Под всеобщие поздравления мы вернулись во дворец. Меня, правда, об этом не спрашивали — а я такую смертельную усталость почувствовала, что даже возразить не смогла, когда Эйнар Тора из его магкареты высадил, на диванчик мягкий усадил, а сам рядом сел и за руку крепко сжал. Странным образом сном сморило — я даже на драконище противное прилегла, хоть и зла была на него необычайно. Точнее, как обычно.
На что?
Ой, да мало ли причин!
Кое-как глаза открыла, когда до места добрались — и то благодаря пронзительному голоску Хейма.
— Папа! Сойка! — он подбежал к нам и начал по очереди обнимать. — Я так за вас переживал!
— Все хорошо, теперь все хорошо, — тоже крепко обняла малыша, вытирая его слезы. Почувствовала, что сама снова плачу, а потом нас обоих с малышом обняли большими руки Эйнара.
Хоть я и была на него все еще обижена, но вырываться не стала.
А потом мир снова куда-то поплыл, и я провалилась в кромешную тьму…
Очнулась я уже в кровати. И не в своей, а императорской. Сколько же я здесь уже? Помнила только сквозь сон, как Эйнар меня заботливо на руках принес, искупал осторожно, и в постель уложил.
Сладко потянулась и села.
— О! Очнулась наконец, моя спящая красавица, — ко мне на колени прыгнула моя бабушка-лисичка, и я тут же обняла ее.
— И сколько же я спала?
— Несколько дней, — невозмутимо прозвучал бабушкин голос в моей голове так, словно я всего на пару часиков прикорнула.
— Ох, как это несколько дней? — я суетливо задергалась, попыталась встать, но почувствовала головокружение и легла обратно. — Что это со мной?
— Ну так силу отдала же… Вот и свалилась.
— Всю?! — уставилась на лису в шоке.
— Ну, почти. Не волнуйся ты так — восстановится. И ложись давай, тебе в ближайшие месяцы больше отдыхать надо.
Я не обратила внимание на ее последние слова, но устроилась поудобнее. А бабка уселась в кресло, сунула мордочку в маленькую кожаную сумочку, закрепленную ремешком на брюшке, вынула оттуда любимую трубку и закурила.
— Разговор есть, — выдала она задумчиво, выпуская колечко серо-белого дыма.
— Бабуль… — тихо напомнила о себе, когда прошло минут десять в полном молчании.
— Т-ш! Не перебивай, когда старшие думают!
— Так ты думай и мысли мне в голову направлять не забывай, а то я тебя не слышу, — снова сладко потянулась.
Все таки у драконища отличная кровать. Удобная. Жаль, что последний раз в ней лежу — все ведь закончено. Колдуны побеждены, зачинщик найден, отбор тоже… того. Хм, что император там говорил? Что я его выиграла?
И в любви признавался?
Но ведь мне… все равно?
Я же настоящая черная ведьма и мое предназначение….
— Сойка! — рявкнули в моей голове.
— Чего? — буркнула.
— Ты чего там удумала?
— Что надо, то и удумала, — отвернулась. А потом, стиснув кулаки, выдавила, — Ну что, когда уходим? Ты уже решила, где нам будет безопасно?
— Какая же ты у меня маленькая, — посетовали ласково, — И как тебя оставить? Хотя с такими не страшно… Уж кто-кто, а император, принц и ректор в состоянии за тобой присмотреть…
— Погоди! — я аж села. — Что значит “оставить”? Что значит “присмотреть”?!
— Ты же любишь его? — спросила бабуля невпопад.
— Ну и что, — насупилась, — Это же не важно?
А у самой слезы на глазах появились.
Лиса только головой покачала и трубка смешно качнулась тоже.
— Я говорила тебе, что с драконами черные ведьмы не инициировались никогда?
— Говорила, но причин не назвала…
— Ну и к лучшему… Кто бы мог подумать, что так все обернется? — бормотала лиса, выпуская кольца дыма. А я не могла понять — мне она все это говорит, или сама себе под нос лепечет. — Ведьмы — они же гордые независимые создания, живут сами по себе, но ты не такая. Необычная из тебя черная ведьма вышла. Ну что ж…
— Бабуль, внятно сказать можешь?
— Сойвель! Ну ни как не научишься слушать и не перебивать! — почти строго прогремела бабуля, но лисьи глазки смотрели с нежностью. — В старых книгах ведьминских нас особо предупреждали об инициации такой. Потому что, попав в лапы дракона, черная ведьма перестает быть черной ведьмой…
— Чего? — изумилась, — Он в смысле… всю мою силу выпьет?
— Нет, тебя окончательно изменит, — мне показалось, что на этих словах меня по голове погладили. — И пусть я к этому ни сама не готовилась, ни тебя не подготовила, пусть будет так. По-новому. Ты заслужила своего счастья…
— Звучит как благословение. А черные ведьмы не благословляют ведь…
— Но мы с тобой почти последние… а значит можем делать, что хотим, — лиса закашлялась и кажется ухмыльнулась. — И мне пора. Пришло мое время. Душе охота отдохнуть с миром…
До меня доходило все с трудом.
— Как? А как же я? Неужели меня одну оставишь?
— Так я же сказала — не одна ты уже.
Да о чем это она?!
