– Вы ей их дали? – спросил Макс.
– Нет, конечно! Это непозволительно, знаете ли. Во-первых, непонятно было, зачем ей это вообще нужно? Она же толком не объяснила ничего. Просто настырничала, и все. Но я ей никаких адресов не давал. За это можно и с работы полететь, – соврал он с возмущением.
На самом деле он не выдержал тогда ее настойчивости и выложил перед ней листок с адресом. Если честно, он сам хотел туда наведаться, больно грызло его непонятное беспокойство. Это еще до откровений следователя с добротной сытой мордой было, до его выводов. И задолго до собственного прозрения. Просто какое-то беспокойство точило и точило. Тут еще тетка эта масла в огонь подливала почти каждый день.
Он ей адрес дал. Она умотала и пару дней не появлялась вовсе. Потом снова пришла. Он хотел улизнуть, да, как на грех, в редакции было пусто, все на обед свалили, и Лялька со своим баррикадоподобным бюстом тоже. Пришлось самому отдуваться.
– Странное дело… – задумчиво промямлила тогда эта бестолочь и, пошарив в сумке, выложила на стол его бумажку с адресом.
– Что странно? – Володя тут же смахнул со стола бумажку, будто ее и не было.
– Они… Они грабят не всех…
– Кто они?! – вытаращился он. – Кого не всех?!
– А вот на этот вопрос я пока дать ответа не могу. Но я непременно узнаю, – пробормотала она со странной улыбкой и ушла.
И больше не приходила, чему он откровенно, но недолго радовался. Потому что потом почти друг за другом к нему пришли эти два мента. Один – милый и улыбчивый, непонятно зачем явившийся. Второй – сытый и подозрительный, заставивший Володю потом неделю сидеть под домашним арестом.
К слову, они больше к нему так и не пришли ни разу. Он ждал. Боялся и ждал. Но никто и не искал его даже. Володя успокоился, почти забыл всю эту историю. Закрутился как-то с увольнением, с новой работой. Правильнее, с неудачами на новом месте. До той ли чокнутой ему было?
И тут являются эти трое. И начинают его расспрашивать. Пока еще непонятно, чего конкретно они хотят от него? Он-то знает, чего от них хочет – бомбы, сенсации, взрыва. А вот они…
– Мы?
Мужик, который нравился Новикову с каждой минутой все меньше, ушел от прямого ответа, промычав что-то про последовательное движение или нечто в этом роде. Пацан промолчал. А вот девушка…
Ах, миленькая! Ах, ну до чего же хорошенькая! До чего словоохотливая!
– Понимаете, в моей жизни тоже много чего изменилось после того, как Александра…
– Это та, что погибла? – Володя увлек прелестницу ближе к окошку, оперся на подоконник локтем.
– Да, она… Короче, она погибла под колесами машины. Списали все на несчастный случай.
– Нашли мерзавца? – с каменным лицом поинтересовался Новиков.
Самому-то ему, чего греха таить, Александру эту очень, и не раз, хотелось спустить с лестницы. Залепить ей рот скотчем и толкнуть вниз, с наслаждением наблюдая, как болтаются в воздухе ее косолапые ноги. Ну так она ему кровь сворачивала, так надоедала!
– Нет, не нашли. Да и не искали особо.
– Ясно, – с печалью изрек Новиков, в душе понимая полицию, как никто другой.
Им она, по слухам, тоже надоедала будь здоров. Тот светловолосый и симпатичный, хоть и в двух словах, но жаловался на настырную жалобщицу.
– И что же, это преступление так и осталось нераскрытым?
– И это, и другое еще.
– Какое другое?!
Володя снова почуял запах пороха, сокрытый в глубине той самой бомбы, со взрыва которой все в его журналистской карьере должно пойти по-иному. Он будет…
Нет, не так. Он обязательно станет знаменитым! И известность ему принесет не карамельно-паточная хреновина про разлученных в детстве близняшек, или про студенческую любовь, не угасшую даже после трех условных сроков возлюбленного. Нет! Известность ему принесет реальная история этой вот красивой девчонки, в темных глазах которой застыло тревожное ожидание непременной беды.
– Потом напали на меня. Я едва осталась жива. Тот, кто убил Александру, наверно. И мы решили, что авария та не случайная, как и нападение на меня. Думаю, все это как-то связано.
– Что?! На… На вас что сделали?! Напали?!
Он поперхнулся собственным честолюбием, услышав последние ее слова. Все мысли о возможном профессиональном триумфе тут же улетучились, остались лишь трусливые и скользкие, что заставили его взять больничный и просидеть семь дней за закрытой дверью.
Та глупая баба в самом деле на что-то такое наткнулась?! Наверняка! Наверняка!!! Она сказала в последний свой визит, что…
– Они грабят не всех, – не заметив, выговорил он вслух.
И тут же пожалел об этом.
– Слушайте, господин Новиков…
Рука холеного красавца, опустившаяся ему на левое плечо и с силой придавившая, оказалась невероятно тяжелой. Просто неподъемно тяжелой, такой, что он по самые колени в пол ушел, да! И слова, изрыгаемые его губастым ртом, были по сути своей ужасными и угрожающими.
