Поэтому собрав последние силы, они, выставив щиты, начали сжимать кольцо блокады.
И тут Тварь заговорила… Ее голос … Это был одновременно скрежет ржавого гвоздя по стеклу и завораживающий шелест опадающих листьев.
— Пропустите… Дайте уйти за Грань…
— Нет, — спокойно ответил Барей, Бог войны. – Ты запомнишь дорогу и вернешься. Возможно, вернешься не один.
И, взмахнул рукой, и в колышущуюся серую фигуру полетел метательный молот, окруженный полыхающим облаком силы — гнева воина в бою за правое дело. Однако Тварь выставила лапу, от которой как удар бича навстречу метнулось Бездушие Палача. Две силы столкнулись… и погасили друг друга. Молот вернулся к Богу войны потухшим и холодным. Барей застонал…
Копье Истинной Любви богини Венерены Тварь отбила Равнодушием, Бич Океана Прайседа встретило Дыхание Пустыни, Меч Долга Истианы – Вседозволенность и Анархия… Удары богов сыпались как крупные градины во время бури, и тут же встречались со своей противоположностью…
— Вам нечего противопоставить мне, — прошипела тварь, изгнанная из мальчишки. – Ваши силы нестабильны, они имеют изнаночную сторону, свою противоположность. Уйдите, вам не победить!
И тут вперед шагнул Морган.
— Ты не прав, — спокойно и собрано сказал он. – Есть такая сила! Смерть рано или поздно приходит ко всему – людям, зверям, богам, вселенным. Поэтому нет ничего стабильнее ее!
Он не стал замахиваться мечом – наоборот, воткнул его в землю. Вместо этого Бог Смерти поднял обе руки и на Тварь пошел Туман Смерти.
— Жизнь, — прохрипела Тварь.
Морган только мотнул головой.
— Во-первых, создать Жизнь ты не можешь. А потом Смерть это всего лишь ворота к новой жизни, а ворота как не крути – они все равно останутся воротами…
Сила Хаоса заметалась. Она попробовала парировать Восстанием Нежити, но сила Моргана ее даже не заметила – ведь даже зомби, вампиры и личи тоже смертны. Дело только во времени…
И тут Тварь взвыла, и бросилась на Бога Смерти. Они сошлись врукопашную. Завертелся новый Смерч – Хаос-Порядок, Порядок-Хаос.
Боги замерли – что они могли сейчас сделать? Только держать сферу блокировки – ведь даже малейшие отголоски силы от этой схватки могли погубить все в этом мире.
Сколько это продолжалось — неизвестно, казалось, что и само время застыло в ожидании.
И тут все кончилось...
Тварь исчезла. А Морган лежал окровавленный, без сознания, и только слегка поднимающаяся грудь показывала, что Бог Смерти еще жив.
— Его сила оказалась единственной, способной нас спасти, — вздохнул инспектор, — он сумел в неравном бою победить основную часть инфернальной сущности, с которой мы столкнулись. Но единственным способом победить тварь до конца… — Тим запнулся, — ему пришлось частично принять эту тварь в себя. Сейчас в нем клокочет энергия хаоса, которую он или переплавит в свою и станет сильнее, или он…
— Умрет… — прошептала Лика и разрыдалась.
— Сейчас для него идет еще один бой. Бой с собой, внутренний… Он продолжает сражаться с хаосом внутри себя… — Тима перебил Гелос.
— Он пытается не дать энергии хаоса превратить его в такую же тварь. Убить его придется нам, если он не сможет победить. Теперь если бы он сам не был богом, оставалось бы за него только молиться. Мы не в силах ему помочь, нам остается только ждать…— вздохнул Платон.
***
Подвинув смертную девушку, боги подняли своего брата и понесли его в одну из комнат. За ними последовали пришедшие с богом смерти друзья. Лика постоянно пыталась коснуться его. Ее оттесняли, отталкивали. Но она снова и снова пыталась подойти. Ксана взяла ее за руку и держала.
Наконец-то носилки с раненным водрузили на кровать. Валькирия метнулась к нему. Она со слезами на глазах стаскивала помятые доспехи: наручи, поножи, легкую кирасу…
Боги снова попытались подойти, чтоб оттащить ее, увести, но двое инспекторов положив руки им на плечи, не дали сделать этого.
— Оставьте нас, мы все сделаем как надо, — сказал Тим. Боги недоверчиво скривились, но все же вышли.
Морган начал бредить.
— Уйдите! Не троньте меня… дайте мне умереть…— надрывно закричал он.
Валькирия приняла поднесенную друзьями миску с водой и куском льняной ткани бережно начала смывать кровь с раненного.
— Ненавижу! – вдруг выкрикнул он.
— Тихо, — едва выдохнула она, — ненавидь, только выживи! Тебя же ждет твой мир, твоя любимая работа…
— Уйди,— его рука дернулась, словно он хотел отмахнуться, но лишь приподнялась и безвольно упала на кровать. Сил не было.
— Не уйду! – девушка не замечала друзей, помогающих ей, не обижалась и не собиралась сдаваться. У нее появилась цель – она должна помочь выжить такому необычному, такому темному, но мудрому богу.
— Прочь, предательница! Ненавижу тебя! Убейте меня! Я не хочу жить… — бредил бог смерти.
— О чем он? – валькирия подняла черные как ночь глаза, полные слез, на друзей.
— Лилит, прости, не уходи! – закричал он, бросаясь в крайность.
