– Надька Луна… – повторил эхом Новиков и задумался. – А может, не Луна, а Луня?
– Сам ты! – огрызнулся мужичонка и осклабил щербатый рот. – Надя Луна с Пашей на хате живет. Никакая не Луня, а Луна! Погоняла у нее такая еще с малолетки, потому что хавальник круглый и здоровый, что та сковорода.
– А почему тогда Луна, а не сковорода? – пожала плечами мамаша с непонятной ревностной ноткой в голосе.
– Сковорода! – фыркнул гость и ткнул ее локтем в бок. – Ты ей не вздумай так сказать! Она еще три года срока на малолетке за это вдогонку получила!
– За что? – не поняла та.
– За то, что ее кто-то пытался сковородой кликать за круглый хавальник. Так, говорят, сопатку тройке докучих дур она смазала в фарш. А ты… – он развернулся всем тщедушным телом в сторону Новикова. – Шел бы уже, а? У нас банкет, сидим хорошо, чё пристал-то?
Новиков напоследок еще раз окинул взглядом «банкетный» стол. Из закусок на нем было три ощерившиеся банки шпротного паштета, полторы буханки раскрошенного черного хлеба, горсть квашеной капусты прямо в газетном кульке и банка соленых огурцов в мутном рассоле.
Не стесняясь, он плюнул прямо под ножки праздничного стола и ушел, на ходу не переставая анализировать то, что ему удалось выудить из этих пропитых глоток.
Итак, никакой Луни не существует в доме номер двадцать один, куда Аристов ходил с проверочным рейдом, на чем, возможно, и погорел. Потому-то и не сумели пробить по базе преступницу с такой кличкой по просьбе Максима. Существует Надя Луна, заработавшая себе погоняло еще по малолетке посредством кулаков и особой жестокости.
При этой Наде живет несколько мужчин, среди которых и Паша Скула. Его сам Новиков срисовал, когда тот за Андреем с остановки побежал. Сначала стоял с каким-то мужиком чуть поодаль, а потом потрусил.
Так, стоп! А куда тот подевался, с которым Паша лясы точил? Он ведь тоже, кажется, в автобус сел следом за Новиковым? А вышел когда? И не шел ли за ним?
Володя вдруг принялся озираться по сторонам. Такое отвратительное чувство ухватило ледяной пятерней за затылок, что хоть на помощь зови. Но не было никого за спиной у него, ни впереди. Он благополучно обошел автобусную остановку и двинул к стоянке таксистов. Доедет он по второму адресу, который комкал в кармане, все же с частником. Ну его, общественный транспорт.
Пока доехал, перевалило за полночь. В доме Алисиной подруги светились лишь окна подъездов.
Ничего, решил Володя, поднимаясь по лестнице – лифт не работал, – как-нибудь переживет Тайка-завистница его визит. Ему и надо-то от нее всего пару слов услышать, и он сразу уйдет. Должен же он докопаться до истины, это ведь его работа, как подсказали некоторые умники. И его выбор. А ничего, что ему всю эту канитель как бы навязали? Ничего, что согласился он процентов на пятьдесят из-за красивой девочки Алисы, при взгляде на которую горло спазмом сдавливает? А, и ладно. Он не отступит. Ему, между прочим, интересно. И между прочим, должен он с чем-то на прежнее место работы вернуться? Не с пустыми же руками туда идти, так? Ничего, он еще и колонку себе персональную потребует от этого гундосого хрыча. И псевдоним какой-нибудь придумает позаковыристее. И эти ушлые сочинители из вонючей конюшни еще пожалеют, что выгнали его.
Тая не открывала минут десять, и все это время Новиков держал палец на кнопке звонка, не боясь, что замкнет и искрить примется. Он что, зря среди ночи на другой конец города тащился? Пускай открывает! Нечего было за спиной подруги козни плести и с ее врагами дружбу водить. Ему только всего два слова сказать, и он тут же уйдет.
– Какого хрена???
Дверь распахнулась без предупредительного «кто» так неожиданно, что Володя отпрянул. А может, не из-за этого отпрянул, а из-за того, что заспанная взлохмаченная девушка на пороге квартиры оказалась похожей на злую фурию. Ну очень непривлекательная особа, Максим не соврал.
– Чего надо? – чуть тише спросила Тая, высунула голову из квартиры, внимательно осмотрела площадку. – Кто такой?
– Я – журналист и друг Алисы, – представился Новиков и полез в карман куртки за удостоверением, которое у него забыли забрать в редакции.
– И что дальше? – полные руки в конопушках сошлись под плоской почти грудью.
– Есть разговор, – Володя нагло шагнул вперед, тесня ее. – Разговор на десять минут, а то и меньше.
– А что, дня мало? – пробубнила Тая, удостоверение взяла и внимательно, щурясь, прочитала. – Я же сказала, что не хочу с ней говорить. Чего она тебя пригнала? Думает, поможет?
– Она ничего не думает, – со вздохом вспомнил Новиков скоротечные сборы.
– Как ничего не думает?! – Глаза у девушки широко распахнулись, и в них заметался ужас. – С ней что… С ней что-то стряслось?!
По тому, как она испугалась за Алису, а она испугалась, и очень, Володя понял, что не все безнадежно. Что-то все же их связывало несколько лет. Теплое и большое. Да, озлилась, да, завидовала, но было же что-то еще, было.
