Занятий сегодня было немного — день почти выходной, но прогуливать я и не подумал. И не только потому, что мне было интересно, появился ли приказ об отчислении, о котором говорил вчера ректор. Я не исключал, что это был всего лишь способ давления на семью Шмаковых.
В этот раз меня караулила одна Грабина. Как я проверил по метке, Фурсова из дома даже не выходила. Скрываться от целительницы я не стал, решил, что постоянные мои исчезновения на пустом месте будут слишком подозрительными.
— Привет, Илья! — радостно сказала Грабина и помахала рукой.
— Дарина? Какой приятный сюрприз. Ты на работу?
— Ненадолго. Сегодня не я дежурю. Занести отчет о вчерашнем инциденте.
Она скорчила печальную физиономию.
— Как там Мария? — спохватился я.
— В депрессии, — со вздохом ответила Грабина. — Сам понимаешь, такое происшествие просто так не проходит. Кстати, твоя целительская техника очень интересная, не встречала такую раньше.
— Моя что?‥ — делано удивился я, сильно внутренне напрягшись.
— Целительская техника, которую ты использовал на Маше, — мило улыбаясь, выдала Грабина и повисла у меня на руке. Опасалась, наверное, что я от нее сбегу после этого заявления.
— Дарина, ты что-то путаешь. — Я широко улыбнулся, поскольку еще прошлый раз заметил, как убойно действует моя улыбка на девушку. — Я на ней использовал алхимическое заклинание нейтрализации, а потом Яна ей споила зелье регенерации. Зелье мое, признаю, но на целительскую технику оно не тянет. Куда мне до тебя.
Я подмигнул и освободился от ее захвата, но в этот раз воздействие оказалось недостаточным, потому что она бросила:
— Илья, я очень внимательно просмотрела запись, поэтому с уверенностью говорю, что ты использовал незнакомую мне целительскую технику.
Ее улыбка была очень далека от доброжелательной
— Повторяю, ты путаешь, — возразил я. — Нейтрализация — это не целительская техника.
— Можно спорить до посинения, а можно вместе просмотреть видео, — промурлыкала Грабина. — Я пока своими выводами ни с кем не делилась.
«Пока» она протянула с особым значением. И опять уцепилась за мою руку.
— Посмотреть кино в компании красивой девушки? Почему бы и нет, — ответил я, прикидывая, каким образом удалить эту клятую запись. Причем удалять придется и в академии, иначе чистка грабинских устройств окажется бессмысленной — целительница просто пойдет и сделает еще одну копию.
— Сегодня вечером? — хищно уставилась на меня Грабина.
Так, нужно будет залиться антидотом заранее и артефактами обвешаться. Но к этому вечеру я не успею ни удалить записи, ни сделать нужное зелье, так что покажем легкую заинтересованность и немного перенесем.
— Сегодня никак. У нас будет важный гость. Давай завтра?
— Завтра? — она сморщила нос. — Послезавтра у меня дежурство, не хотелось бы засиживаться допоздна…
И речь сейчас шла не только о просмотре записи. Понял это и Песец.
«Проконсультируйся у дяди, как сейчас принято предохраняться, — ехидно сказал он. — Понадобится».
— Можно не слишком поздно. Днем мы с дядей едем по делам: он обещал оценить перспективность на землях клиента, вернемся после обеда. Можем созвониться.
— Лучше бы сегодня. Видео интересное, не стоит затягивать с просмотром.
— Дарина, я бы с радостью пришел сегодня. Но не могу манкировать обязанностями главы Рода. Сегодняшняя встреча — из таких. Так что завтра. Что взять для просмотра?
Дарина ломаться не стала и заказала бутылку довольно дорогого вина. Я пообещал купить, и на этом наш разговор закончился, потому что мы дошли до академии и разбежались по разным местам. Я первым делом подошел к доске объявлений и убедился, что приказ об отчислении Шмакова действительно висит. Пожалуй, это было приятной новостью: одним придурком в моем окружении стало меньше и с его стороны можно было больше не опасаться подстав.
В группе только об этом и разговоров было: все возмущались поступком Шмакова и жалели Фурсову, которая по вполне понятной причине сегодня отсутствовала. Мацийовская опять рвалась навестить больную всей группой после занятий, но ее порыв остудили, сказав, что в таком состоянии не до гостей и что с Фурсовой сначала нужно списаться. Судя по хмурому лицу Бизунова, он списываться пытался, но ответа не получил.
В перерывах между занятиями я аккуратно выяснял, куда идет запись с камер видеонаблюдения. И обнаружил нужное помещение рядом с комнатой охраны. В момент проверки дверь в него была не заперта, но мне это ничем не помогло, потому что для замены видео было недостаточно только войти в помещение. Нужно было еще сделать так, чтобы никто из тех, кто там находился, мне не помешал. Поэтому пришлось отложить диверсию на попозже: на тогда, когда останутся только дежурные охранники.
Когда я вернулся домой, Зырянов уже был у нас, размещал ящик принесенного пива в холодильнике беседки, и первый вопрос от него оказался:
— Илья, с Живетьевыми — это ты?
— Григорий Савельевич, я похож на грузчика? Там же у них гору мебели уперли, — в ответ поинтересовался я.
