— Отвечу на все ваши вопросы, Эрнест Арсеньевич. Ваша бабушка столько для меня сделал, что я никогда не позволил бы себе отказать вам в такой малости.
Говорил я настолько восторженно, насколько позволяли мои артистические таланты. Живетьев купился: подавил презрительную улыбку, заменил ее доброжелательной и жестом предложил следовать за собой.
Отошли мы чуть в сторону, и княжеский целитель активировал артефакт. То ли не знал заклинания от прослушивания, то ли не был уверен в его действенности.
— Что у тебя с Грабиной было?
— Ничего у нас с Грабиной не было, — честно ответил я. — Музыку только послушали, и все.
— Не надо ее покрывать, — жестко сказал Живетьев. — Я знаю, что она что-то на тебе использовала.
— Я так понял, экспериментальную методику, — с деланой неохотой ответил я. — Но у меня к ней претензий нет. Конечно, я тогда думал, что сдохну прямо у нее в гостях, и потом пару дней плохо себя чувствовал. Зато у меня Сила прям резко скакнула. Я так понимаю, что старт все же дали действия Арины Ивановны, — льстиво добавил я. — Вряд ли сама Грабина могла додуматься до такого самостоятельно.
— Согласен, не великого ума девица, — процедил Живетьев.
— Зато красивая.
Живетьев скептически хмыкнул и принялся меня расспрашивать, что я чувствовал во время эксперимента Грабиной и после. Я ему дал развернутый ответ, насколько позволяло мое воображение. По-моему, княжеский целитель остался доволен моим докладом: уверился, что я их не подозреваю. И сделал вид, что проводит внутреннее расследование о недопустимости несогласованных целительских экспериментов. Поэтому я еще раз повторил:
— К Дарине у меня претензий нет.
— Мягкосердечный ты слишком, — буркнул Живетьев. — Другой бы уже с финансовыми претензиями в нашу сторону вылез.
— Как можно? — возмутился я. — Я слишком уважаю Арину Ивановну.
— Уважать уважаешь, а к нам идти отказался. Почему? — спросил он и вперился в меня немигающим взглядом. Прямо как гадюка какая-то.
— Сами посудите, какая от меня сейчас польза? — сразу выдвинул я аргумент. — Одни траты на обучение, как и предлагала Арина Ивановна.
— На Шелагиных рассчитываешь? Зря.
— Не рассчитываю. Нужны они мне…
— Если не нужны, правильней будет отсюда уехать, чтобы княгине глаза не мозолить, понимаешь? Очень уж она из себя выходит, когда тебя видит. Для Маргариты Григорьевны твое появление — настоящая трагедия, она из депрессии почти не выходит. Я опасаюсь, как бы он чего с собой не сделала. Князь тоже злится, не говоря о скандалах княгини с княжичем.
— А чего ему из-за меня скандалить? — зло спросил я. — Он от моей матери в свое время отказался, как и от меня. Это ничем уже не исправить. Извините, Эрнест Арсеньевич, пойду я. У меня поединки скоро, мне успокоиться нужно, а этот разговор для меня очень неприятный.
— Иди, успокаивайся, — разрешил он. — Но прошу тебя, не расстраивай бабушку в следующий раз своим отказом. Для нашего рода оплата твоей учебы в Дальграде — мелочь, не заслуживающая внимания. Рыжов о тебе действительно очень хорошо отзывался, значит, будет правильным отправить тебя в лучший алхимический вуз.
Он реально считал, что место учебы окажется для меня решающим фактором. Кажется, Живетьевы слишком спокойно живут в последнее время. Нужно как-то к ним наведаться, сделать им жизнь покрасочней…
Последний день соревнований был совсем коротким: претендентов осталось всего четыре, и каждый должен был провести три непродолжительных боя, чтобы выявить победителя. Среди четверки был только один из тех, с кем я пересекался на арене в предыдущие два дня: тот самый победитель прошлогоднего турнира, который хотел обойтись без поединка со мной. Два остальных претендента тоже являлись представителями училища. Такая вот веселая подборка получилась. И если я этих курсантов по боям не запомнил, то они меня точно видели в поединке: кидали весьма злые взгляды в мою сторону.
— Живетьев чего хотел? — тихо спросил Олег.
— Удостовериться, что я ничего не заподозрил с Грабиной. Ну и запустить слух о том, что княгиня подумывает о самоубийстве, чтобы, когда нашли труп, никто не удивился. Не думаю, что о ее депрессии Живетьев говорил только мне. Наверняка сеет направо-налево.
— Это уже не наша головная боль.
— Не наша, — согласился я. — Спасать ее точно не буду. Пусть дохнет. Лучше, конечно, в муках, но вряд ли Живетьев устроит такое.
Подошли Даша с неизменным Агеевым, и разговор пришлось свернуть. Хотя и развивать его дальше было не о чем.
— Ты сегодня без той куртки, — расстроилась Даша.
— Она, оказывается, целительские заклинания не пропускает. Я во избежание претензий от целителей решил ее дома оставить.
