– Юан! – кричу я. – Ты не знаешь, Фей рассказала отцу про Шагса Макговерна, что он замучил кошку?
– Нет еще.
Он подходит к нам и бросается на песок рядом с Орлой, потом закладывает руку за голову.
– Ее папаша еще не вернулся из плавания. И раньше выходных не вернется.
– Ну, к тому времени это все забудется, – говорит Орла, садится и надевает туфли. – Надо срочно что-то делать!
– Я готов, – сообщает Каллум, подбрасывая мяч ногой. – Давно уже собираюсь морду ему набить, еще с тех пор, как он заложил меня, когда я окно кокнул.
– Никто не собирается его бить, Каллум, – говорит Орла. – Это грубо и жестоко. Надо сделать так, чтобы он надолго запомнил урок, понятно?
– Злом зла не поправишь, – не соглашается Юан. – Надо просто пойти в полицию и все рассказать. Пускай они там с ним разбираются.
– Ну и что это даст? – уничтожающим взглядом смотрит на него Орла. – Он наплетет им с три короба, скажет, что это поклеп, он тут ни при чем, ему поверят, этим дело и кончится. Знает, что ему сойдет с рук, полиция ничего ему не сделает. Разве это справедливо?
– Да, но… если он псих, мы-то чем здесь можем помочь? Что, разве не так? То есть если уж он таким уродился, то…
Я пожимаю плечами.
Орла уже встала и уходит, оставляя на песке следы.
– Ты идешь или нет? – бросает она через плечо.
Я гляжу на Юана. Они с Каллумом уже опять пинают мяч.
– На твоем месте я бы не лез в это дело, – говорит он, отправляя мяч в сторону моря. – Мы собираемся в кафе, мороженое есть. Идешь с нами?
Я не знаю, на что решиться. Вижу удаляющуюся спину Орлы. Мы все-таки подруги. Хочется бежать за ней, взять за руку и идти с ней хоть на край света, но я этого не делаю, потому что знаю: если она что втемяшит себе в голову, то никого слушать не станет, сделает обязательно. Не знаю, что она там придумала насчет Шагса, но мне кажется, Юан прав: мне лучше в это дело не лезть.
На следующий день в школе Орла, кажется, совсем забыла про Шагса. Первым уроком английский. Миссис Джессоп пишет что-то на доске, и я поворачиваюсь к Орле, пытаюсь поймать ее взгляд, но ей, похоже, не до меня: она старательно списывает с доски вопросы. Урок заканчивается, мы с ней шагаем наверх, на следующий этаж, делать лабораторные работы. Она берет меня под руку и спрашивает, не хочу ли я в выходные съездить с ней в Сент-Эндрюс. Ее папа подбросит нас до бассейна, мы поплаваем, а потом он возьмет нас поужинать в рыбном ресторанчике, что на главной улице.
Приходим в кабинет биологии и видим: учитель и учительница биологии стоят перед классной доской, у обоих руки прижаты к груди. Мисс Картер, похоже, только что плакала.
– Быстро рассаживайтесь, и чтоб было тихо, – приказывает мистер Мейсон.
Видно, что его буквально трясет. Мы занимаем свои места и ждем. Даже самые отъявленные хулиганы сидят тише воды ниже травы.
– Сегодня утром я пришел на работу и обнаружил Питера мертвым.
Две девочки слабо ойкнули, и в классе наступила гробовая тишина. Питер – это кролик, и наш класс взял над ним шефство. И не над ним одним. У нас еще три морские свинки, змея и несколько полевых мышей. Мистер Мейсон любит иллюстрировать разные темы биологии с помощью живых экспонатов.
– Учащимся только вашего класса разрешается входить в наш кабинет на переменах. Учащиеся только вашего класса кормят животных. Наконец, учащиеся только вашего класса знают комбинации замков на клетках.
Орла сидит рядом со мной. Я украдкой бросаю на нее взгляд. Она сидит с полуоткрытым ртом, наматывая прядь волос на палец.
– Кто кормил животных сегодня утром?
Встает Бреда Уоллес:
– Я, сэр.
– Питер был жив?
– Да, сэр, – отвечает она дрожащим голосом. – Когда я уходила, он ел морковку.
– Садись, Бреда.
Он ходит взад-вперед, сжимая и разжимая кулаки.
– Может, кто-нибудь хочет мне что-нибудь сообщить?
Тянутся томительные секунды. Никто не отвечает на этот вопрос.
– Так. Выкладывайте содержимое ваших портфелей.
В классе ощутимо нарастает напряжение. Мы смотрим на мистера Мейсона, потом друг на друга и только после этого начинаем исполнять приказание. Выкладываем книги, пеналы, школьные завтраки, мешки со спортивными костюмами. Вытряхиваем все, вплоть до завалявшегося пенни и пустой пачки из-под чипсов. На задних партах поднимается какой-то шум, мы все оглядываемся.
– Я этого не делал, сэр! Честное слово!
Перед перепуганным Шагсом лежит нож.
– Это не мой нож!
С помощью носового платка мистер Мейсон осторожно берет нож.
– Значит, говоришь, это не твой нож, Макговерн? Тогда как он попал в твой портфель?
– У меня никогда не было такого ножа! – Шагс попеременно смотрит на парней, сидящих по обе стороны, ища поддержки. – Мне его подбросили…
Но никто не приходит ему на помощь. Более того, дальше становится только хуже.
– А кошке кто хвост поджег, разве не ты? – спрашивает парень, сидящий справа.
