Я уже знаю, что несколько месяцев назад Орла приезжала в поселок, но видеть это вот так… И Пола, и моих дорогих дочек… У меня сосет под ложечкой, мне не по себе, приходится положить руку на живот, чтобы прошла тошнота. Все это гораздо хуже, чем я думала. Здесь не просто озлобленность или неожиданно охватившее желание разорить осиное гнездо, передо мной настоящее безумие, мания, которая выходит далеко за рамки нормального поведения. Оказывается, она давно уже тайно, украдкой плела свою интригу и собирала про нас информацию.
Меня отвлекает негромкий стук, и не сразу доходит, что это стучат мои зубы. У меня все холодеет внутри, но я уже не могу и не хочу останавливаться. Опустошаю следующий конверт, высыпаю содержимое прямо на пол. Вырезки из газет. Беру одну из них. Она из какой-то канадской газеты семилетней давности. Статья по-французски. Всех слов понять не могу, но суть, кажется, в том, что арестовали какого-то человека, подозревают его в убийстве. Имя жертвы – Патрик Ворнье. Просматриваю текст, ищу имя Орлы, нахожу в середине статьи. Она – жена убитого. Как я и предполагала, тогда я ослышалась, Анжелин сказала, что его звали Ворнье, а не Фурнье, потому-то Юан и не нашел ничего в Интернете о преступлении Орлы. Читаю дальше и вижу, что ее арестовали за то, что она была complice de meurtre – соучастницей убийства.
Читаю дальше, пытаясь понять следующее предложение, как вдруг замечаю, что за окном промелькнула какая-то тень. Кровь застывает в жилах, но только на секунду; я быстро укладываю все обратно, кроме двух вырезок, которые прячу в карман. Вскакиваю на ноги, выглядываю в окно. Никого не видно. Поворачиваю голову слева направо, становлюсь на цыпочки, но не обнаруживаю никого, кто бы мог загородить вид заросшего травой склона, спускающегося к морю. Удовлетворившись, я снова поворачиваюсь к чемодану, как вдруг в поле зрения в окошке появляется чье-то лицо, я вижу взгляд пустых, недоумевающих глаз. Резко вскрикиваю. Это мужчина. Он ухмыляется, но мне не до смеха. Двух зубов у него во рту не хватает, остальные кривые и гнилые. Голова выбрита, в левом ухе серьга. Я узнаю его, это Шагс Макговерн, он выглядит так же зловеще, как и тогда, когда мы были подростками.
Со всех ног бегу по дому, хочу выскочить раньше, чем он дойдет до двери. Не выходит.
– А-а, это ты тут, Грейс?
Мы встречаемся в коридоре. Он входит в дом, осторожно закрывает за собой дверь. Голос хриплый, правое веко дергается.
– Что, ищешь кого-то?
– Орлу.
– Все еще дружите, да?
– Не совсем.
Интересно, по какому это праву Шагс свободно заходит в дом, где живет Орла? В детстве она ненавидела его и пользовалась любой возможностью продемонстрировать ему это. И вдруг в голове мелькает разгадка:
– Что, наркоту принес?
Вопрос срывается с языка сам, я не успеваю ничего сделать.
– А она мне про тебя кое-что рассказывала. – Скаля гнилые зубы, он подходит еще ближе.
Я делаю шаг назад.
– А ты у нас, оказывается, не такая добропорядочная женушка, какую из себя корчишь… Что скажешь?
Сердце сжимается. Пропускаю эти слова мимо ушей, улыбаюсь, надеюсь, достаточно беззаботно.
– Ну ладно, мне надо идти.
Решительно направляюсь к двери, но он не двигается с места, твердо стоит между мной и единственным выходом.
– И куда же ты направляешься?
– Домой, куда же еще. – Стараюсь говорить ровно, но, кажется, удается плохо, голос все равно дрожит. – Меня ждет Пол, будет беспокоиться, пойдет искать…
И снова я пытаюсь пройти мимо него, но он неожиданно подставляет плечо, и я отскакиваю к стене.
– Опа! – Он широко раскрывает глаза, словно хочет извиниться, и тут же всей пятерней хватает меня за волосы. – Ты все еще натуральная блондинка?
Вокруг руки его до самого запястья вьется татуированная змейка. Пальцы его, как и он сам, коротенькие и сильные. Я чувствую их кожей черепа. Я не сопротивляюсь. Не ощущаю ни рук ни ног, в голове шумит, сердце сжимает страх.
– Ты всегда считала себя лучше других, верно, Грейс?
Он подвигается почти вплотную. Под левым глазом желтоватый кровоподтек. От него пахнет пивным перегаром и табаком. Чувствую, меня сейчас стошнит.
– Сучка, всегда задирала нос. – Он прижимается лицом к моей шее и шепчет: – А вот теперь самое время получить, что с тебя причитается. Ну как, не хочешь поцеловать старину Шагса?
Представляю, как он прижимается слюнявыми губами к моим губам, и ужас охватывает меня, придавая сил и смелости. Коленом бью его между ног, он сдавленно охает и сгибается пополам. Проскакиваю мимо, хватаюсь за ручку двери. Опустив голову, одной рукой он держится за промежность, другую тянет ко мне, хочет цапнуть, но я успеваю открыть створку; пулей выскакиваю и со всех ног бегу вверх по склону.
Нельзя сказать, что я хорошая бегунья, но меня подгоняют адреналин и отвращение. Добегаю до машины, прислоняюсь к капоту, хватаю ртом воздух и оглядываюсь. Шагс меня не преследует. Стоит возле открытой двери, прикуривает.
Я хочу открыть дверцу, но тут замечаю, что окошко разбито, а сиденье усыпано осколками стекла.
– Зараза!
