метки друг на друге, сходим с ума одновременно.
Света сильно меня сжимает, кончая. Дрожит, ловит губами губы. Нуждается только во мне. Теперь без сомнений.
Глава 48
Света
Каждое утро теперь по-настоящему доброе.
Я просыпаюсь ещё до восхода солнца, ощущая тёплое дыхание в области затылка. Тяжёлая рука по-хозяйски прижимает меня к горячему телу. Из-за этого жарко и сложно дышать, но я ни за что не стану возмущаться. Не теперь. Хочу ценить каждый совместный миг. Так правильно. Так идеально.
Прикрыв глаза, отрывками вспоминаю нашу первую ночь после примирения. Мы занимались сексом до полного изнеможения, а потом ещё долго-долго лежали в объятиях друг друга и просто молчали. Первым не выдержал Богдан. Спросил, выйду ли я за него замуж. Я рассмеялась, но не потому, что было смешно. Шоковое состояние, не могла в это поверить. Богдан подколол, что это по-дружески, я поддержала и ответила, что да, ничего серьёзного. А потом смех прекратился, и я осознала, что происходит.
Неужели Тихомиров правда так сильно меня любит? Настолько, что хочет сделать своей женой? Во мне нет ничего особенного. Обычная, такая же, как и все. А у Богдана столько девушек было! Взять хотя бы последнюю… Официантка из ресторана при отеле. Молодая, симпатичная, словно куколка. Почему у них не сложилось? Сомнения, одни сомнения… Они настойчиво, словно коршуны, атаковали мою голову, но взгляду Богдана, в котором были любовь и обожание, удалось их отпугнуть. Я тут же согласилась, потому что хочу этого — быть его женой.
Сердце ударяется о грудную клетку, а затем часто-часто бьётся. Не могу поверить в происходящее. В школьном возрасте я часто представляла себя женой Тихомирова. Это казалось чем-то несбыточным — просто фантазии юной девчонки. Богдан долго не выдавал своей симпатии. До нашего первого поцелуя в ночном клубе я даже подумать не могла, что ему нравлюсь! Он со всей серьёзностью относился к репетиторству. Занимался со мной алгеброй и геометрией, безумно сложный материал. А после поил чаем, кормил бутербродами и провожал домой…
— Проснулась? — Богдан неожиданно целует меня в плечо, прерывая воспоминания.
— Да. Доброе утро.
— Доброе.
Он продолжает осыпать меня поцелуями, заставляя кожу покрыться мелкими мурашками. Шею, плечо, за ушком. Довольно зажмуриваюсь, ложусь на спину и нахожу губами его губы. Тёплые, требовательные, умелые.
Богдан поднимается на локтях, разводит коленом мои ноги и опускается сверху. Я любуюсь чертами его лица, довольно касаюсь кончиками пальцев колючей щетины. Не знаю, что ждёт нас дальше, но то, что происходит сейчас мне безумно нравится.
Он входит резко, заставляя меня застонать в голос. Смотрит прямо в глаза, на губах ни тени улыбки. Двигается быстро, сильно, сдавливая пальцами бёдра. Ненасытный, голодный. Он будто не может на меня насмотреться. Не может поверить, что я здесь, с ним, под ним. Вся как на ладони открытая. Только для него одного. Так же влюблённо смотрю и получаю удовольствие от нашей близости.
Я встаю с постели, накидываю на тело шёлковый халат и направляюсь в душ. У Богдана симпатичная холостяцкая квартира, и мы живём в ней чуть больше месяца. Три комнаты, просторная кухня и две ванные. Дизайн выполнен в стиле лофт. На мой скромный вкус, здесь немного не хватает уюта, но это дело времени. Я уже заказала симпатичные занавески на кухню и мягкий пушистый ковёр в спальню.
Тихомиров занялся строительством второго этажа дачи, планирует вскоре полностью закончить. У него грандиозные планы. Во всём. Свадьба, путешествия, дети…
А ещё он хочет пригласить Сашку погостить у нас на осенних каникулах. Я волнуюсь, как мальчик воспримет меня, но Богдан утешает и говорит, что такая, как я, не может не понравиться. У его сына отличный вкус. Как у отца.
Мы завтракаем, долго целуемся в прихожей. Знаем, что увидимся уже вечером, но никак не можем друг друга отпустить.
— Что приготовить на ужин? — спрашиваю Богдана. — Я заеду после работы в супермаркет.
— Давай в ресторане перекусим?
— Меня долго уговаривать не нужно, — усмехаюсь я. — В ресторане так в ресторане.
В офисе «Креатива» сегодня новый клиент. Он приезжает в конце дня и сообщает, что от Аллы Владимировны. Показывает планировку квартиры, которая пока на этапе строительства, и рассказывает о предпочтениях. Внешне строгий и сдержанный. Его сложно разговорить.
— Это подарок для младшей дочери, — поясняет он. — Алла сказала, что вы попадаете чётко в цель, поэтому я и обратился к вам.
— Дочь чем-то увлекается? Расскажите немного о ней.
— Симочке скоро исполнится двадцать, — тут же расплывается в улыбке суровый бизнесмен. — Нежная, добрая и ласковая девочка. Слушает «Арию», «Агату Кристи» и Земфиру. Обожает рисовать и помогает бездомным животным.
