Рома отмер и слегка сжал на плече Лена пальцы, белобрысый мгновенно понял, что донор хочет попробовать еще раз, и с немым вопросом посмотрел в полуприкрытые глаза Бриссора. Тот согласно моргнул и потянул на себя Лена, их губы встретились в успокаивающем поцелуе. В этот раз Рома не действовал из своих, смутных воспоминаний о том, как ему делали минет, он почти точь-в-точь повторил действия Лена. Только вот облизывать член не стал, сразу плотно обхватил головку губами и взял такой же жесткий, резкий темп. Только взять так же глубоко, как делал это вампир, у донора не получалось, и он в том же жестком темпе, начал надраивать ствол члена Бриссора рукой.
Воин ошеломленно распахнул глаза и застонал в поцелуе, супруг бросил быстрый взгляд на Рому, и в такт его движений принялся трахать языком рот Бриссора. Такого измученный экспериментами донора воин выдержать долго не смог и, отстранив Рому, бурно кончил с гортанным рыком. Лен облизнулся и поймал за подбородок удивленного человека, супруг-то получил свою разрядку, а вот у беловолосого все порядком уже ныло. Недолго думая, вампир сорвал футболку с Ромы и уложил его на спину, та же участь постигала штаны, а Лен устроился между согнутых в коленях ног донора. Вампир плотоядно облизнулся, его затуманенный взгляд встретился с шальным Роминым. Отдышавшийся Бриссор смазанными пальцами проник между ягодиц парня и принялся растягивать человека, пока Лен отвлекал того поцелуями.
Рома толком не успел ничего сообразить, слишком быстро оказался лежачим под Леном, обнаженным, а внутри уже вовсю хозяйничали пальцы. Донор даже не сразу начал отвечать на поцелуй блондина, но нежные, требовательные губы постепенно вытеснили из головы все мысли, оставив только ощущения. Рома и не ожидал, что минет, который делал он сам, может возбудить настолько сильно, что станет абсолютно все равно, как, лишь бы быстрее получить разрядку.
— Прости, я не могу дольше ждать, — обреченно выдохнул Лен и толкнулся в едва растянутое тело Ромы.
Человек в ответ только застонал, но было сложно понять, от боли или возбуждения.
Бриссор предпочел остаться в стороне, только наблюдал за двумя любимыми созданиями, как они ласкаются и тянутся друг к другу, а Рома выгибается в объятиях Лена, мешая вскрики боли и удовольствия. Кровь прилила к паху, член дернулся, возбуждение вновь полилось по венам раскаленной лавой, и воин привычными движениями стал себе подрачивать, взгляд метался между слившимися в едином порыве страсти телами.
Рома изгибался, цепляясь за плечи Лена, невольно теряясь в странном, непривычном коктейле из боли и удовольствия. Теперь, когда больше ничего не отвлекало, и все ощущения сосредоточились только в болезненной наполненности, в резких движениях Лена. Донор наслаждался ощущением чужой плоти в себе, подчиняясь желаниям Лена, отдавался без остатка и неожиданно для себя простонал:
— Сильнее…
А Лен только того и ждал, просьба Ромы смыла последние сдерживающие барьеры, и он окончательно себя отпустил. Горячий, доверчивый и мучительно узкий донор плавил мозги одними своими стонами. По определению более слабый физически, но сильный внутренне Рома пленял, восхищение и осознание, что человек отдается совершенно непринужденно и столь открыто, дрожью отзывалось в теле вампира. Он старался, как мог, в момент подстраивался под любое изменение настроения донора и, когда тот стал вскрикивать особенно громко, нашел его член между их животами.
На мгновение Рома просто забыл, как это — дышать, а потом протяжно и низко застонал, выгибаясь под вампиром, слепо шаря по спине Лена руками. И тут же расслабился, чуть кривясь от легкой боли, чувствовал, как вампир еще пару раз сильными движениями двинулся внутри и с тихим рыком кончил. Расфокусированный взгляд человека на мгновение остановился на лице внимательно наблюдающего за ними Бриссора, и он улыбнулся, даже не понимая, что улыбается.
Воин всмотрелся в пьяные глаза счастливого Ромы, и воина отпустило, семя выплеснулось на простыни, и Бриссор повалился рядом со своими любимыми созданиями. Теперь точно все нормально, парень успокоился, начинает понимать, что его место рядом с ними, а уж они расстараются, и Рома никогда не подумает уйти, ни от них, ни из жизни. Бриссор поцеловал каждого и крепко обнял.
— Родные мои, бесценные, — с чувством проговорил темноволосый воин.
Нежность пологом окутала троицу, Лен расчувствовался, и неконтролируемое урчание разнеслось по каюте.
Рома фыркнул и погладил блондина по волосам:
— Ты похож на огромного, ленивого кота, — человек лениво, не думая, продолжил: — А я люблю котов, они классные, особенно, когда мурлычут. И вы классные. Я бы не отказался провести так всю свою жизнь.
Донор устало закрыл глаза, не замечая вытянувшихся лиц вампиров и, удобно устроив голову на плече Бриссора, начал засыпать.
— Мы согласны! — хором объявили супруги, выдернув из сладостной дремы, и принялись тискать и целовать Рому.
Когда веселье стихло, Лен улыбнулся. В его голубых глазах светило неподдельное счастье.
