Поставил сотовый телефон подальше вместе с фонарем, который направил прямо на испуганного сутенера. Выпрямился.
- Тебе все равно нужно будет ответить за свои грехи. Я не уверен, что твое признание, которое скоро найдут на этом сотовом телефоне, будет хорошим обвинительным актом для тебя. Я видел это дерьмо и должен убрать его.
- Нет, нет, пожалуйста, мужик! – заверещал Вик.
Я дохнул на него огнем совсем чуть-чуть, легонько. Но он тут же заверещал, завозился, но выбраться с продавленного дивана не смог. Огонь тут же принялся обнимать его своими дымными струями, весело пожирая ноги, руки, волосы на голове. Страшный крик пронесся по всей заброшенной ветке. Он будет тлеть мучительно долго. Так долго, что успеет осознать, что вся его жизнь, прожитая в бессмысленной погоне за деньгами в ущерб ограничения свободы невинных девушек была ошибкой. Но изменить ничего уже будет нельзя.
На выходе из поездной станции я плюнул на знак у дерева. Костер тут же разгорелся, взвиваясь ввысь оранжевыми, красными лентами огня. Скоро по следу благодаря этому знаку придут драконы. Их будет ждать хорошее откровение.
46. Клэр
- Клэр. Клэри! – я дернулась, услышав этот голос. Солнце припекало ужасно сильно, и я почти теряла сознание, оставаясь на виду перед домом, оставаясь все также привязанной к столбу. – Ты ужасно выглядишь.
- Стефан! Как долго тебя не было! – увидев его, я чуть не бросилась на шею – так была рада видеть. Он выглядел страшно: вся одежда в бурой крови подтеками, ноги в грязи. – Ты откуда?
Он дернул плечом.
Я приблизилась к нему так близко, насколько могла. Увидев то, что я сама, без какой-то подсказки, приближаюсь к нему, Стефан заулыбался. От этой улыбки мое сердце зашлось, забухало громким там-тамом. Он смотрел внимательно и серьезно, и эта сила внутри него подавляла меня, обезоруживала, брала в плен, не спрашивая согласия.
Ноги снова задрожали – как тогда, в нашу первую встречу, когда меня ослепил один только его вид. Я сглотнула и облизнула губы. Взгляд Стефана изменился – он стал глубже, и там будто промелькнуло что-то шальное, горячее, стальное.
- Клэри, ты ждешь меня? – вдруг спросил он шепотом.
От того, как был задан этот вопрос, я поняла, о чем он говорит: могу ли я простить его за то, как он обращался со мной на острове. Сейчас, в эту самую минуту, когда моя жизнь была привязана к какому-то столбу посреди поляны под палящим солнцем у заброшенного дома, в котором находился маньяк с черт-те знает какими намерениями, я не могла не признаться самой себе, и потому ответила предельно честно.
- Да, Стефан, я жду тебя, - сказала я тихо и протянула руку. Его глаза обожгли пламенем, желание обладать, приблизиться, прикоснуться, пронеслось по венам.
Мне показалось, что ударило током - такое острое, удивительное чувство пробежало по венам.
Он улыбнулся – мои слова его явно обрадовали.
- Послушай, Клэр. Ты должна превратиться в дракона. Тогда тебе никто не сможет причинить вреда.
- Стеф, ты не понимаешь, - я начала заламывать руки. – Я сама не знаю, как это произошло в первый раз. После того, как очнулась, сочла, что это все привиделось, приснилось мне. И только твои слова расставили все по местам, показали, что я не лишилась разума. Разве такое возможно? Дракон…
Он хмыкнул.
- И все же, это правда. Разбуди в себе самое сильное чувство, какое только есть, и тогда дракон быстро отзовется, попросится на волю. Из искры разгорится пламя, появится дракон.
Я потупилась. Видимо, самым сильным чувством в первый раз во мне была ревность – увидев воочию Стефана с другой я не смогла этого стерпеть.
- А какое у тебя было чувство, что помогло стать драконом?
Стефан поежился, будто об этом было неприятно говорить. В глубине его глаз пронеслись воспоминания, судя по всему довольно жесткие и неприятные.
- Мне помог отец.
- О! – я открыла рот, чтобы задать еще парочку вопросов, но осеклась: что-то в лице Стефана меня остановило. А мне не хотелось давить на больное место, причинять ему боль одними только воспоминаниями.
Но Стефан добавил, видимо, больше для себя, чем для меня:
- В день моего двадцатилетия. Я тоже очень долго не мог превратиться.
Округлила глаза: то видение было о нем, я видела тот момент, когда его выгнали из дома. Ничего себе!
Он помолчал, а потом вдруг поднял на меня свои огромные, горящие глаза:
- Клэри, помни: что бы ни случилось, я тебя спасу. Но как только что-то пойдет не так, тут же беги. Беги и не оглядывайся. Потому что ты должна спастись, ты должна выжить, ты поняла меня?
Он не мог до меня дотронуться, но я видела: ему ужасно этого хочется – прикоснуться, почувствовать тепло кожи и мягкость волос. Но что-то позади него, возможно, темнота, удерживала в своем плену.
- Стефан, - понимая, что это, возможно, последний раз, когда у нас получается спокойно поговорить, я не могла не задать этот вопрос. – Скажи мне: зачем?
Его глаза потемнели как налившееся свинцовой грозой небо.
- Почему ты так поступил со мной?
