Не теряя времени, я собрала нужные документы и направилась в банк, который находился поблизости, попутно пытаясь придумать что-то, что еще может меня спасти.
И с этой минуты как будто мир повернулся ко мне тем местом, о котором раньше я могла только догадываться: звонки кредиторов, письменные уведомления банков об отказе, приказ о выселении из общежития и самое страшное – повестка в суд по поводу недостачи в баре, где я работала еще вчера.
Добравшись до хостела, я думала только об одном: где достать мыло и веревку, как на мой телефон после СМС о блокировке единственной карты пришло это:
«Милая, дорогая Клэр. Я очень жду тебя. Год – это такой уж и большой срок. Тебе понравится, мы проведем это время вместе».
Всю ночь меня мучили кошмары, в которых мистер Дарк, отходя от лифта, вдруг поворачивался и взмахивал разветвленным хвостом, как хлыстом. И проснувшись утром, не найдя в своем бумажнике даже бакса на кофе, я поняла, что соглашусь с его предложением. В конце концов, год – это не так уж и много.
17. Клэр
Резко включается свет, и я морщусь, чуть не падаю с кровати, пытаясь вытащить руку из пальто, чтобы прикрыть глаза.
- Милая, ты забыла, что я обещал прийти к тебе ночью? – говорит грозно Стефан, и я вижу его огромную фигуру у окна. Он облачен в одни только пляжные брюки. Волосы мокрые, по ним стекает вода, дорожками сбегая по массивной груди, прессу, опадая на пол. Хвост дракона – татуировка на шее – кажется отсюда живой: Стефан злится, все в нем бурлит, и жилы, вены, мышцы, все ходит ходуном.
Ничего не отвечаю, облизываю сухие губы и пытаюсь прийти в себя, привыкая после темноты к свету.
- Ты должна быть наказана за побег, - говорит он вдруг и берет со стола отложенный, видимо, ранее, предмет.
Встаю неловко заваливаясь – мышцы после сна свело, пальто слишком длинное, его полы путаются в ногах. Снимаю его, оказавшись в одном легком платье. Оно все промокло от пота, и сейчас неприятно льнет к телу.
Он смотрит на меня в упор, чего-то ожидая, я же стою смирно, не делая попытки приблизиться. В его огромных глазах бурлит грозовой океан: молнии так и сверкают, нарастает цунами, того и гляди снесет.
И вдруг Стефан вытягивает руку, и от его пальцев до пола струится черной змейкой поводок. Судорожно хватаюсь за шею.
- Нет, милая, ты не должна бояться, - говорит он, а в его глазах все также блестит что-то ужасно страшное, неведомое, как отблески далеких звезд. – Ты должна мне доверять.
Он молча пробегает пальцами по моему плечу, и цепляет поводок к ошейнику.
- Платье слишком мокрое, - вдруг замечает он. – Сними его.
Я жмурюсь.
- Сними! – кричит Стефан, и я вздрагиваю и тут же снимаю тряпку, бросаю к нашим босым ногам. От его присутствия мне жарко, мужчина словно огромный радиатор, где мощность выставлена на самый максимум. Кажется, даже воздух трещит от напряжения.
Стефан берет за другой конец веревки, отводит меня к стеклянной двери, немного приоткрывает ее и в комнату врывается аромат моря. Дразнящий, пахнущий йодом и озоном. Мужчина указывает мне на стул прямо у дверцы.
- Сиди здесь. И не двигайся. Чтобы не случилось, с места ты не сдвинешься, поняла?
Вместо ответа сажусь на стул, закидываю ногу на ногу и смотрю в сторону, только бы не касаться взглядом его обнаженных плеч, татуировки, пресса, мягких мокрых волос, подбородка, на котором уже проступает легкая щетина.
Он не пристегивает, не привязывает поводок. Эта веревка – только лишь символ. Символ того, как должна себя вести девушка в его доме. вернее, как должна вести себя я.
Стефан выходит, выключает свет и возвращается через какое-то время.
И НЕ ОДИН.
18. Стефан
Невозможно сдержать себя в ее присутствии. Не-ре-аль-но! Она постоянно что-то будоражит во мне, трогает все струны, о существовании которых я и не подозревал, будит воображение, тормошит.
И без того огненное мое сердце готово ошпарить кипятком все внутри, но при ней… Оно просто-напросто готово взорваться от эмоций.
Думаю, что все это дикое раздражение однажды прорвет плотину, и кто-то из нас убьет второго. Потому что так долго продолжаться не может. Зачем я подписал контракт на год? Надо было изменить его условия!
Несколько минут на яхте – и вот я в баре на пляже. Мохито в кокосе, танцовщицы в стрингах, - все предназначено для того, чтобы очистить мозги. Долго не думаю – подсаживаюсь на длинный стул напротив симпатичной барменши. Девушка считывает мое внимание в одно мгновение, и тут же игриво улыбается, выгибается, демонстрируя упругую попку, тонкую талию.
Долго не тяну, веду ее на яхту.
Блондиночка мила. Хихикает, не отсвечивает, возбуждает. Стягиваю с нее лиф и трусики, оставив в одном шелковом платье, больше похожем на ночную рубашку.
- Ну зачем! – восклицает она, когда я выбрасываю ее белье в море.
- Оно тебе не понадобится, - шепчу ей в губы.
Девушка поворачивается спиной, потирается попкой о мой внушительный стояк. А тут звонит мой телефон. На экране-длинный номер. Международный звонок.
