Последний вопрос Алистера разбередил душу и вытащил наружу слишком много воспоминаний. Тех, которые я обычно предпочитала держать под замком. Родители всегда поддерживали меня, гордились моими успехами, но я, мысленно сравнивая себя с другими, прекрасно понимала, насколько мизерны мои шансы не стать просто очередной безымянной магичкой среди тысяч посредственных портальщиков. Может, родись я в другой семье, этот вопрос не был бы таким болезненным. Но так вышло, что с родственниками со стороны мамы мы не общались. Совершенно. По их инициативе. Высокопоставленные снобы! Именно им в первую очередь я хотела утереть нос, заставить признать ошибки, извиниться и перестать наконец-то игнорировать нашу семью!
Мама владела стихией воздуха, подавала большие надежды. Учёба в столичной академии, обещанное место среди придворных магов воздуха, жених из высших кругов. Кажется, сын бывшего канцлера. Сейчас он возглавлял министерство финансовой безопасности. Мамин отец (я категорически не хотела называть этого постороннего человека, тоже, к слову, портальщика, дедушкой) долгое время был первым заместителем главы управления по международным связям, его жена работала в министерстве патентования и лицензирования. А мама взяла и внезапно выскочила замуж за простого юношу, даже не мага. Они с папой встретились на гуляньях по случаю празднования дня рождения наследника престола. Познакомились, влюбились друг в друга с первого взгляда и уже через два часа взяли билеты на аэроэкспресс до Содейла. Заключили брак в храме Дестианы и её Теней. Обратно в столицу вернулись лишь через два дня. Мама не рассказывала подробностей о реакции родителей и жениха, но я не сомневалась: скандал был знатный! Папу выставили из дома, а маму заперли в комнате, заявив, что женой человека «не их круга» она не будет никогда. А потом и вовсе поставили перед выбором: согласиться на развод и выпить зелье, препятствующее наступлению беременности, либо навсегда потерять покровительство семьи. Мама сбежала в тот же день. Отыскала новоявленного мужа и уехала вместе с ним. А через три дня их догнало письмо, в котором её родители сухо информировали, что дочери у них больше нет. И за все эти годы они ни разу не попытались узнать о её судьбе. Единственное мамино письмо, в котором она рассказывала о моём рождении, вернулось обратно нераспечатанным. Больше она им не писала. Никогда.
Я безумно гордилась своей семьёй, обожала ту тёплую, душевную атмосферу, которая царила в нашем доме. Папа готов был пылинки с мамы сдувать, работать в мастерской сутки напролёт, чтобы обеспечить тот уровень жизни, к которому она привыкла. А она поддерживала его во всём. Именно благодаря маме он двенадцать лет назад решился открыть своё дело. Заготовки для амулетов с «нулевым» зарядом – идеальное вместилище для чужой магии, дорогая мебель в единственном экземпляре, резные панно… А одна из работ отца с прошлого года украшала малый королевский кабинет в летней резиденции монарха здесь, в Фессе. Правда, практически весь доход уходил на развитие мастерской. Магические станки и ценные породы дерева стоили немало, а влезать в кредиты родители не хотели. Это была ещё одна причина, по которой я до хрипоты ругалась с ними, отказываясь брать хоть один лишний медяк из дома. Мы не нуждались, но цену деньгам я знала с детства. И как же папа гордился, что я родилась с магическим даром! Пусть даже и небольшим.
Ни он с мамой, ни бабушка никогда не требовали от меня жить так, как казалось правильным им. Учиться там и тому, что они выбрали, расписывать дальнейшую жизнь на много шагов вперёд, ждать, что я добьюсь того, чего не удалось добиться им в своё время. Я всегда знала: меня любят, ждут дома и поддержат просто так, потому что мы семья. Посоветуют, но не станут требовать следовать этому совету. Никогда не скажут: «А мы тебя предупреждали!» Примут в любой час, согреют, нальют горячего шоколада с коньяком, приложат примочку к разбитым коленкам и подуют, чтобы не было больно. Я гордилась ими и очень хотела, чтобы они тоже гордились мной. А те недородственники, что когда-то не поверили в них и вычеркнули из своей жизни, пожалели об этом. До сих пор видела путь к успеху в усилении дара, но после некоторых событий от него пришлось отказаться. И пока я не очень понимала, что делать дальше, как теперь достичь желаемых целей. Но знала точно: что-нибудь придумаю. Если одна дверь так и не открылась, значит, есть другая, третья, окно, печная труба, в конце концов! В крайнем случае можно разобрать черепицу и пройти через чердак. Было бы желание, а неочевидные пути всегда отыщутся.
Настолько погрузилась в свои мысли, что вздрогнула от неожиданности, ощутив прикосновение тёплой ладони к щеке. Не успела опомниться, как Алистер накрыл мои губы своими. Мягко, неторопливо, бесконечно нежно. Легко, практически невесомо. Не требуя, не подчиняя, позволяя отстраниться… Или ответить. Я выбрала второе, потому что даже от такого еле уловимого касания бросило в жар, а тело само потянулось навстречу. Я задыхалась, таяла, точно покорный воск, подчиняясь лишь одному желанию – продлить поцелуй как можно дольше. Пить его, словно чистую родниковую воду, вбирать в себя, точно солнечный свет, чувствовать, что я не одна. Я понятия не имела, как долго мы целовались, счёт времени потеряла почти мгновенно. Казалось, я взлетела куда-то высоко-высоко, за облака, и парю там.