– Если вам что-то известно, то… Не советую вам молчать! И настоятельно рекомендую сотрудничать…
– Со следствием? – с глупым хихиканьем спросил Володя, с отвращением почувствовав, что вспотел до самых носков. Похоже, даже носки стали мокрыми.
– Не со следствием, а с пострадавшими.
– А пострадавшая у нас она? – Новиков качнул подбородком в сторону девушки. – Кажется, вы представились Алисой?
– Да, она Алиса. И она моя девушка. Не советую вам никакой игры глазами и прочее. А настоятельно рекомендую, повторюсь… – Нажим на плечо, чуть ослабевший, снова сделался непереносимо ощутимым. – Нам помочь. Потому что мы в тупике!
Володя, обладавший все же каким-никаким, но воображением, хотя и врать особо не мог на страницах, тут же увидел себя со стороны.
Вот он, согнувшийся корявым древесным сучком, стоит у окна, один локоток на подоконнике. Второй далеко оттопырен, потому что руку сунул в карман. Напротив красивая девушка. Смотрит на него с надеждой и печалью. И в глазах этих, обращенных на него, не то что утонуть, в них сгинуть можно за мгновение.
Рядом ее… парень, назовем его так. Он властвует и повелевает. И заставляет Новикова отчаянно трусить и ненавидеть себя за эту самую трусость. И самое страшное, его девушка все это видит!
Черт возьми!..
Он резко выпрямился, радуясь про себя, что удалось сбросить этим рывком властную руку с плеча. Провел ладонью по лбу и снова порадовался, что пот прошиб его лишь под одеждой. Глянул на подростка, которого, похоже, вся эта канитель и визуальная дуэль не занимали нисколько, он что-то свое гонял. И спросил, надеясь, что выглядит надменно и достойно:
– Вы всерьез полагаете, что моего профессионализма хватит на то, чтобы вывести вас из тупика?
Оп-па! Молоток! Он просто душка!!! Он сделал все, как надо! И у него все получится! И трусить, что осколки той самой давно и настоятельно требуемой от него бомбы могут разлететься и задеть его, не следует!
– Ну… Я не знаю… – неуверенно произнес красавчик и досадливо прикусил губу, поняв, что занюханный журналист заштатной газетенки его обошел.
И тут нежным эхом, слабым, легким воздушным потоком, по фойе, пропахшему насквозь солярой, ветошью и удобрениями, пронеслось:
– Да.
Все тут же уставились на Алису.
– Да, я думаю, что вы тот, кто нам поможет выбраться из этой истории с наименьшими потерями, – Алиса виновато улыбнулась насупившемуся Максу. Пробормотала невнятное извинение и тут же спросила: – Вы можете сейчас уйти с работы?
– Я? – переспросил Новиков, мысленно уже пять минут назад пославший всю эту вонючую редакцию с ее газетной брехней. – Постараюсь.
– Мы ждем вас в машине, – улыбнулась она ему одними глазами и предупредила, спешно шагнув за своим парнем, сердито метнувшимся на улицу: – У нас очень мало времени!
– Времени на что? – забормотал он глупо, совершенно по-пижонски приосанившись. – На то, чтобы меня дождаться? Так я быстро, только комп выключу и…
– У нас, Владимир, очень мало времени на то, чтобы уберечь себя и других от опасности!
Глава 10
Когда Новиков двумя часами позже узнал все во всех подробностях, кого именно и от какой опасности следует спасать, и его в том числе, у него сразу разболелось все внутри. Заныли живот, зубы, коленки. В спину вступило так, что нога, казалось, отнялась.
Нет, он, конечно, хотел известности. Более того, он ее жаждал! И понимал, не дурак, что это всегда сопряжено с опасностью, риском и пр. И девушке, красивой, умной, необыкновенной, ему очень хотелось помочь. Но…
Но не такой же ценой, помилуйте!!!
Что ни фигурант, то либо уголовник, либо беспризорник, либо выходец с того света – это он уже про Алису потом так стал думать. Один-единственный персонаж положительный – Макс, да и тот не по сердцу.
Когда зашли к Алисе в квартиру, он тут же стал метить территорию. Начал с того, что захватил единственные гостевые тапки. Дальше – больше: по-хозяйски включил телевизор, зажег газ, поставил чайник, полез в холодильник. Алисе тоже доставалось. То локон ей за ушко завернет. То по попке шлепнет, будто бы и незаметно ото всех, да кто слепой-то?
Новиков зубами скрипел, но молчал. Слава богу, Андрюшка не выдержал. Забубнил что-то про дядю Петю, про чудовищную неблагодарность и жесткость тюремных нар. Его нытье Макса приструнило, и они стали держать совет.
Уселись вокруг старомодного стола в гостиной, доставшегося Алисе от бабки с дедом. Володя весь изъерзался, до того ему этот стол понравился, то скатерть завернет, то по столешнице погладит. Наборная в крестик филенка, четыре толстые ножки гнутыми столбами. За таким столом бы по доброму поводу собраться! Накрыть хрустящим белоснежным льном, заставить дорогим фарфором, сверкающим хрусталем, подать все самое лучшее и вкусное. И разговор вести неспешный, мягкий, добрый. Он бы так лениво переливался из уст в уста словами о счастье, здоровье, стабильном будущем, как лениво толкаются волны разморившейся под полуденным солнцем реки.