– С ней все в порядке, не пугайтесь, Тая, – он вошел теперь уже окончательно к ней в дом, закрыл за собой дверь и стянул с ног ботинки. – Я пройду. Устал смертельно. И чаю бы выпил с бутербродом, лучше с колбасой и сыром, чем просто с маслом.
– О, как! – она чуть тронула припухшие со сна губы улыбкой. – Дайте воды попить, а то так есть хочется, что переночевать негде. Так, что ли?
– Приблизительно, – кивнул он и снял с себя куртку.
В квартире было тепло и неожиданно уютно. Новиков, едва присел в кресло у балкона, тут же захотел спать. Глаза будто склеенные закрывались сами собой, а ведь надо еще говорить с подружкой, выяснять правду, могущую оказаться важной.
– Тебя как зовут? – Тая толкнула его в плечо, успев надеть на смешную трикотажную пижаму в горошек толстый длинный халат.
– Володя, – Новиков широко, с хрустом зевнул.
– Я Тая. Идем, перекусишь, Володя, – и она потянула его за рукав.
Тая сварила кофе, оказавшийся весьма кстати. Новиков тут же выхлебал свою чашку и запросил еще. Наделала бутербродов, как он и заказывал – с сыром и колбасой. Поставила плетеное блюдо с пирожками.
– Сама пекла, – произнесла с гордостью и погладила себя по животу. – Вот я какая умелая. Ешь, с яблоками вон те… А эти с рисом и яйцами, там еще лук зеленый.
Минут за пять он испробовал все и отдал должное ее кулинарному мастерству, готовила Алисина подруга в самом деле отменно.
– Так о чем разговор?
Она к еде не притронулась и все время, пока он жевал, смотрела на него со смесью необъяснимой нежности и усталости.
– Вкусно… – в десятый раз похвалил Володя и допил последний глоток кофе. – Разговор о теще участкового.
– О Марии Ивановне?! – невероятно удивилась Тая. – А чего о ней говорить?
– Ты знаешь, она ведь при смерти?
– Ну… Не знаю подробностей. Сашка звонил, сказал, что теща плохая, в больнице. Он дежурит и все такое…
– А дочка ее где? – перебил Володя.
– А кто же знает-то? – фыркнула Тая. – Мария Ивановна в кафе про нее и спрашивала. Наткнулась на меня случайно, так, во всяком случае, сказала. И спрашивает со слезами просто, где Светка? Мне бы ее послать, да не одна я была.
– А чего так-то? В смысле послать? – Новиков откинулся на спинку стула, снова широко зевнул. – Вы же с ней любезничали будто?
– Ой, да не было этого, Алиска все придумала! – хмыкнула догадливо Тая. – Я несколько раз у подъезда Алискиного с Марией Ивановной сталкивалась, когда она от дочки шла. Парой слов обмолвимся, и вразбежку. А в кафе она случайно зашла. Может, Светку там искала.
– Ну и что? Как она пропала-то, дочка ее?
– А кто же знает-то? – Тая пожала плечами и тоже принялась зевать. – В тот день, когда на Алиску напали, Светка от Сашки ушла. Он ведь как ненормальный по двору бегал. Разговоров было… Представь себе, жена дома сидит, а он по чужой бабе убивается.
– Убивался, значит? – задумался Володя.
– А то! Он по Алиске давно сохнет, с детства еще.
Значит, не стал бы организовывать на нее покушение, тут же смекнул Новиков.
Следовательно, обвинять участкового в том, что он крышевал бандитов из двадцать первого дома, нельзя. Если, конечно, они в самом деле совершали противоправные действия, творили беспредельный грабеж по городу. Устроили наезд на бедную Ершину, покушались на жизнь Алисы, а потом… А потом подсунули Аристову орудие покушения. Следом устроили слежку за его юным другом – Андреем, и тот бесследно куда-то исчез. И еще…
– Так, а не могли Марию Ивановну отравить? – внезапно проговорился Новиков, выстраивая в мозгах логическую цепочку.
– Ты чего, Володя?! Кому она нужна?!
– Ну как же. Дочка пропала в неизвестном направлении. Причем пропала в тот день, когда было совершено покушение на Алису. И…
– По-моему, отравила, получается, маму дочка? – невольно рассмеялась Тая, потирая заспанные глаза.
– То есть? – не понял он.
– Ну, если покушалась на Алису Светка, а такой вариант не исключается, то Мария Ивановна могла про это что-то знать. И могла… Ну, я не знаю… Могла тянуть с дочери деньги.
– Деньги?! – изумился Володя.
– Да нет, вряд ли, – Тая помотала со вздохом головой. Взяла с плетеного блюда пирог, надкусила. – Это я уж так, предположения строю. Конечно, Мария Ивановна не могла шантажировать свою дочь. И дочь не стала бы причинять ей вред. Кстати, а кто сказал, что ее отравили?
– Нет, этого не говорили. Сказали, что она пыталась покончить жизнь самоубийством. Следователь сообщил.
– Из-за чего??? – вытаращила Тая глазищи.
Такая вот, с вытаращенными глазами, с набитым пирогом ртом, она напомнила Новикову какого-то смешного зверька. И неожиданно для себя он со смехом погладил ее по всклокоченной голове, попросив не нервничать.
– Из-за чего ей кончать жизнь самоубийством? – повторила Тая, смутившись до румянца от неожиданной Володиной нежности. – Из-за того, что Светка сбежала?! Бред собачий!
– Я того же мнения, – покивал он, попутно недоумевая, чего это на него нашло, с какой стати он начал нежничать с дурнушкой.