Дриады помогли, подсказали путь. Мгновение, и я погружаюсь в темноту, чтобы вынырнуть у озера. Сначала хотела скинуть одежду, чтобы опуститься на дно и проверить тьму, а потом подумала: может, в этом нет необходимости? Одежда ведь высохнет, я теперь не совсем человек…
Пока сомневалась, услышала:
– Купавушка?! Это же она!
Голос Хозяюшки я ни с чьим не перепутаю. Улыбнувшись, я развернулась, нашла друзей взглядом за ближайшим валуном и бросилась к ним. Фейри сидели на камне, покрытом мхом – теперь здесь были не только Ёрик и Хозяюшка, но и Кузнец, и ещё несколько незнакомых мне фейри.
– Точно она! – заключил Ёрик и нахмурился. – Только как-то изменилась.
Не хотела их расстраивать, поэтому сменила тему:
– Тьма… вы её чувствуете?
– Совсем нет! – взвизгнула от радости Хозяюшка. – Нас она чуть не схватила, но помогли те призмы, что ты достала со дна озера. Они нас до последнего защищали, а когда разрушились и мы уже с жизнями распрощались – тьма возьми да и исчезни!
– Нет её, Купава, – подтвердил Ёрик. – Совсем нет! Уж не ты ли к этому причастна?
– Не только я, – честно ответила я. – Я сделала самую малость – просто перенесла кое-что к источнику тьмы… остальное же сделали другие.
При воспоминании о Максе сердце вновь налилось тревогой и печалью. Я поднялась и вздохнула. Значит, тьмы нет… Стало быть, всё хорошо? Нужно возвращаться в Элерию?
Я бросила взгляд на озеро. Нахлынули воспоминания. Макс вытащил меня отсюда, спас от тьмы, хотя отрицал это и говорил, что всё – чешуйка, но теперь я знаю, что это он. Потому что Максимилиан Раманский соткан из волшебного золота. Он – нерушимая защита не только для меня, но и для этого мира.
– Навещу папу, – сказала тихо и посмотрела на лес.
Из-за деревьев выглядывали нимфы и все они настороженно кланялись мне, словно чувствовали себя виноватыми – все вместе и каждая.
Брела медленно. Мне бы не помешал капюшон, чтобы какой прохожий не узнал, но не было ни прохожего, ни капюшона. Часовой пояс здесь отличался, и сейчас в Бриоле раннее утро. Меня провожали фейри. Они рассказывали последние бриольские новости и сплетни, а ещё с особым пристрастием интересовались жизнью Крепыша.
Слуги во дворце сразу узнали меня и забегали – усадили на диван в гостиной, укутали одеялом и пообещали принести чай. Я завернулась в тёплую ткань и смотрела на тлеющий огонь в камине. А ведь я не чувствовала холода, пока шла сюда…
– Купава!
До боли знакомый и любимый голос вырвал меня из оцепенения. Я поднялась, сбросив одеяло, и тут же была заключена в крепкие мужские объятия. Отец поцеловал в макушку и продолжил обнимать меня – первый раз я видела, как по его щекам текут слёзы.
– Почему ты плачешь? – спросила растерянно.
Хогард отстранился, посмотрел в сторону – мужчины сдерживают слёзы, и сейчас он силился их унять, но покрасневшие глаза говорили, насколько ему сложно это давалось. Такой сильный, крепкий мужчина и плакал из-за меня… сердце наполнилось печалью. Я подалась к нему и провела ладонью по щеке.
– Папа…
– Ты стала такой же, – тихо сказал он и посмотрел на меня. – Я чувствую в тебе ту же силу, что была в твоей матери. Что она сделала с тобой?
– Я сама, – честно ответила я. – Сама приняла силу, чтобы спасти тех, кто мне дорог.
А дорог мне весь мир. Я люблю всё живое. Не хочу, чтобы тьма забирала хоть кого-то, пусть то будут пришлые фейри или исконные драконы.
– Тьма ушла. Она больше не вернётся.
– Купава, – застонал отец, – ну нельзя было где-то тихо-мирно отсидеться?
Я грустно улыбнулась. Мы сели на диван. Нам принесли чай и суп. Я ела из фарфоровой супницы большой ложкой, укутавшись одеялом, и рассказывала всё произошедшее. Вскоре я отложила еду и, подтянувшись к отцу, обняла его. Пришли леди Клоретт с Виалесом. Я долго обнимала мальчишку, ероша непослушные вихры и понимая, насколько соскучилась по семье.
– Многое тебе пришлось пережить за последнее время, Купава, – улыбнулась мачеха. – Сначала предательство Цергов, а затем – собственной матери.
– Если мотивы матери мне ясны, то Церга…
– Боюсь, что в этом виновата я, – женщина прикусила губу. – Когда-то давно Фамир влюбился в меня, но я отказала ему, апеллируя тем, что у него уже есть дочь. А спустя несколько лет я влюбилась в твоего отца и приняла его предложение.
– Только вот у отца тоже была дочь от первого брака – я, – напомнила я, и женщина кивнула.
– Я использовала не слишком удачную отговорку, когда отказывала Фамиру, но он мне её припомнил и буквально возненавидел из-за этого… не меня, а тебя.
Я вздохнула.
– Некоторые мужчины совершенно не принимают отказа, – поделилась я.
Например, Ярат, за что жестоко поплатился. Но по крайней мере я угадала, предположив, что не просто так Церг решил предать нашу семью.
Вечером меня отчитывала нянюшка за то, что я заставила отца волноваться. Опять. Я принимала ванну и слушала её причитания вполуха, мысленно находясь далеко отсюда. Там, где осталось моё сердце.
Папа ушёл в библиотеку и планировал провести за книгами всю ночь – хотел найти способ, как избавиться от дара хранительницы. Не уверена, что это удастся, но даже надежда уже придавала мне сил.
– Нянюшка, – обратилась я к Камилье, – ты не могла бы оставить свои причитания на попозже? Лучше приготовь мне постель – с лавандовой отдушкой, я знаю, что ты прокладываешь мешочки с засушенными растениями между стопками белья, чтобы мне было уютно спать.
Камилья внезапно замолчала, с удивлением и улыбкой глядя на меня.
– Ты повзрослела, девочка. Неужели тот, от которого ты столь яростно отказывалась, смог раскрыть твоё сердце?
Я смутилась, вспомнив себя прошлую.
– Ты была права. Максимилиан Раманский слишком опытный мужчина, чтобы я смогла устоять перед ним… Но дело не в этом. Просто и он, и я, осознали, что способны любить, заботиться и дарить нежность.
Камилья вытерла побежавшую по щеке слезу, кивнула и вышла, а я осталась лежать, вновь и вновь возвращаясь мыслями к мужу.
«Купава, – ментально позвал Максимилиан, и я встрепенулась, расплескав воду, – ты сумасшедшая девчонка! – И уже мягче: – Не могла остаться и подождать, пока я приду в себя? Где ты и что с тобой? Я волнуюсь».
«Я в Бриоле, в доме отца. Не волнуйся, со мной всё хорошо. Ты как? Илиас убедил меня, что ты будешь в порядке, я только поэтому решилась уйти».
Это было странно – общаться на расстоянии. Голос раздавался так близко, что мне казалось – протяни руку, и я смогу дотронуться до мужчины. И вдруг, словно дуновение ветра, по моей груди промчались прикосновения. Я судорожно выдохнула и поглубже погрузилась в ванну.
В голове раздался насмешливый голос Максимилиана:
«На избранницу не действует истинное дыхание, но благодаря связи возможно кое-что иное» .
– Что же? – с интересом спросила я.
Мысленно… но ощущалось, как в реальности, будто невидимый собеседник.
– Фантазии, Купава. Мне стоит лишь прикрыть глаза и вообразить, где именно я хочу к тебе прикоснуться, вложить магию и… – Я вновь вдохнула, ощущая едва уловимое касание к внутренней части бёдер. – Ты точно ощущаешь сама, вся реакция в голове.
– А я… я могу ответить?
– Можешь, – раздался ответ.
И я отпустила свою фантазию. Я представила Максимилиана таким, каким видела его в нашу единственную ночь. Вот я провожу по его груди, спускаюсь ниже… ладони скользят по литым мышцам, я пытаюсь передать все свои ощущая – насколько мне важно, жизненно необходимо касаться его всего, насколько мне приятно и невообразимо трепетно. Как желанно и горячо.
Я застонала, вдруг ощутив ответную реакцию – не только безумную страсть Макса, навалившуюся на меня лавиной, но и его невидимое присутствие так отчётливо, будто он действительно был рядом, навис надо мной и касается меня подушечками пальцев.
Наши фантазии – игра в мяч. Перебрасываем друг другу картинки, образы и чувства, и с каждой секундой подходим к какому-то пику, от которого становится невыносимо жарко. Я уже начала гореть, чувствуя приближение Макса…
Это было падением в извергающийся вулкан. Я будто сгорела и вновь восстала из пепла, как птица-феникс из легенд. Взорвалась и растворилась, чтобы вновь собраться, тяжело дыша и ощущая себя всё так же в ванне, наполненной пенной водой.
Сознание медленно прояснялось, а мышцы приятно ныли. Это… восхитительно!
– Что это было? – спросила мысленно, и тут же раздался смех.
– Любовь?
Любовь… пожалуй, если к любви добавляется ещё и страсть с такими магическими способностями – это то, ради чего можно и отложить учёбу в академии. Лишь отложить!
От силы хранительницы избавлюсь, рожу наследника и вперёд, на покорение знаний. Во мне вдруг настолько ярко запылала надежда, что заставила меня улыбнуться и расслабиться. То разочарование и страх, что властвовали надо мной в последние минуты на Элерии, отступили. Теперь была лишь уверенность в завтрашнем дне.
– Теперь я понимаю, почему Илиас согласился с отъездом своей жены вместе с королевой… если обладать такими способностями истинной связи, то и расстояния переживаются легче, – заметила я между делом.
В голове раздался смех. Я слышала его так отчётливо, словно Владыка находился рядом. Но как же хотелось его на самом деле – его объятий, поцелуев, нежного голоса. Настоящего, а не иллюзорного.
Пожалуй, постоянно находиться от него на расстоянии я всё-таки не смогу.
– Маа-акс, – мысленно позвала, – как ты?
– Своевременный вопрос после случившегося, – хмыкнул в ответ Владыка. – Я в порядке, насколько это возможно. Но магический резерв не восстановлен, поэтому смогу перенестись к тебе лишь завтра. Портальная магия слишком энергозатратна.
Он ведь, возможно, ещё не знает о том, кем я стала. Надо бы сказать…
– Макс…
– Я знаю, Купава. Илиас рассказал, но всё это – не важно. Мы соединены, и просить тебя отказаться от дарованной тебе природой силы уж точно не собираюсь. Спасибо тебе. Я действительно восхищён тобой… королева Рамании.