Алистер скользнул губами от уголка моего рта по щеке к виску, опаляя дыханием кожу, длинные чувствительные пальцы зарылись в мои волосы, легли на затылок, надавили, чуть потянули, заставляя отклонить голову назад.
– Кир-ра, – хрипло, прерывисто выдохнул некромант. – Посмотри на меня.
Подчинившись этому полуприказу-полупросьбе, я поймала пронзительный, жгучий взгляд потемневших глаз и утонула в двух бездонных омутах. Сердце билось гулко и тяжело, в ушах шумело.
– Я тебя не обижу, – пообещал он тихо и серьёзно. – И никому не позволю. Всё будет хорошо.
Я закрыла глаза и вновь уткнулась в его плечо. Всё это было так странно, что казалось почти нереальным. Отчаянно хотелось поверить, так, как я верила раньше, не бояться оказаться уязвимой, открытой. Алистер обнимал меня крепко, властно, одновременно защищая и жалея, и от этого внутри разливалась волна тепла и благодарности. Словно рядом с ним действительно не могло произойти ничего плохого. И это чувство тоже было опасным. Я словно падала спиной вниз в какую-то невероятную, бездонную, головокружительную пропасть. И даже не пыталась найти точку опоры, чтобы остановить это падение.
А следовало бы, потому что демонову привязку ко мне как к единственному возможному источнику восполнения энергии через близость никто не отменял. Не хватало ещё влюбиться так, как мама: раз и навсегда, притом без гарантий на взаимность. Алистер же сам сказал, что не в восторге от сложившейся ситуации, но мы можем попробовать… Сделка, просто сделка. Вряд ли что-то с его стороны изменилось за два дня. Но сейчас я не только не желала об этом думать, а просто не могла. И всё яснее понимала: действительно хочу быть девушкой Алистера. Не по принуждению, а по зову сердца. И это напрягало ещё сильнее физической тяги к нему. В конце концов, утолить телесный голод было куда проще. А что делать с так некстати вспыхнувшей личной заинтересованностью, я понятия не имела. И не питала особых иллюзий, что в один миг легко и просто сумею разжечь в сердце Алистера серьёзные чувства. Чтобы стать достойной спутницей сильному магу, мало было обладать красотой. А характер у меня был далеко не сахарный, так что послушной куколки тоже не вышло бы. Я не знала, чем могу заинтересовать его, помимо собственного тела. И категорически не желала делать ставку на интим, надеясь, что дальше как-нибудь само сложится, наладится и срастётся. Но сейчас точно было не лучшее время размышлять об этом. Ни к чему портить хороший вечер. Я подняла голову и, не открывая глаз, сама потянулась за очередным поцелуем.
В общежитие мы вернулись глубоко за полночь. Чтобы сэкономить время, я предложила открыть портал прямиком к крыльцу. Алистер согласился, но с небольшой поправкой – не к крыльцу, а к воротам академии. Он предложил ещё немного прогуляться, а я возражать не стала. Мне тоже не хотелось, чтобы свидание заканчивалось. К тому же некромант больше не мучил меня неудобными вопросами. В перерывах между поцелуями мы разговаривали на вполне безобидные темы. Договорились о следующей встрече, обсудили увлечения и планы на будущее после окончания академии. Я упомянула о том, что подала заявление на учёбу по обмену в Верданском университете высшей магии, хоть и не особо надеюсь увидеть свою фамилию в списках. Алистер не стал уточнять причин такого откровенного моего неверия в успех и лишний раз бить по больному. Всё и так было ясно. Но почему-то сейчас мысль о собственной слабой магической одарённости, если не сказать – неполноценности, практически не задевала. Наверное, я прошла свою точку невозврата, завершила стадию яростного отрицания очевидного и смирилась.
Когда поднялись на этаж, Алистер, словно между прочим, поинтересовался:
– Чай выбросила?
– Сразу же! – кивнула я и поёжилась, припомнив, как подействовала на меня добавленная в любимый напиток возбуждающая гадость. – Как только вернулась в комнату, первым делом избавилась от этой дряни! И на всякий случай вообще всё съедобное и открытое выбросила за компанию. Мало ли…
Заканчивать фразу не стала. Не удивилась бы, выяснив, что Грейс щедро приправила афродизиаком, допустим, сахар, или соль. А они стоили не так дорого, чтобы жалеть. И даже если ведьма не сунула свои ручонки в остальные продукты, перестраховка лишней не была.
– Хорошо, – кивнул некромант. – Я попрошу Ахо заглянуть в твою комнату и проверить вещи. Если ты не возражаешь, конечно.
Последняя фраза была условностью, и мы оба это отлично понимали. Но я оценила тактичность Алистера. Он мог и не предупреждать. Приказать своему необычному тьмокоту проверить комнату на предмет «сюрпризов» от Грейс в моё отсутствие, а рассказать об этом когда-нибудь потом. Или вообще умолчать. И отказываться было глупо и даже вредно. То, что я, разбирая вещи, не видела ничего подозрительного, не означало, что его там и впрямь нет.