— О ней, — вздохнул инспектор.
Девушка помрачнела, но и не подумала сдаваться.
Оксана подошла, и начала методично залечивать многочисленные раны, сращивать трещины в костях, устранять ссадины. Тут не могло быть недостатка магии – сам воздух был наполнен ею. И тело исцелялось без проблем.
Бог боролся с собой, с нежеланием жить и с тварью, засевшей в его душе и теле…
У любого есть свой передел и через три часа борьбы Морган начал сдаваться. Грудь его вздымалась все чаще, дыхание было тяжелым. Бог не дал твари победить, но сдался и сам. Они уходили оба.
И вот он уже стоит у черты. Свет впереди слепит. Там уют и покой, там благодать…
Грань… Он всеми силами рвется к ней, шаг за шагом, вдох выдох…
— Морган, не надо! – ужасно громкий крик заставил его передернуться, — пожалуйста, милый, не уходи!
Кто это так плачет? Лилит… Нет, голос не ее. Кто же тогда? Кто может назвать его милым? Кому он нужен?
Нет, там впереди, там хорошо… Шаг…
— Я люблю тебя! Не надо, вернись!
Ощущение теплых губ на щеках… Находясь на грани чувствуешь искренность… И этот голос зовет всей душой. Но он уже так близко к вечному блаженству… Шаг…
— Пожалуйста! – удары кулаком в грудь, не то чтоб больно, но неприятно, — не уходи. Я подарю тебе сына. Ты хочешь сына? Или дочь? А может не одного и не двух? Я всегда буду с тобой! Только не гони меня! Не надо, прошу… Выживи!
От кого он должен хотеть детей? Кто пойдет за ним по жизни? Очередная женщина, которая предаст? Не-е-ет… Шаг. Только вперед, нет пути обратного.
— Милый, любимый, родной… — голос рыдает, но Бог не верит, что это о нем. Он делает еще шаг. Вот она заветная дверь, он тянется к ручке, но что-то другое упирается в его ладонь. Что это? Он хороший воин и способен и с закрытыми глазами понять, что это рукоять.
— Не смей умирать, слышишь! – голос изменился: он стал решительным, серьезным донельзя, — а если посмеешь, забирай и меня! Морган, ты посмеешь убить меня?!— голос снова наполнился нотками истерики, кинжал в его руке уткнулся во что-то или в кого-то. Бог попытался отвести его в сторону, но сил было мало, а та, что держала его, излишней хрупкостью не обладала.
— Отпусти… – едва сумел прошептать он, не сумев освободить одну руку, он второй потянулся к ручке заветной двери.
— Нет! Если ты уйдешь – ты совершишь двойное убийство. Ты не только сам умрешь, за тобой пойду и я…
— Дай умереть! Ты бред. Тебя не существует. Не может быть такой искренности у женщин! Отпусти!
— Нет, — голос разрыдался от обиды, — я не бред! Сумасшедшая, возможно, но я так же реальна, как и ты…
Поцелуй… В губы, такой настоящий… Девушка надавила грудью на кинжал и не удержалась от стона, холодный металл, пусть не глубоко, но все же вошел в ее плоть и причинил боль.
Она сняла пальцем каплю, побежавшую по лезвию, и приложила ее к губам бога.
— Веришь ты или нет, все реально, — прошептала она.
Он не хочет, что б кто-то шел за ним. Призрачная дверь грани начала медленно таять. Бог судорожно пытался удержать ее, но свет мерк.
— Не-ет! – закричал он, дверь растворилась. Он открыл глаза. Наконец-то он узнал, чей голос так звал, молил вернуться… Он увидел ту, которая готова была отдать за него жизнь. Она рыдала, на его груди, судорожно сжимая кинжал, приставленный к самому сердцу.
Он видел, как двое инспекторов тихо отошли к двери, как закрыли ее за собой. Или все-таки смотрели в щелочку?
Ему было все равно. Силы достаточно быстро возвращались. Он наконец-то смог разжать ладонь. Кинжал скользнул на пол, радостно зазвенев о холодный мрамор.
— И сына, и дочь… — прошептал он пересохшими губами, прижав заплаканную валькирию к груди.
— Значит так и будет! – прошептала она, рыдая.
Он запустил пальцы в ее волосы и аккуратно притянул за затылок. Пора ему поцеловать ее…
Эпилог
И жили они долго и счастливо, как кошка с собакой…
Свадьбы, нашу и Лики с Морганом, было решено играть в новой академии. Собрались все друзья. Мы закончили свою работу, убив тварь, стремившуюся подчинить миры, теперь работа кипела для фей: им предстояло с каждым, кто был под контролем, пообщаться, полечить и отправить назад в семью или помочь устроиться в жизни. Ордена святого Мика больше не было…
Еще долго эхо этих событий будет аукаться и инспекторам, и богам, и тем более людям…
Ответственность за эту ошибку давила на плечи Тима, он свято вбил себе в голову, что должен был еще при первой встрече выявить тварь в нашем пусть не родном, но сыне и … за это, по его мнению, была взята слишком большая плата. Внутри все разрывалось, но он держался, потому что теперь был не один. Он со всей ответственностью взялся за воспитание меня, сына и подготовку к рождению малыша. И ему пришлось держаться. Он старался искренне улыбаться друзьям, но и чувствовал, что получается плохо.
Я все время пыталась его поддержать, а он старался быть хотя бы благодарным…