Донор устало вздохнул, прикрыл глаза и тихо, уже заранее зная, что влип, спросил:
— Так… На что вы согласны, и на что я напросился?
Лен улыбнулся. В его голубых глазах светило неподдельное счастье.
— Учти, если ты даже не понял, что твоя фраза может быть истолкована, как предложение женитьбы, мы тебе все равно не дадим забрать ее обратно.
Рома приоткрыл один глаз и облегченно воздохнул:
— А я уже подумал… Брак — это не страшно, это скорее здорово…
Вампиры синхронно кивнули. Лен зачем-то прокусил большой палец и размазал кровь по собственным губам, а потом прижался ими к губам ничего не понимающему человеку. Пока они целовались, Бриссор объяснил:
— Это нужно для твоего же здоровья. Ну, чтобы его хватило на пару тысяч лет.
Рома прямо в процессе поцелуя открыл рот и закрыл, повторив процедуру пару тройку раз, все же спросил, отчего-то хриплым голосом:
— Сколько?
— Да какая разница? — беспечно завил Лен. — Главное, чтобы подольше. Не волнуйся, мы их тебе скрасим.
— Ладно, раз уж я за один день не только умудрился предложить вам руку и сердце, да еще нарвался на жизнь, продолжительность которой стремится к страшному для меня числу, то можно уже и переехать для полноты картины, но при одном условии. Не согласитесь, ни свадьбы, ни переезда, и кровь вашу я пить не буду, — капризно нахмурился Рома.
Плывущие в эйфории вампиры опять синхронно поинтересовались:
— Что?
— Вспомните вы наконец, что я все же не вампир, и дайте мне поспать, — буркнул донор.
Супруги прижались к Роме с двух сторон, в конце концов, Рома опять проснулся рано, и до вечеринки-сюрприза было еще время.
Илья зевнул и потянулся, перевернулся на живот и пошарил рукой рядом с собой. Фобиос куда-то делся, внутренние часы подсказывали, что время приближается к полудню. — Фобиос, ты где? — не открывая глаз, поинтересовался парень. Было жутко лениво вставать, особенно после всего, что ночью проделал с ним вампир. — Я здесь, — капитан вышел из душа полностью одетый и сел на край кровати, нагнувшись, поцеловал Илью в затылок. — Доброе утро.
— Доброе, — парень поймал ладонь капитана и подложил себе под щеку.
Фобиос улыбнулся и пояснил:
— Тая за ночь переправила корабль на дикий пляж, уже подлетела команда Бриссора. У нас будет вечеринка, отпразднуем наступление мира, выпьем за принявших нас доноров и просто отдохнем. Остальные группы тоже развлекаются кто где.
Фобиос приобнял Илью, парень прижался губами к шее, потерся носом о скулу.
— Я искренне рад за вас, и что встретил тебя.
— И я.
— Надо бы вставать… — заметил парень.
— Угу, но сначала…
И Фобиос вовлек Илью в долгий затяжной поцелуй. В итоге на пляже они появились последними, когда все уже было готово, стол накрыт и за ним собирались остальные.
Вампиры выглядели расслабленными и довольными, только Рыж по-прежнему держался чуть поодаль, но его никто не дергал, и мальчишка постепенно раскрывался и шел на контакт. Правда, скорее для того, чтобы колко поддеть или вогнать в краску Лайнела.
Камела дорезал фруктовый салат, Платон ловко таскал у него самые аппетитные на усмотрение попугая кусочки, медик любезно не замечал. Антон же вился рядом, скорее мешая, чем помогая, вампир для острастки на него шипел, но играющая на губах улыбка мешала созданию сурового облика, отчего байкер лез под руку только больше, норовя поцеловать Камелу или прижаться к нему.
Рома нашел себя в исторических вампирских хрониках, просматривал их вооружение и техническое развитие, по ночам разбирал что-нибудь относительное безвредное, например, комм или пытался взломать изнутри или снаружи обновленный кодовый замок. Даже сейчас, он не расставался с планшетником. Лен довольно хмыкал и подсказывал, что и как лучше сделать, пояснял сложности.
Бриссор же учил Рому драться и играть на бильярде, к тому же вампир оказался отличным шахматистом, и парень часто играл с ним вечерами. Причем в вампирских шахматах оказалось трехуровневое игровое поле и для победы следовало не только загнать короля в угол, но и захватить наибольшую часть территории.
В общем, безмятежность последних месяцев всем пошла на пользу. Даже Лимир с Таей спелись, и хотя не афишировали своих отношений, всем становилось понятным, что между этими двумя, если и не начался бурный роман, то и в тихой гавани парочка не прибывала. Да и Тая стребовала с техника свой приз в споре, все-таки девушек она перецеловала и перетанцевала тем вечером в гей-клубе куда больше, чем вампир мужчин.
Так что теперь Лимир послушно ежедневно делал командору массаж, педикюр и маникюр по первому требованию.
Сам техник носил подобранную Таей одежду и щеголял по пляжу в килте и с голым торсом, ногти на ногах женщина выкрасила золотым и нарисовала на них божьих коровок флюоресцирующей краской, так что ночью Лимира ждал сюрприз.
Легко оттеснив Антона в сторону, командор обняла Камелу за талию, резко перевернула лицом к себе и смачно поцеловала в губы, под недобрыми взглядами байкера и механика, затем громко и четко сказала: