— А куда мы летим? — попыталась я отвлечься от собственных мыслей.
— Воплощать твои эротические фантазии, — совершенно спокойно ответил Алекс.
И тут бы возопить 'Алилуйя', радостно завизжать от радости и приняться расстегивать халат и срывать с себя нижнее белье, но вместо этого, я как последняя дура, произнесла:
— А как же твоя жена?
— Еще не жена, — с каким-то мрачным удовлетворением произнес Алекс.
И мне бы заткнуться, так нет же:
— То есть ты сейчас будешь изменять своей будущей жене?
Полный искреннего изумления взгляд и негодующее:
— Ты же сама меня хотела!
— Хотела, — честно сознаюсь я, — но пойми, Алекс…ссандро, я же не могу так, — на моем лице появилось выражение скорби, при мысли о том какая же я дура и почему я продолжаю нести этот бред. — Просто, после того, как меня бросил жених накануне свадьбы изменив с подружкой… со всеми подружками на свадьбе… Это так больно…
Грозное рычание и весьма жесткая посадка хаена, от которой меня качнуло вперед так, что едва не добавился еще и синяк на лбу.
— Лика! — вышел из себя идеальный мужчина, — у тебя не было жениха, не было свадьбы, и подружек с которыми он изменял, тоже не было!!!
Я всхлипнула, от чего-то одинокая слеза покатилась по щеке и я выдала:
— Вот видишь, у меня даже свадьбы и жениха не было-уууууу, а он мне уже изменил со всеми-уууу…
Еще одно глухое рычание и полное обреченности обращение Алекса к самому себе:
— Ну да, реакция на стресс… как я мог забыть. — И уже обернувшись ко мне, — Мне глубоко наплевать, что ты по этому поводу думаешь, но ты будешь моя, потому что иначе я не смогу тебя выкинуть из головы!!!
Ого! Вот это заявление! Я даже комедию ломать перестала, задумалась и во мне проснулось профессиональное любопытство:
— Слушай… те, это получается, если между нами сейчас будет… эмм, секс, то вы про меня забудете? — а глаза у моего любимого героя, оказывается, умеют быть почти круглыми. — Как интересно…
Молчание Алекса я приняла за зеленый сигнал и ринулась в атаку:
— То есть я тебе… вам нравлюсь? Праааавда? Давно? А что вы почувствовали, увидев меня впервые? Нет, не так… Эмм… Разве может блистательный, идеальный, неподражаемый, загадочный Алессандро Девелри, какой-то там риантан в армии Танарга, испытывать чувства к невзрачной журналистке?
На его губах, таких красивых и мужских, появилась загадочная улыбка, и он милостиво кивнул:
— Может… Если эта журналистка соблазняет его самым безжалостным образом, а затем ретируется, доведя почти до состояния невменяемости!
И приближающийся с каждым словом Алекс, внезапно оказался у самого моего лица, а его руки властно легли на мои плечи… Так, что-то я не о том, так и до пламенной страсти дойти можно… А нужно ли?
— А если я тебе так нравлюсь, — прошептала я, так как голос внезапно пропал, — тогда почему… пирог зажал и повару меня бросил?
Герой моего второго романа нахмурился, растерял как-то разом всю свою властность и стал тем милашкой Алексом, от которого тряслись мои коленки, а загребущие ручки так и тянулись помацать его тело.
— Понимаешь, — Алекс смотрел куда-то в сторону, — так уж получилось, что в наше мире, в отличие от вашего, у женщин нет выбора… Я уже был женат на той, которая тихо ненавидела… Это очень больно, Лика. Больно делать для женщины все и получать в ответ лишь… Неважно. Она ушла в итоге, я отпустил ее, но выводы сделал. Чувства они мешают в политике, в бизнесе, в общении с подчиненными, но если их нет в семейной жизни — и самой семьи нет! А ты… Ты самая ненормальная женщина из всех, кого я видел, и самая удивительная, — взгляд его серых глаз снова сделал меня центром его внимания, — ты просто невероятная… Ты казалась мне такой открытой, искренней, восхищенной и в то же время… такой желанной. Ты мне слишком понравилась для того, чтобы я мог тебя принуждать к чему-то, но ты хотела уехать… Я позволил тебе, решил просто сделать прощальный подарок в надежде… Что ты вернешься.
Мне впервые в жизни нечего было сказать… Точнее хотелось сказать очень многое, но как-то внезапно спазмом сжало горло, а сердце ухнуло куда-то вниз, и я пораженно молчала… Алекс как-то по своему воспринял мое молчание, а затем продолжил:
— И вот, когда я уже решил тебя разыскать, мне молча и виновато приносят яркий пластиковый журнал… С МОЕЙ ФОТОГРАФИЕЙ НА ОБЛОЖКЕ!!! И я узнаю что милая и нежная мисс непосредственность, на самом деле профессиональная журналистка! Тебе не кажется, что это было подло?
И смолчать бы тут, так нет же… Вот я дура!
— Нет, это было не подло, — мысленно поражаясь собственной наглости, ответила я, — подло было, когда я брала интервью у сенатора Аффеке, ты бы видел его лицо, когда он прибежал с номером журнала… Мы потом полдня работать не могли всем офисом… так животы от смеха болели… вот…
— Вот как? — и взгляд серых глаз стал более чем злым, — а на до мной тоже смеялись всем офисом?!