— На фехтовальных целители всегда зверствуют, на магических поединках таких сложностей с ними нет, — понимающе кивнул Агеев, который мне был все столь же несимпатичен рядом с Дашкой, и я прекрасно обошелся бы без его советов. — На магии можно использовать не только заклинания, но и зелья. Смотрят только состояние здоровья до и после поединка, а то некоторые так перенапрягаются, что выгорают, если им своевременно не оказать помощь.
— Ты участвовал?
— Было дело. Но без особых успехов. Мы все-таки род не боевой, — ответил Агеев. — Хотя за себя постоять можем. Есть у нас некоторые секретики, никому мало не покажется. Но на соревнованиях такое, разумеется, не показывают.
Он сейчас явно рисовался перед девушкой, но на нее это выступление произвело не такое уж большое впечатление. Ребята из академии начали подтягиваться, и не только из группы: известие о том, что представитель алхимиков сегодня поборется на равных с курсантами, пробудило интерес и на старших курсах. Собственно, сегодня в зале в основном были только наши студенты и курсанты. Отдельные студенты других вузов, болеющие за друзей, как Даша и Федя, например, тоже присутствовали, но их было очень мало.
Перед началом поединков с пафосной речью выступил представитель училища. Речь наверняка была сочинена много лет назад, один раз — и на все соревнования, потому что на фразе про мундир победителя военный запнулся и с оскорбленным видом посмотрел на меня, как на не соблюдающего правильный дресс-код.
После чего наконец провели жеребьевку, причем мне сразу же достался тот же курсант, что и в самом первом поединке.
— Остальных удалось уговорить уступить победу, да, Макс? — не удержался я от подначки, когда мы сошлись в схватке. — Смотрю, самая сильная сторона вашего училища — это уговоры. На поле боя самое то — в риторике упражняться.
— Не зли меня, — пробурчал он, пытаясь обойти меня справа и достать хотя бы один раз.
Но это у него не получилось. Можно сказать, уже традиционно. Я обозначил с десяток ударов, а он так до меня и не добрался, когда прозвучал сигнал окончания поединка. На удивление, в этот раз фамилию победителя произнесли правильную, как и в оставшихся моих двух поединках — те два курсанта тоже не доставили особых хлопот.
Награждение прошло довольно буднично. Представителей княжеской семьи не было, а принимающая сторона — военное училище — результатом была очень недовольна. Поэтому начальник училища цедил поздравление сквозь зубы, а в завершение речи попытался вручить мне призовой набор алхимии, судя по содержимому — шмаковского производства.
— Спасибо, но я отказываюсь в пользу ваших курсантов. Им нужнее.
Почему-то мой отказ восприняли как дополнительное оскорбление людей в форме. А уж взгляды, которые бросал начальник училища на своих курсантов, были весьма красноречивыми. Похоже, кто-то надолго останется без увольнительных…
Глава 29
С новым модулем я получил куда больше, чем рассчитывал. Кроме создания небольшого пространственного кармана, ради которого я и взял ДРД вместо очередной Стихии, мне досталось: распознавание фантомов, вскрытие магических замков, расширенная карта, на которой видно расстояние до Маяков, выпадающих за ее границы, возможность видеть чужие Метки и Маяки, поиск укрытых магией тайников, взлом баз, информационных систем, замена информации на носителе и ее копирование. Что касается последних пунктов, у меня были определенные сомнения, потому что подходы в то время и наше могли сильно отличаться. При случае, конечно, проверю, но особо рассчитывать на это не буду.
А вот сейфы — да, они наконец дождались нужных умений. Вскрывать без присмотра я не буду, только с Олегом, чтобы в случае чего было кому оказать мне первую помощь.
Зато пространственный карман создал сразу. В «небольшой» пространственный карман вошел контейнер с военным транспортом и еще осталось место.
«Есть какие-то ограничения по весу?» — поинтересовался я у Песца.
«Слишком тяжелое будет тянуть из тебя магию в размере большем, чем ты генерируешь, — ответил он. — Но пока у тебя ничего тяжелого нет. Я бы добавил сюда оружие и алхимию, благо место есть».
«Можно сразу в машину все это запихать».
Песец насмешливо фыркнул.
«Можно, но дублирующий набор положить и сюда, чтобы всегда был под рукой. Понадобится тебе срочно арбалет — будет достаточно открыть карман, а не распаковывать транспорт. Который потом опять надо будет упаковать. То же самое с зельями: если тебе срочно потребуется зелье регенерации, ты сдохнешь раньше, чем успеешь его достать из машины».
С такими доводами было сложно не согласиться, поэтому я добавил к контейнеру арбалет с болтами и алхимией к ним, метательные ножи и набор зелий. Последние я с собой и без того постоянно ношу в рюкзаке, но все равно, пусть будут. Надо бы еще огнестрел какой-нибудь добавить, но официально его мне пока не продадут. А неофициально… Зырянова, что ли, попросить? И буду тогда во всеоружии во всех смыслах.
Разминка прошла за размышлениями, что еще жизненно необходимого можно засунуть в обретенный пространственный карман. По всему выходило, что остальное можно складировать непосредственно в транспорте, поскольку ничего срочного доступа у меня неучтенного не осталось. В транспорт же пойдет и как минимум один из заказанных стазисных ларей, если, разумеется, они окажутся рабочими.