– Да, это была кошка Фей! – громко кричит кто-то еще.
Я бросаю взгляд на Орлу. Она закрыла лицо ладонью и кажется потрясенной не меньше других.
Мистер Мейсон берет Шагса за руку и выводит перед классом.
– Посмотрим, что на это скажут в полиции. Так, всем задание: открыть учебник на странице двадцать шесть и скопировать в тетрадки диаграмму цикла трикарбоновых кислот Кребса.
Он обводит глазами класс, словно хочет заглянуть в душу каждому.
– И чтоб тихо мне, пусть только мисс Картер на кого-нибудь пожалуется.
Он уходит, уводя за собой Шагса, который все ноет о своей невиновности. Мы складываем в портфели все, что достали, и открываем учебники. В классе висит тяжелая тишина. Вдруг раздается голос Фей:
– Мисс Картер, а как убили нашего Питера?
– Перерезали горло. – Она судорожно сглатывает. – Вся шерстка запачкана кровью. Смотреть невозможно, ужас.
Слышны вполголоса реплики со всех сторон:
– Это ужасно…
– Бедняжка Питер…
Наконец один за другим приступаем к выполнению задания.
Как только урок заканчивается и все торопятся к выходу, я хватаю Орлу за плечо и резко разворачиваю к себе:
– Это ведь не ты убила Питера, правда?
– Я? – Она смотрит на меня бездонными глазами, черными, как вулканическое стекло, как обсидиан, как черный мрамор. – Да ты что, конечно нет! Ради бога, Грейс! Что за безумная фантазия! Прибереги для уроков английского.
Через две ступеньки она прыгает вниз по лестнице, потом снова оборачивается ко мне:
– Но ведь хорошо, что его поймали, верно?
Глава 14
И снова сон мой прерывист и лихорадочен. Мне все время снятся Орла и Роза, фотографии, вода, сверкающие молнии – и все это сопровождается отвратительным, тошнотворным чувством сожаления и раскаяния. Проснувшись утром, я совсем не чувствую себя отдохнувшей, встаю такая же разбитая, как и перед отходом ко сну. Но еще хуже, что хотя Полу почти ничего не известно обо всей этой истории, а я, естественно, не могу ему признаться, он искренне встревожен угрозой для нашей семьи, которая исходит от Орлы. Из мастерской муж возвращается, взяв для меня машину напрокат, пока моя в ремонте, и заявляет, что ни на какую рыбалку не поедет. Пытаюсь его переубедить, говорю, что с нами ничего не случится, но он наотрез отказывается оставлять нас одних. Тогда я обещаю, что мы с девочками приедем к ним с Эдом в коттедж. Во второй половине дня, когда кончатся занятия.
Мне не дают покоя одни и те же вопросы. Почему вчера Орла не ухватилась за возможность рассказать обо всем Полу? Неужели она хочет устроить публичную разборку, чтобы унизить и опозорить меня перед всем поселком? И еще надо перевести газетные вырезки. Юан знает французский гораздо лучше меня, и я принимаю решение встретиться с ним и попросить о помощи.
А пока уговариваю девочек как следует позавтракать. Приносят почту, в том числе и бумагу о том, что Полу предоставляют творческий отпуск. Месяца через два, может, даже раньше мы уедем в Австралию. Радости моей нет предела, словно мы выиграли миллион в лотерею. Мы будем жить в Мельбурне. Пол откупоривает бутылку шампанского, мы смешиваем его с апельсиновым соком и поднимаем бокалы за удачу. В душе я надеюсь, что мы полюбим новую для нас страну и никогда больше не вернемся сюда.
Девочки на весь день отправляются в парусный поход, организованный молодежным клубом, Пол с Эдом собирают вещи, готовятся ехать на Скай, и я с нетерпением жду, когда наконец останусь одна, чтобы на досуге как следует все продумать. Потом втроем садимся за поздний завтрак.
– Ты меня прости, Грейс, – говорит Эд, – но твой бекон нож не берет.
– Наверно, пережарила…
Я кладу нож и вилку, убираю тарелки.
– Еще кофе?
– Ты только не подумай, нормальный бекон, любовь моя, – утешает меня Пол. – Просто жевать надо дольше.
Какой великодушный. Я все никак не могу сосредоточиться. Эд внимательно смотрит на меня. Хмурится и переводит взгляд на Пола:
– А где твоя мать?
– Куда-то ушла, папа. У нее вечно какие-то дела.
Эд снова смотрит на меня:
– Ты не моя дочь. Ты не Элисон.
– Ну да, я Грейс. – На нем сейчас морской свитер с закрытой шеей, и я снимаю с воротника пушинку. – Я замужем за Полом, вашим сыном.
Он смеется:
– Ничего подобного. Ты разве не замужем за тем молодым человеком, с которым целовалась на Маркетгейт? На днях, когда я шел играть в боулинг, а? Я видел, вы стояли возле его калитки.
Мгновенно с ужасом соображаю, что он прав, память его не подводит, и мне становится трудно дышать. Хочу сделать вдох и не могу. Действительно, так оно и было, в понедельник, после того как мы занимались любовью. Я оглядела улицу и никого не заметила. И мы с Юаном поцеловались. А Эд, наверно, как раз в это время проходил мимо. Вот почему он со мной не разговаривал все это время. «Если сама не догадываешься, тебе же хуже, а у меня не спрашивай». Тогда он ничего не сказал, но теперь память выплеснулась наружу.