Снова оглядываюсь. Шагс стоит, прислонившись к стене дома.
– Скотина, – на этот раз бормочу сквозь зубы и вдруг замечаю на полу кровавое пятно.
А где же Мерфи? Собаки в машине нет.
– О господи!
Еще раз гляжу на Шагса, потом на дорогу в обе стороны, надеясь увидеть Мерфи где-нибудь на травке вынюхивающим кролика или лисицу. Еще пару минут свищу и зову, но пес так и не появляется.
– Что ты сделал с моей собакой?! – кричу я, но ветер относит слова в сторону, и, похоже, Шагс не слышит.
Мерфи прекрасно знает эту местность и мог бы легко найти дорогу домой, если бы не одно «но»: он не боится машин. Не понимает опасности, грозящей ему от движущегося автомобиля. Перед моими глазами уже встает картина: он лежит на краю дороги, истекая кровью… Я быстренько сметаю осколки с сиденья, завожу двигатель. Еду в сторону дома с черепашьей скоростью, внимательно осматривая тротуары, боковые улочки, участки, заросшие травой, площадки перед магазинами. В разбитое окошко задувает ветер, я глотаю слезы и чувствую благодарность, ощущая на лице прохладный морской воздух.
Наконец добираюсь до дому, кое-как ставлю машину, бегу внутрь, чтобы звать на помощь, и застаю на кухне такую картину: Мерфи лежит на полу, а вокруг него хлопочут Дейзи и Элла. Он так и тает от удовольствия, видя к себе такое внимание, а когда замечает меня, не дает себе труда даже встать, ограничивается лишь приветственным постукиванием хвоста по полу. Я припадаю к нему, трусь щекой о его шерсть.
– Вернулся! – бормочу, а он признательно лижет мне щеки. – Какой умный, какой умненький мальчик.
– Мы пытались тебе позвонить, но у тебя телефон выключен.
Является Пол:
– Что, Мерфи удрал от тебя? Странно. Что произошло?
– Мне взломали машину, – говорю я, подняв к нему лицо. – Разбили стекло, и на полу была кровь. Он не ранен?
– Взломали? – Пол трогает мне лоб. – С тобой ничего не случилось? Что-нибудь взяли?
– Нет, я в порядке, и не взяли ничего. – Я снова обнимаю собаку. – А Мерфи, наверно, удрал через разбитое окно.
– У него только маленький порез на голове, кровь уже не течет. Ему повезло – это Орла нашла его, – сообщает Дейзи, и спина моя выпрямляется сама собой. – Он бы мог убежать, заблудиться…
Быстро встаю, поворачиваюсь: бог мой, стоит как ни в чем не бывало. На ней легкое летнее платье – кремовое, открытое. По кромке юбки синие незабудочки. Смотрит на меня нахальным, игривым взглядом. В руке один из моих любимых хрустальных бокалов. Она идет к серванту, берет еще бокал, наполняет и протягивает мне.
– Шампанское, – говорит она. – Мне хотелось как-то отметить свое возвращение. Надеюсь, не возражаешь?
Волна ярости поднимается у меня в груди, готовая выплеснуться фонтаном. Она в моем доме! Она общается с моими родными запанибрата, вешает им лапшу, будто спасла собаку. Наверно, возвращалась в свой коттедж, где у нее была встреча с Шагсом, увидела мою машину и не устояла перед искушением разбить окно и похитить Мерфи. Справа от меня стойка для ножей. Я могу схватить любой, стоит лишь руку протянуть. Вон тот, самый большой, которым я обычно режу тыкву. Взять бы сейчас его и всадить ей в грудь по самую рукоятку. Чтобы кровь ударила фонтаном. Интересно, легко ли войдет лезвие, или придется приложить усилия? Будет ли она кричать?
– Где ты нашла Мерфи?
– На улице, – отвечает Орла и подносит к губам бокал. – Заблудился.
– Как ты узнала, что это наша собака?
Вопрос звучит категорично, почти враждебно. Чувствую, что Пол и девочки тревожно смотрят на меня, потом переглядываются.
– Так на нем же ошейник с твоей фамилией и номер телефона.
– Ну ладно, спасибо.
Я вспоминаю про фотографии моего семейства, разбросанные по полу ее спальни, похожей то ли на склеп, то ли на храм, где она молится на свое отрочество.
– А теперь – до свидания. Я тебя не задерживаю.
– Грейс! – Пол нерешительно улыбается. – Я пригласил Орлу остаться и выпить с нами. – Одной рукой он обнимает меня за плечи и осторожно трясет. – Тем более что она, считай, спасла нашего беднягу Мерфи. Подумай, какую она оказала нам услугу.
– Тебе это покажется странным, Пол, но никакой услуги она нам не оказывала, – холодно говорю я, хотя внутри у меня все кипит, – и сейчас должна уйти.
Орла трогает Пола за руку легким, почти поглаживающим движением:
– Я не хочу доставлять вам беспокойство.
Она широко распахивает глаза, пытаясь выглядеть невинной и уязвленной одновременно, и хотя Пол человек неглупый, он купился – игре Орлы могла бы позавидовать любая кинозвезда со всеми ее «Оскарами».
Я вижу, что он уже совсем слюни распустил, и мне становится очень горько.
– Ну ты и штучка, – цежу я сквозь зубы.
Так, я уже все решила. Понимаю, что очень сейчас рискую. Если буду стоять на своем, она может рассвирепеть и тут же выложить всю правду о смерти Розы, но то, что я только что видела в ее спальне, плюс разбитое стекло в машине, плюс наглые попытки втереться в мой дом, завоевать доверие тех, кого я люблю, – считаю, что все это более важно, чем тайна, которой уже двадцать четыре года.