— Над тобой нельзя смеяться, Алекс, — искренне ответила я, — ты слишком… идеальный, красивый, невероятный, изумительный… Я и подумать не могла, что ты… что я тебе хоть чуть-чуть нравлюсь… А ты меня выставил с планеты, даже провожать не пришел… А я так ждала где-то в глубине души, даже не смея надеется… И только когда открыла пакет, а там твой пирог… Тогда я не знала что думать! Ведь я никто, так серенькая мышка, сирота, журналистка третьего сорта, а ты… А ты, ты Алессандро Делвери, ты идеал всех женщин, я и представить не могла что влюблюсь… Это же как влюбиться в мужчину на картине… то есть смотреть и мечтать можно, а трогать… нельзя…
Мы молчали несколько долгих томительных минут, а потом Алекс сказал:
— Идем купаться.
И стена между нами растаяла, отбросив все сомнения куда-то далеко, и тут подала голос надежда:
— А насиловать будешь? — поинтересовалась я.
— А надо? — столь же игриво поинтересовался Алекс.
— Хотелось бы, — смущенно ответила я.
— Я подумаю, — заверил меня Алекс и спрыгнул на песок.
— Так всегда, — смирилась с неизбежностью своей судьбы я, — все только и думают, и хоть бы кто-то на отчаянные меры решился… уже, наконец!
Мое бурчание было прервано тем, что меня просто вытащили из кабины хаена и понесли к плещущимся волнам океана… На ручках понесли!
Раздевалась я сама, завистливо глядя, как герой моей мечты рассекает сильными руками волны в неясном свете трех лун. Красота! Алекс обернулся, махнул рукой и я поторопилась — снять халат естественно, не буду же я голая плавать.
Сверкающая в лунных переливах вода оказалась теплой, даже теплее чем днем, когда мы с бабулей зажигали. Войдя в воду по пояс, я увидела стайку серебристых рыбок, остановилась завороженная этим зрелищем. Рыбки были маленькие, до ста штук, наверное, быстрые и переливающиеся как ртуть. Внезапно сверкающие тельца словно испугавшись чего-то метнулись в сторону, а меня обхватили сильные руки, прижали к мокрому животу и груди.
— Что тут увидела? — поинтересовался Алекс, прикасаясь губами к моей шее.
— Рыбки плавали, — ответила я, понимая, что мне уже по барабану кто там и где плавает.
— Тебе нравятся рыбки?
Нееет, мне нравится когда меня так хотят и не скрывают этого, и еще когда целуют… да, вот именно там и именно так… И вообще ноги уже не держат… Но в слух я ответила:
— Очень нравятся…
— А так нравится? — хрипло поинтересовался самый невероятный мужчина, сжимая меня руками.
— Да…
— А так? — его губы нежно ласкали мою шею.
— Да… — уже шептала я.
— Ну, ладненько, — прошептал Алекс и разрушил все мои ожидания, — поплыли рыбок смотреть.
— Какие к черту рыбки?! — возмутилась я.
— Красивые, — Алекс подмигнул мне, — плавать умеешь? — вся такая раздосадованная я, все же кивнула. — Тогда догоняй, — прошептал мой идеальный мужчина, и снова я стояла и любовалась его сильным телом…
Блин!!! Какие рыбки! Я поплыла вслед за мужчиной своей мечты, с надеждой догнать и… утопить! Да, я была злая.
Где-то минут через пятнадцать я уже выбивалась из сил, все же ночка выдалась еще та и я более чем устала. Алекс обернулся, посмотрел на меня и сделал то… на что не шел еще ни один мужчина ради меня. Он подплыл, перекинул меня на спину и затем снова поплыл вперед. Я обняла Алекса руками и ногами, и радовалась, что он не видит моих слез — еще никто не относился ко мне с таким трепетом, даже Дени крикнул бы 'Поторапливайся' и поплыл вперед.
Мы плыли еще около получаса, и вскоре впереди, в неясном свете звезд показался маленький скалистый остров. Алекс каким-то ловким движением перекинул меня вперед, подхватил на руки и вынес на остров.
— Не замерзла? — он ласково смотрел на меня.
— Нет, — прошептала я в ответ.
Он прошел вглубь острова, все так же неся меня на руках, прошел к какому-то гроту, осторожно спустился и усевшись на валун, просто усадил меня на колени.
— Скоро рассвет, — прошептал Алекс, касаясь губами моего уха, — сейчас начнется, значит.
— Что начнется? — я с улыбкой смотрела на него.
Алекс поймал мой взгляд, ласково чмокнул в нос и, указав куда-то вперед, тихо сказал, — Смотри!
Я перевела взгляд, следуя за его рукой, и задохнулась от фантастического зрелища — со дна океана поднималось что-то блестящее, сверкающее, переливающееся! Это была огромная, словно волна стая светящихся серебристых рыб, которые вырывались из воды, взмывали вверх и вновь падали в воду, чтобы в очередной раз взмыть к звездам…
— Это вьетрены, — прошептал Алекс, — обычно они находятся на огромной глубине, там, куда не проникает свет практически, но в это время у них брачные игры и знаешь, Лика, ты напоминаешь мне этих рыбок.
— Чем? — спросила я, не отрывая взгляда от чарующего зрелища.
— Ты считаешь себя серой мышкой, маленькой, серенькой и невзрачной, — он шептал у самого уха, — но когда ты улыбаешься… ты прекраснее тысячи вьетрен… Ты прекраснее звезд… Ты удивительная, Лика…
Я вздрогнула, посмотрела на Алекса и в его глазах я увидела то, чего не видела больше ни у кого — я видела восхищение. И я растворилась в этих глазах, потерялась, заблудилась окончательно, потому что поняла — с этого момента мои сердце и душа навеки принадлежат ему… Вот только он принадлежит другой…