Я всегда восхищаюсь родителями, которые не скупятся на похвалу и с обожанием рассказывают о собственных детях. И хотя совершенно не знаю девочку Симу, но почему-то с упоением слушаю, какая она прекрасная и неповторимая.
Нас прерывает телефонный звонок. Я смотрю на экран, прошу клиента подождать буквально минутку и снимаю трубку. Звонят из агентства и сообщают, что отцовскую квартиру хотят купить те люди, которые приходили на обзор на прошлой неделе. Отклика на жильё было так мало, что мне пришлось снизить цену.
Завершив рабочий день, я еду в центр. Агент по недвижимости вместе с молодой семьёй проходят за мной в квартиру и ещё раз тщательно осматривают все комнаты.
— Решено! — сообщает парень. — Мы берём. Да, Злат?
— Да, квартира нам подходит. В самом центре! Рядом школы, сады, поликлиника. Всё в пешей доступности. Даже удивительно, что вы решились продать её.
Я сообщаю, что выхожу замуж и жить здесь не планирую. Честно говоря, после того как я переехала к Богдану, возвращаться сюда не хотелось ни за какие коврижки. Нет никаких подводных камней в самом факте продажи, кроме моих личных переживаний. Но им знать об этом не обязательно.
Будущие покупатели уходят, и я остаюсь в квартире одна. Обвожу взглядом уже неновую мебель, захожу в кабинет отца. Тяжело здесь. Так сильно, что в груди давит.
Достав телефон, набираю Богдана.
— На правах невесты я могу попросить своего жениха об одолжении?
— На правах моей невесты — всё что угодно, — усмехается он. — Сейчас буду.
Тихомиров приезжает спустя десять минут. Проходит в квартиру, застаёт меня сидящей на диване со старым, потрёпанным блокнотом. Этой мой личный дневник. Я часто писала в него свои детские размышления. Сейчас вот перечитала, всплакнула и… почти отпустила прошлое.
— Представляешь, квартиру наконец-то покупают, — сообщаю Богдану. — Я собрала личные вещи своего отца и хотела попросить тебя сделать так, чтобы они исчезли. Сожги их, пожалуйста. Я не смогу.
Поднимаюсь с дивана, а Богдан подходит ближе и обнимает меня за талию.
— Грустишь, Светлячок?
— Нет. Скорее, испытываю облегчение. В этой квартире столько всего происходило… нехорошего. Он ломал меня. Порой слишком жестоко. Ему казалось, что так лучше. При том, что детство оставило в памяти массу положительных моментов, отец никогда не был для меня близким человеком.
Тихомиров касается моего лица, убирает за ухо выбившуюся прядь волос. Уткнувшись ему в грудь, тяжело вдыхаю. Богдан внимательно слушает всё, что я говорю. А я никому, клянусь, никогда не рассказывала о том, что на самом деле происходило в нашей семье.
— В этом блокноте вся моя жизнь. Самые яркие моменты. Вот его я, пожалуй, заберу с собой. В нём искренняя девочка Света. Написано немного наивно, но перечитывать довольно забавно. Здесь о том, как я получила первую двойку по алгебре. Как чудесно провела время в Ялте у тётки. Как с тобой первый раз поцеловалась и была самой счастливой…
Богдан усмехается и поглаживает меня по спине.
— Твои проводы в армию. Я приехала домой и долго плакала. Это последняя запись. Больше я писать о личном не решалась, потому что, как оказалось, отец тщательно контролировал все мои действия. Он нашу с тобой переписку в телефоне увидел. Был жуткий скандал. Я знаю, что сейчас это уже не имеет никакого значения, но тогда его слова многое перевернули в моей жизни.
— Продолжай, — просит Богдан, когда я замолкаю.
— Отец сказал, что ни за что не позволит нам быть вместе. Угрожал, что расправится с тобой, сделает инвалидом. Я испугалась и пошла у него на поводу.
Тихомиров обхватывает ладонями моё лицо и со всей нежностью целует в губы. Солёные слёзы катятся по щекам и ощущаются на языке.
Богдан присутствовал на моей свадьбе с Тимуром. Видел меня в белом платье и желал долгих лет счастливой семейной жизни. Я не могла смотреть ему в глаза. Слушала бархатный пленяющий голос, ощущала, как предательский румянец заливает не только лицо, но даже шею и грудь. Умом понимала, что он не обижается и, возможно, даже не вспоминает о нашем поцелуе и просьбе ждать его из армии, но перестать корить себя за тот поступок не могла. Долгое время.
— Ни хрена себе методы у твоего отца, — несдержанно ругается Тихомиров. — Я не знал.
— Мы с тобой толком не общались после этого. По крайней мере, один на один.
Он шумно вздыхает. Смотрит в глаза серьёзно и прямо.
— Ты права, Светлячок, теперь это не имеет никакого значения. Отца больше нет в живых, он не станет тебе угрожать. Больше никто не станет, я не позволю… Десять лет прошло. Много.
— Угу.
— Но впереди у нас знаешь сколько всего? Ты себе представить не можешь.
— Расскажешь? — спрашиваю я, прекратив наконец-то плакать.
Улыбаюсь сквозь слёзы, тесно прижимаясь к самому лучшему и любимому мужчине на свете.
— Расскажу и покажу. Ты не пожалеешь о том, что выбрала меня.
— Я знаю. Сердцем чувствую.
Эпилог
Света
— Поздравляю с открытием! — произносит Ася. — Чудесный отель! Мы с мальчишками уже все успели осмотреть.