- Стефан, это я. – Голос на том конце провода не перепутать ни с кем. Все та же скрежещущая сталь.
- Отец? Чем обязан? – девушка улыбается, выгибается как кошка под моими ласками, и я почти не обращаю внимание на то, что льется из трубки.
- Прекрати это, - мне кажется, я слышу, как он устало подпирает подбородок кулаком. – Прекрати это немедленно!
Ее полные сиськи на ощупь почти как настоящие, у меня на них большие планы, и ничего заканчивать я не собираюсь. Возбуждение достигает предела, и даже хриплый от телефонных помех голос отца не может охладить мой пыл. Девчонка уже течет, а всего и нужно было пару раз шлепнуть по аппетитной заднице, да засунуть пару пальцев в рот.
Прижимаюсь стояком, одновременно провожу членом между булочками и засовываю свои пальцы в теплую мягкость ее рта.
- Алан мне все рассказал. О том, что ты творишь у себя на острове! – вдруг выкрикивает отец и от неожиданности я чуть не роняю трубку за борт.
- Да что знает твой Алан, папенькин сынок! – шиплю я зло ему в ответ, отпихнув в сторону почти голую барменшу. – Только и знает, как стукачить, да разъебыв@ть все, что ему доверили.
Отец набирает воздух в грудь, чтобы, как раньше, начать воспитательную беседу, но я отключаюсь и успеваю услышать от него только одно:
- Стефан, опомнись!
- Бл@ть, - сжимаю телефон в кулаке. Дерьмовый день. Дерьмовое семейство Дарк. Сукин сын, Алан. Донес отцу, и ладно бы только ему, что я удерживаю на острове НЕРАСКРЫВШУЮСЯ.
От воспоминаний о Клэр, что судорожно бьется от ударов тока на моих руках, приземлившись на вертолете Алана, меня пробирает озноб несмотря на мягкую жаркую тропическую ночь.
- Вот дрянь! – бью кулаком о стену судна, практически рядом с иллюминатором, от чего прочно впаянное стекло чуть заметно трещит.
- Кто, милый? – вопрошает блондинка.
Беру ее в охапку, всю сразу, целиком, чтобы вжаться всеми членами в ее тонкокостные изгибы, желая пробудить то мимолётное возбуждение, что потрясывало буквально минуту назад…но его нет. Черт. Перед глазами так и стоит лицо Клэр Паркер.
То, как она смотрит на меня своими ярко-зелеными, как трава на солнце, глазами.
19. Клэр
Я сижу в темноте у открытого окна, из которого сильно дует. Поднимаю ноги и прижимаю их к холодной груди, чтобы ступнями не касаться ледяного, как мне кажется, пола.
Сижу и дрожу. Дрожу от ненависти к нему. К этому омерзительному, страшному, беспринципному, сукиному хрену.
И я ненавижу все здесь.
Ненавижу контракт. Эту тупую бумажку, согласно которой весь дом находится в моем распоряжении в обмен на «внимание к мистеру Стефану Дарку».
Ненавижу себя, за слабохарактерность, за слезы, за неумение бороться за себя.
Ненавижу Стефана, за то, что я всего лишь игрушка в его руках.
Ненавижу этот огромный дом на затерянном в океане острове, откуда просто так не сбежать.
Ненавижу ошейник, который показывает мне мое место здесь. Господи, какая же я была дура, что думала, что мистер Дарк будет смотреть на меня иначе, что однажды он проникнется мной, поймет меня и увидит в другом свете.
Что я сменю эту роль «девочки в ошейнике» на какую-то другую…
Нет, этому не бывать. Он ужасен, опасен, страшен в своем странном безумии, когда глаза его остаются холодными, как лед, особенно в моменты моего наивысшего напряжения. Он будто затаившийся охотник, который чего-то ждет от загнанной дичи.
Я немного раскачиваюсь на стуле, чтобы кровь хоть как-то циркулировала в моем ледяном теле и я совсем не превратилась в соляной столб от всех этих невозможных слез, что скопились во мне со времени нашего со Стефаном знакомства.
Вдруг в коридоре слышится шепот, какие-то странные шоркающие звуки, шаги.
Медленно открывается дверь и в несмелом свете луны я вижу ужасающую картину: Стефан входит в мою комнату с девушкой. Они словно слились в одну линию: его могучая полуобнаженная фигура, светлые брюки, огромные руки, в кольце которых хрупкая женская фигура в светлом платье, больше похоже на шелковую сорочку для сна. Длинные волосы путаются в его пальцах, перетекают сквозь них, как вода, и девушка смеется от того, как Стефан ими играет.
Эта интимность момента просто выбивает дух из меня.
Мне нечем дышать, ошейник кажется нереально тугим, и я хватаюсь руками за него, но не произвожу ни звука: поводок наглядно говорит мне, кто я здесь, кем являюсь на самом деле.
Стефан что-то шепчет ей на ухо, и она гортанно смеется. Боже, кажется я впервые вижу, что он так показательно, демонстративно нежен.
От этого все, что есть во мне, все несчастные внутренности, что не успели заледенеть от ветра из окна, скручиваются в узел. Внутри начинает разгораться еще один костер ненависти. Уже к ней. К этой неизвестной девушке, что оглаживает руками мужское совершенное тело; мягко касается тату на шее – хвоста дракона; смеется его шуткам, сказанным на ушко между поцелуями.