Он тяжело вздохнул, и ответил, глядя прямо мне в глаза:
- Разбудить дракона могут только сильные чувства.
Я усмехнулась. Все понятно. Одному маньяку нужна, чтобы родить ему ребенка для чего-то, второму – потому что в теории могу превращаться в дракона.
Отличная перспектива для дальнейшей жизни.
- Знаешь, Стефан, - сощурившись, посмотрела на его сомкнутые от злости губы, на дрожащий подбородок, на желваки, игравшие на скулах, всмотрелась в зрачок, расширившийся до границ вселенной. – Я жду, чтобы ты придешь сюда. Очень жду.
И вы переубиваете друг друга – продолжила мысленно. Он понял, что я не договариваю, и нервно сжал кулаки. Я не отшатнулась – агрессия меня теперь не пугала. Улыбнулась натянуто, и тут же потушила улыбку. Сделала несколько шагов назад.
- Нет, нет, Клэр, не уходи, - крикнул он мне. – Прости меня, Клэри! Прости! Я был не прав! Ты нужна мне!
Но я отвернулась.
47. Стефан
Погода портилась.
День подходил к концу, солнце еще не село, было жарко, душно. Носились невысоко над землей ласточки с громкими криками и что-то такое опасное зрело в воздухе. Духота и напряжение жаркого дня нарастали. Стали появляться тучи, они быстро неслись по небу черные и серые, лохматые и страшные. Черное облако быстро перекрыло заходящее солнце и стало гораздо темнее. Что-то зловещее чувствовалось в воздухе...
Я вылез из джипа, поняв, что дальше не проехать, поправил джипиэс-навигатор, проверив верность пути и решительно шагнул в чащу леса.
Дорога до этого места заняла много времени, я не спал, спеша оказаться там, где мне была назначена встреча.
Держу пари, этот маньяк не ожидал, что я окажусь здесь так скоро и не будет готов к моему вторжению, тем выгоднее будет мое положение – на это был полный расчет.
Стремительно и напористо из-за горизонта надвинулась темная туча и как-то разом заволокла небо. Накрепко заточила яркое солнце в свою темницу. Стало хмуро. На какой-то миг все притихло, но только на миг. Словно спохватившись, задул резкий холодный ветер, закружив кроны вековых деревьев.
Ослепительная молния вспорола небо. И сейчас же, резко и пугающе, как выстрел, прогремел гром.
С неба обрушилась лавина дождя. Она хлестала по веткам толстыми плетями, сбивая листья, пытаясь сломать деревья, кусты, прибить траву к земле. Грязными ручьями вода потекла селем вниз, смывая все за собой.
Молнии вспыхивали почти непрерывно одна за другой. Не утихая, гремела в тучах гулкая небесная канонада. И от этого блистания и грохотания трепетно сжималось сердце…
Я поднял голову вверх и подставил свое лицо упругим струям дождя. Молния, прорезавшая небо, отразилась на мне, осветила темноту вокруг.
Пора!
Я бросил навигатор, расправил руки в стороны, будто бы статуя Христа-Искупителя в Рио-де-Жанейро, и расслабился, вбирая стихию в себя. Огонь заструился по венам, в горле запершило – первый признак обращения.
Руки задрожали, на кончиках пальцев заискрилось электричество. Я оттолкнулся ногами от земли и взмыл в небо огромной громадиной. Упругие струи холодного ливня омывали все тело, скатывались по чешуе, застилали глаза. Молнии гремели вместе с громом, прикрывая звуки, с которыми огромные крылья вспарывали пространство. Лучшего прикрытия для полета дракона и не придумать.
За две минуты я нашел это место: полуразрушенный дом с серой крышей посередине леса, темная поляна, освещаемая призрачным огнем молний и маленькая фигурка, прикованная к столбу. Я выпустил столб огня, направив его на дом.
Крыша чуть подпалилась, кое-где занялись огнем мелкие сухие ветки, огонь принялся бороться с водой, что обрушивалась с неба, но я не был уверен в победе дождя.
Дверь отворилась и из дома шагнула темная фигура. Шаг. Другой, и вот в небо взмыл дракон. В его поджаром как у гончей, когтистом как у ящерицы, покрытом змеиной чешуей теле было около девяноста футов. Вдоль узкого хребта шел гребень из острых зубьев, по форме напоминавших шипы розы. На загривке они достигали трех футов в высоту, но постепенно уменьшались и на кончике хвоста были не длиннее лезвия перочинного ножа. Шипы были серые, шкура дракона также имела серо-стальной оттенок, но с золотистым отливом. В его узких глазах бушевало зеленое пламя.
Пламя, которого я не боялся.
Я не стал ждать: выпустил в него всю свою огневую мощь. Огонь прошел по его голове, загривку, подпалил хвост, и на нем сразу же вспыхнул маленький костер. Дракон задергал хвостом, пытаясь сбить раздражающее пламя, но вдруг сделал круг надо мной и ударил огнем сверху.
Но я был готов к такому повороту: как только в небе сверкнула молния, освещая каждую выпуклость драконьего тела, каждую прорезь, каждую чешуйку, я, не мудрствуя, провернулся в воздухе так, чтобы крылья смотрели вниз.
И тут же выпустил когти.
Полоснул ими воздух раз, другой, третий, но потом, наконец, дотянулся до блещущего от воды чешуйчатого брюха и вцепился острыми, как отточенные ножи, когтями.