Эрна Гардарик вздохнула, затяжку поглубже сделала и такой плотный клуб дыма выдохнула, что полностью в нем исчезла, а когда дым рассеялся лисы уже не было. Только трубка ее на кресле лежала, с которой она никогда не расставалась.
И я поняла… Все поняла, наконец. И сердце наполнилось благодарностью и счастьем.
С постели поднялась, трубку в руках сжала, слезки с щек смахнула.
— Бабуля… прощай, моя милая. И спасибо тебе за все, — вздохнула и обернулась на шум в дверях.
В проеме императорской спальни застыл ее хозяин. Глаза золотые, бешеные, руки-крюки ко мне тянутся…
К себе прижимают.
— Очнулась, — выдохнули мне в макушку. И снова нахмурился и трубку выхватил, — Это что еще такое?
— Отдай! — испугалась, что он сейчас ее в пепел превратит. — Эта трубка, последнее, что у меня от бабули осталось.
— Но сама же ты курить не собираешься? — спросил сурово.
— Нет, конечно, — помотала головой. И взгляд отвела. На стенку посмотрела, на себя, полуголую, на кровать разворошенную. Только не на драконище, которое на меня глядело не мигая.
Впервые в жизни растерялась я и не знала, что сказать.
Голова кругом шла от всего произошедшего. И от вопросов — а дальше-то что?
Об этом я драконище и спросила.
Она улыбнулся… почти нормально. И ответил:
— Свадьба, конечно.
— К-какая свадьба?
— Наша.
— С-с чего бы это? Черные ведьмы ни разу замуж не выходили! Нет, я, конечно, не против быть с тобой, — заторопилась, видя как пальцы Эйнара Несдержанного сжимаются в кулаки, а глаза темнеют. И пропищала, — Но ведь для этого не обязательно замуж выходить!
— Мать моих детей будет носить императорскую корону! — прогремело на весь дворец.
Мать?
Какая мать?
Чьих детей?
И тут до меня окончательно дошло. И о чем бабуля говорила. И ощущения мои странные. И вообще…
Я на кресло быстро подставленное осела и потрясенно на драконище посмотрела.
И спросила тихонько:
— Ты же… когда говоришь про “детей”… Имеешь в виду ОДНОГО малыша, точнее, малышку, и Хейма?
Эпилог
Я оказалась не просто беременна, а беременна двойней!
Издавна у черных ведьм рождались только девочки, которым они передавали свои знания и силу, а у драконов испокон веков рождались только мальчики, которые наследовали драконью тень и невероятную магическую силу. А у меня… двойня!
И девочка… и мальчик…
Похоже, и ведьмочка, и дракончик…
И радостно… и немного страшно.
И бабули рядом нет, чтобы спросить.
Но думать и переживать мне не дали свалившиеся на голову хлопоты: к свадьбе надо было готовиться — умел все-таки драконище красиво говорить и уговаривать. Хотя в роли будущей императрицы я себя ну никак не видела.
Благо жители империи меня буквально в героиню превратили. И то, что я ведьма черная, никого не смущало. Правда, официально об этом никто не заявлял, но слух-то быстро распространился. Как и о том, что я заговор черных колдунов раскрыла, империю от иктов спасла и силу золотого дракона пробудила.
Весь этот заговор был организован Хранителем, который сам черным колдуном не был — лишь беглым друидом. Точнее друидом, которого из тайной общины изгнали, а он решил всем показать, кто тут самый сильный.
Драконище убить, себя омолодить, мир захватить, иктов подчинить и… по иронии судьбы ими же он и был убит.
Обучение в Академии пришлось отложить — мой чрезмерно заботливый дракон из дворца меня вообще никуда не выпускал. Но я все равно иногда сбегала — на пару с Хеймом. А он делал вид, что ничего не замечает.
Драконышу тоже непросто пришлось. Надо было привыкнуть к мысли, что мы с его папочкой не просто вместе, а ВМЕСТЕ. Да еще и поженимся. Он даже назвал нас еще разок предателями и обманщиками, но я потом пообещала ему братика и сестричку, с которыми он будет играть, и малыш тут же воспрял духом.
Зато у меня с духом было так себе.
Потому что… ох, не была я уверена, что Эйнар-себе-на-уме женится из-за чувств своих. А не потому, что я вся из себя героиня, силой с ним поделилась и детей заделала.
Ведь что получается…
Прошлая императрица обманом свою “должность” получила. И насильно обеременела. И он сам сказал, что вынужден был после этого жениться, как честный император. А я ведь… тоже так сделала.
Пусть и не планировала.
И как теперь быть уверенной, что замуж по любви выхожу, а? Особенно если ни замужество, ни любовь в моих планах никогда не стояла?
С каждым днем я становилась по этому поводу все грустнее и отстраненней. Ни дворец уже не радовал, ни Хейм, ни ликование народа. Император так и вовсе… бесил. Особенно когда смотрел тяжелым взглядом и все пытался выспросить, что со мной не так.
А делал он это регулярно.
И мрачнел с каждым неотвеченным вопросом.
В какой-то из вечеров я не выдержала. Перестала делать вид, что защитные и охранные границы дворца меня защищают и не пускают, зажмурилась… и оказалась в Академии. Перед ректорским особняком.
Решительно зашла внутрь и крикнула:
— Рагнар! Ой…