— Что произошло? — задал вопрос беловолосый.
Конечно, чужого донора, да еще так красноречиво пахнущего другим вампиром, а тут и сразу двумя, никто трогать право не имеет, но напугал Камела изрядно.
— Я принимал у Лайнела экзамен, на столе лежал муляж ноги, зашел Рыж, — медик замялся. — В общем, я отправил мелкого разбираться с его донором, и Лайнел забыл закрыть двери медотсека. Я уронил инструменты, ногу придержал зубами, и Рома в этот момент обернулся. Судя по всему, он подумал, что я кому-то отпилил ногу и сейчас ее ем. Результат вы видите.
Камела виновато уставился в пол.
Лен удивленно вскинул бровь и, не сдержавшись, хмыкнул.
— Понятно. Ладно, иди, мы тут сами с Ромой поговорим.
Беловолосый лег на кровать с другого бока от донора и принялся, как и Бриссор, успокаивающе поглаживать человека по груди и животу.
Щекотка не помогала, и Лайнел решил перейти к более действенным методам. Наклонившись к лицу донора, вампир довольный собой прошептал, согревая дыханием губы.
— Вась, если не перестанешь притворяться, то я тебя сейчас поцелую.
Один глаз открылся, быстро обвел взглядом помещение, затем открылся второй, и беспризорник пополз, не вставая, прочь от вампира.
Рома тихо застонал, потом резко распахнул глаза, заметил двоих своих вампиров, сел в кровати и медленно обвел взглядом ноги, кажется, даже пересчитал. Убедившись, что ног на троих все же шесть, то есть у всех по две и лишних или недостающих не имеется, лег обратно, задумчиво, как-то на удивление спокойно сказал:
— Слава Богу, Камела грыз не нашу.
Бриссор и Лен обидно громко заржали. Смеялись долго, от души, с постаныванием и переводя дыхание.
— Роооомчиииик, — крепко обнял донора Лен, Бриссор поцеловал человека в загривок. — Какой ты все-таки веселый бываешь. Нога не чья-то, это муляж. На нем Лайнел тренировался под руководством Камелы. Все замечательно, наш хороший, мы не дали бы тебя в обиду и не оставили бы без присмотра с кем-то, кто может быть опасен.
Лен, все еще веселясь и хихикая, покрывал поцелуями Ромино лицо, а Бриссор прижался со спины и водил рукой по боку, второй перехватив поперек груди. Супруги переглянулись, радостно отметив, что донор наконец впервые сказал «нашу» и «мы», неразделимо от себя приняв вампиров.
— Но для верности, — спокойно начал Бриссор, — тебе стоит все-таки перестать спать в отдельной каюте и перебраться уже к нам. И тепло, и скучать мы тебе не дадим.
Темноволосый воин поцеловал в затылок и вжался в него лицом.
Рома автоматически зарылся ладонью в длинные, темные волосы. Мягко перебирая пряди, словил неугомонного Лена за подбородок левой рукой, чмокнул в губы и спокойно пронаблюдал за тем, как поцеловались вампиры.
— Между прочем, это не смешно, лично я этот долбаный муляж от настоящей конечности отличить не смог, — чуть обиженно сообщил донор. — И вообще, сложно было грызть симулятор за закрытой дверью. А зачем его вообще нужно было грызть?
Словив на себе внимательный взгляд голубых глаз, Рома признал:
— Да, я тяну время, просто не уверен, что нам всем троим будет удобно в одной комнате, хотя мне немного неприятно, что вы получаетесь как-то, не знаю, как выразиться, что ли сами по себе, я сам по себе. Только вот каюта явно на троих не рассчитана.
Бриссор перевернул Рому на спину и навис над ним.
— Нам совершенно точно надо чаще говорить друг с другом, — серьезно заметил воин, а Лен кивнул. — Мы не решились тебя просить, чтобы предложение жить вместе не выглядело обязывающим, думали, ты сам дозреешь. Нам тоже не нравится это ощущение разделенности.
— А про ногу забудь, — включился в разговор Лен. — Захочешь, позже все объясним и расскажем, а сейчас есть занятие поинтереснее.
Беловолосый коснулся губами шеи и шепотом добавил:
— К тому же ночью мы перевели корабль в другое место, и сегодня будет необычный день. Ты скоро сам все увидишь.
Рома хотел спросить что-то еще, но Бриссор вовлек в спокойный тихий поцелуй, нежностью путая мысли, и стало как-то не до всего.
Лайнел словил Рыжа в объятия.
— Ну, чего ты испугался? Нога не настоящая, это муляж, я на нем совершенствуюсь, как врач, хотя ты в мои способности и не веришь.
— Не настоящая? А дашь погонять? — судя по алчному блеску глаз Рыжа — ногу тоже нужно прятать в сейф.
Воодушевленный тем, что в кои-то веки Вася не отпихивается, Лайнел сдался без уговоров.
— Хорошо, — но поспешно добавил: — Только в моем присутствии.
Рома глубоко вдохнул, понимая, что все опять идет по накатанной, и вместо того, чтобы расслабиться, позволяя вести, сам углубил поцелуй с воином, одновременно чуть царапая кожу Лена на спине.
Бриссор ненавязчиво отстранился, ладонь нырнула под футболку Роме, накрыла сосок.
— Ты хочешь продолжить? — уточнил мужчина.
Вместо того, чтобы ответить, донор прижался к воину, давая тому почувствовать, что он не только не против, а очень даже за.
В этот раз супруги не медлили, Бриссор и Лен на миг одновременно исчезли, прежде чем парень что-либо спросил, они вернулись оба и полностью обнаженными, устроились по бокам от него. Воин погладил супруга по спине, положил ладонь ему на затылок и притянул для страстного, кусачего поцелуя. Рука беловолосого гладила член Ромы сквозь ткань штанов. Зрелище лижущихся и порыкивающих вампиров выглядело весьма возбуждающим, зажатый между ними донор безотчетно заелозил на кровати, а в паху быстро и стремительно тяжелело. Оба, такие близкие и родные, привычные и рядом, стоит только потянуться к ним…
Человек, приподнявшись, приблизился к лицам вампиров, жадно наблюдая за этим необычным, страстным, по-настоящему хищным поцелуем. Странное, какое-то нездоровое возбуждение усилилось еще и от осознания того факта, что с ним они явно сдерживались, иначе давно бы искусали человеческие губы до крови.
Рома облизнулся, осторожно, словно пробуя, ища рамки дозволенного, положил обе ладони на спины вампирам, и медленно, сравнивая свои ощущения, повел руками вниз, не столько лаская, сколько что-то выясняя для себя.
Относительно узкая, худая спина Лена, с отчетливо видными позвонками, даже ребра можно легко прощупать, и широченная, донору о такой и мечтать не приходится, с развитой мускулатурой спина Бриссора.
Человек понимал, что раздеться так же быстро и незаметно, у него не получится, а вот пока вампиры были заняты друг другом, можно попробовать то, на что при других обстоятельствах не хватало ни свободы действий, ни смелости.
Лен поплотнее обхватил затылок мужа, словно удерживая, краем глаза, вампир заметил, как жадно облизнувшись, толком не раздетый Рома сместился ниже по кровати и потянулся к члену Бриссора. Рискуя заработать косоглазие, блондин наблюдал за тем, как неопытный, а относительно их двоих вообще девственный донор, посекундно облизывая губы, осторожно коснулся возбужденного члена воина языком.
Бриссор от неожиданности прикусил язык Лену, и оба уставились на Рому.
Человек, почувствовав на себе взгляды, отвлекся и тихо спросил, покраснев до кончиков ушей:
— Я вам мешаю?
Бриссор потрепал по волосам Рому и устроился на подушках, приглашающе согнул одну ногу в колене и отвел ее в сторону.
— Мы просто не ожидали, что ты решишься, — пояснил Лен и подполз к супругу. — Пожалуйста, продолжай.
Вампиры тактично сделали вид, что целуются с закрытыми глазами, сами беззастенчиво подглядывая из-под ресниц.
Первые пару мгновений Рома не шевелился, притворяясь очередной подушкой, но природное упрямство взяло вверх над смущением, и он снова, безотчетно облизывая губы, вплотную приблизился к намеченной цели, осторожно, словно пробуя, провел языкам по головке члена Бриссора. Затем в ход пошли и пальцы, нежно, почти невесомо, слишком бережно исследуя венки. Покосившись на целующихся вампиров, Рома приоткрыл рот и храбро вобрал больше, чем мог, но тут же подался назад, оставляя внутри своего рта только головку члена, исследуя ее языком, губами. Ладонь обхватила ствол, но так и замерла, на какое-то время человек сосредоточился на одном действии, а именно вылизывании бархатной, нежной кожи, зачем-то скорее из исследовательского интереса, даже потерся о член носом.
Бриссор сдерживал шипение, Рома касался слишком бережно, внутри все заходилось и сладко подрагивало, но эксперимент человека больше походил на пытку. Нестерпимо хотелось дернуться, толкнуться глубже в рот, и только поцелуи Лена отвлекали. Вот только когда тебя столь сдержанно и при этом потрясающе трогают, можно сойти с ума.
Беловолосый вампир быстро сообразил, что к чему и подбадривающе погладил Рому по плечам, сам же втянул язык Бриссора в свой рот, покусывая и посасывая его, не давал супругу сорваться.
Ладонь Лена на плечах, глядящая, успокаивающая, почему-то давала какую-то уверенность. Рома чуть сжал ладонь на члене воина и задвигал ею, одновременно чуть плотнее обхватил губами головку члена и попытался впустить его глубже. Чуть поменяв положение, так, чтобы опираться только на локти, не прекращая двигать головой и правой рукой, вспомнил пять лет потраченных на уроки фортепьяно и рискнул, мягко и ласково погладил яички Бриссора.
Бриссор отвлекся от Лена и посмотрел вниз, дыхание сбилось, а мышцы живота стали будто каменные, вампир проткнул отросшими ногтями простынь, но держался. К тому же стоило ему даже чуть-чуть попробовать двинуться, как Рома сбился с выбранного ритма, а зубы задели головку.
— Прости, — шепнул Лен и скользнул к человеку. Поцеловал выступающую косточку, потерся щекой о пах и, как только Рома отстранился, принялся губами исследовать выпирающее венки на стволе, смотря Роме в глаза. Человек, странным, ошарашенным взглядом наблюдал за действиями белобрысого, и когда тот плотно обхватил головку члена и сильными ритмичными движениями задвигался, казалось, ушел в астрал. Да и Бриссор отреагировал в момент, судорожно выдохнул, его стиснутые зубы разжались, и вырвался довольный облегченный стон. Воин запустил пальцы в светлые пряди, его бедра приподнимались в такт движений Лена, а беловолосый причмокивал и все глубже вбирал немаленький член Бриссора.