лимира, больше похожие на избиение младенца, переросли в спор между вампирами, мужчина не заметил. Вот только через полчаса под его очи предстал облаченный в белые кожаные шорты и свободную серебристую блузку Лимир. В ушах красовались маленькие гвоздики, шею перетягивал черный кожаный ошейник с подвеской в виде хрустальной капельки, на руках — беспальцовки, а ноги в высоких сапогах белого цвета. Его дреды Тая уложила в какую-то сложную прическу, напоминающую колосок и хвост одновременно. Сама же вампирша нацепила костюм-тройку в тонкую полоску и прихватила шляпу-пирожок, став очень похожей на Чикагского бандита тридцатых годов. Пошипев друг на друга еще некоторое время, два ходячих недоразумения решили отправиться в гей-клуб, чтобы ни у кого не было преимущества, и раз уж они оба гетеросексуалы, то для усложнения задачи, Лимиру полагалась привлекать внимание кавалеров, а Тае — соблазнять дам. С кем больше людей решится познакомиться, тот и выиграл в споре.