— Не уверен, что там все было так, как раздувают писаки. Скорее всего, вытащили один сейф, а остальное — обычное преувеличение. Я точно знаю, что живетьевские сейчас землю носом роют в поисках этого сейфа и больше ничем не интересуются.
— А он не вмурован был в стену?
— Только прикручен к полу. Посчитали, что с учетом его веса этого будет достаточно.
— Думаете, мы вдвоем с дядей его вынесли?
— Я думаю, что у тебя была возможность проникнуть на территорию живетьевского дома в обход защиты. И то, что сама Живетьева примчалась после ограбления сюда, говорит о том, что сработал какой-то маячок.
Соглашаться с доводами Зырянова я не собирался. Не стоит давать ему информацию, которую Дашкин отец может использовать против нас с дядей. Прямо я тоже не врал, пытаясь балансировать на грани недоговорок и полуправды.
— Со мной она не встречалась.
— Она встречалась с Шелагиными.
— Меня туда не приглашали, поэтому не могу сказать, о чем они беседовали. Григорий Савельевич, вам алхимия еще нужна?
— Конечно. И не только она. Мне уже про заказ Прохоровой напоминали.
— Он в процессе, а вот алхимия без ингредиентов дальше не произведется, — намекнул я. — И время уже послеобеденное.
Таких холодов, как снаружи на Изнанке не бывает, но вот темнота там наступает примерно в то же время, то есть зимой возможность сбора будет ограничена, но и запасов много не сделать — не хватает емкости стазисного ларя. Есть нерабочий у дяди, но заняться я им смогу не раньше, чем изучу артефакторику…
По Изнанке мы побродили часа два, встретили стаю бесполезных в плане ингредиентов шакалов, но время на них все равно пришлось потратить, а потом быстро уходить, потому что использованная магия и гора трупов привлекали и других обитателей, причем в количестве, которое для нас будет избыточно. По всему выходило, что безопаснее всего выходить на Изнанку без Зырянова, потому что можно будет использовать транспорт. Олег это тоже сообразил.
— Мне кажется, стоит сделать перерыв на месяц — у Ильи достаточно ингредиентов.
В этот раз я мелочиться не стал и загрузил собранным не только дядю, но и Зырянова. Мой рюкзак тоже был набит под завязку.
— Достаточно? Да он даже не все мои запросы удовлетворяет, — возмутился Зырянов.
— Все ваши запросы удовлетворить невозможно, — отрезал Олег. — У племянника и без того невыносимо жесткий график. У него вообще отдыха нет. Вот мы с вами сейчас можем сесть в беседке и расслабиться, а он…
— А я пойду делать заказ Прохоровой, — поддержал я Олега и незаметно всунул ему пару бутыльков противоалкогольного зелья.
Потому что Зырянов, как пить дать, сейчас не уйдет, а начнет вынюхивать, не поучаствовали ли мы в ограблении Живетьевых. А если он будет пьянее дяди, то уже Олег может у него выяснить что-то важное.
Выставлять Зырянова под любым предлогом я счел нецелесообразным, потому что конкретно сейчас собирался вернуться в академию, и мне нужен был независимый свидетель того, что я находился дома.
В мастерскую я даже не зашел — предупредив, чтобы меня в ближайший час не трогали, я сразу, как вошел в дом, набросил на себя невидимость и вышел через гараж, потому что выход через калитку Зырянов мог засечь.
До академии я пробежался, параллельно тренируя еще несколько навыков, в том числе и прослушку. Но Грабина с Фурсовой молчали, точнее молчала Грабина, а Фурсова смотрела короткие видео и хихикала. На мой взгляд довольно противно хихикала.
К этому времени активность в академии сократилась до минимума. Работали только пара спортивных секций, и в нескольких лабораториях занимались алхимическими процессами, требующими много времени.
Единственный оставшийся охранник курил на улице и беседовал с одним из тех преподавателей, с которыми мне предстоит познакомиться на курсах постарше. Когда я их аккуратно обходил, они ожесточенно спорили на тему обеспечения безопасности. Это явно были отголоски происшествия со Шмаковым. К серверной я, можно сказать, долетел на одном дыхании. Немного потерял времени на вскрытие двери, при этом отметив пробел в охранной системе: на дверь не было наведено ни одной камеры. Не было камеры и в самой серверной, в которой не запаролили ни один компьютер. Нужный мне я нашел сразу. Стер запись того злополучного дня и сразу очистил корзину, после чего продублировал запись дня предыдущего и на дубль поставил нужную дату. Проверить, не отправили ли копию записи инцидента, к сожалению, я не мог, но понадеялся, что она есть только у Грабиной.
Когда я возвращался, тщательно заперев за собой дверь в серверной и, зачистив там все следы, которые только мог, охранник с преподавателем продолжали спорить и делали это на куда более высоких тонах, чем до моего прихода. Слушать я их, разумеется, не стал, так же аккуратно обошел и рванул к поселку.
Зырянов и Олег продолжали вести неспешную беседу, причем, похоже, пиво, принесенное гостем, уже закончилось, потому что на столе стояли бутылки той марки, что Олег покупал при нашей последней поездке. Присоединяться к ним я не стал, лишь заглянул из дверного проема, после чего поднялся в мастерскую и на самом деле занялся заказом от Прохоровой, переключаясь с Грабиной на Фурсову. Но там никаких изменений не было. Оставалось ждать ночи, чтобы воплотить вторую часть плана.