В бесконечной поездке, проходившей в душном вагоне поезда, где ее толкали десятки людей, вынужденных испражняться на пол, они приехали в Дахау. Они спустились с платформы, мама держала ее и сестру за руки. После их отхода от поезда мать и сестру увели направо, а малышку – в левую сторону. Они никогда больше не виделись.
В тот день и в течение следующих двух с половиной лет, до прихода Союзных войск, этот невинный ребенок был сексуальной рабыней. Она стала маленькой любовницей офицеров СС. Оральный секс, анальный секс, общение. В три года она была вынуждена совершать эти отвратительные действия по множеству раз в день.
Я расплакалась и сказала ей, что мне стыдно теперь за то, что я поведала свою «трагическую» историю со сцены в тот вечер. Она взяла меня за руки, притянула к себе и решительно сказала: «Мы никогда не должны сравнивать нашу боль с чужой. Вы имеете полное право чувствовать гнев и горе за то, что преступники лишили вас детства. Это ваша жизнь, и вы должны любым способом обрести покой в душе». Тогда я спросила ее, как она смогла начать жить нормальной жизнью и улыбаться восходу солнца после всего случившегося с ней в детстве?
Парижская семья удочерила ее. В первый же день с ними приемная мама увела девочку в сад, взяла на руки и осторожно сказала, что все пройдет и будет легче, если она расскажет о случившемся. Она и понятия не имела, что услышит через мгновение. Эта маленькая девочка рассказала все в подробностях. Тогда приемная мать ответила ей следующее:
«Ты не сможешь забыть все это. Никогда. Я не смогу заменить тебе маму. Не смогу. Но поверь, наш мир прекрасен. Люди в основном добрые и любящие. Ты проживешь замечательную жизнь. Возьми эти воспоминания и похорони их в укромных уголках твоей души. Завтра ты впервые проснешься в твоем новом доме, здесь, с нами. Завтра утром проснется не маленькая, беззащитная, подвергшаяся пыткам девочка. Завтра утром проснется настоящий человек мира, которого ждет прекрасная счастливая жизнь».
Тем вечером в шумном ресторане эта нежная женщина и ее непостижимая история вдохновили меня на новое важное открытие. И теперь я скольжу по лазурным волнам Карибского моря, взлетая от радости, наполняясь благодарностью за свою драгоценную жизнь. Меня переполняет сила этой женщины и сила человеческого духа в целом. Я больше не озлобленна, незрела и не живу ужасными воспоминаниями. Я в прямом смысле купаюсь в счастье, плавая в океане.
Все верно. В 60 лет я отпустила гнев, и в этом мне помог спорт. Моя жизнь начиналась заново.
И в конце мая стартовал отсчет готовности. Шесть длинных заплывов: три в Мексике и три на Сен-Мартене. Аналогия с обратным отсчетом применима в каждом длительном заплыве. Если вы должны плыть 17 часов, вы не позволяете себе воображать, что будет, когда наступит 15-й час, особенно если вы плывете всего несколько часов. Вы должны сознательно помешать себе заглядывать в будущее. У вас есть только этот час, единственный час. На полпути, через восемь с половиной часов, только дурак будет праздновать свой успех. Нет никакой гарантии, что вторая половина пути будет похожа на первую. Но когда конец близок, остались последние часы, вы чувствуете легкость и гордитесь собой, тем, что выдержали. Только теперь можно позволить усталому сознанию испытать эмоции.
Так же контролировать себя приходится весь период тренировок. В первые месяцы вы должны подойти к ним серьезно, просто делать свое дело, не отвлекаться и не жаловаться. Главное: не думать, что вас ждет. Пройдя половину пути в марте или в апреле, ничего не предполагайте. Только в конце мая позвольте себе немного гордиться тем, что вы совершили. Вы сделали это, не обращая внимания на боль, и не отступили. Какое облегчение.
Если я вижу, как плачут спортсмены, победившие в Суперкубке американского футбола, как еле сдерживают слезы золотые олимпийцы, то я понимаю, что причина не в том, что им достались очередной кубок или медаль. Они прошли весь путь, от начала до конца, и не могут сдержать эмоций. Вынести все часы простуды, боли от незаживающих ран – значит наполнить свою жизнь великим смыслом.
В начале июня состоялся мой последний тренировочный заплыв на острове. Я проглотила последнюю нелюбимую овсянку, затем, поеживаясь, разделась на пристани. Мне предстояли 15 часов непрерывного плавания, после которых у меня должны были остаться силы на воображаемые 45 часов. Они стали реальностью, я сделала это. Я вспомнила все 10 месяцев безостановочной работы. Мечта снова овладела мной после всех этих лет сожалений о том, что пришлось оставить ее.
Совсем недавно я падала в обморок после нескольких часов в бассейне. Я думала об этих замечательных людях – Бонни, Тиме, Майе, Дэвиде, Кэти Лоретте, – обо всем, что они сделали для меня. На последней остановке для принятия пищи, в девять вечера, мы обнаружили рядом с нами пришвартованное парусное судно и разговорились с капитаном. Он сказал, как видел еще одну женщину, вплавь покидавшую гавань на рассвете. Затем он поинтересовался, соревновалась ли я с ней? Когда Дэвид ответил, что той женщиной была я, сутки плавающая вокруг острова, он воскликнул: «Не может такого быть!»
На палубе Бонни засвистела и замахала обеими руками. Сделано! Мой небольшой отряд выкрикивал поздравления, а я перевернулась на спину и зарыдала.
Глава 17Первое лето в Ки-Уэсте
Обычно участники экспедиции изолируют себя в каком-нибудь небольшом городе на время организации и ожидания идеальных условий. Например, альпинисты Эвереста отсиживаются в Катманду, Непал. Для нас таким местом был Ки-Уэст, и я не могу вообразить более красочного и очаровательного уголка на земном шаре, пригодного, чтобы провести там несколько недель ожидания. Это наша собственная версия непальской деревушки.
Схождение с самолета на небольшое гудронированное шоссе Ки-Уэста вместе с Бонни, готовой уладить любые проблемы с нашим тренировочным лагерем, объединить Команду Экспедиции и получить кубинские и американские лицензии. На моих плечах лежала тяжесть этого сложного года, испытывавшего меня. Идя по этому кое-где потрескавшемуся асфальту, я чувствовала так, словно я прохожу сквозь кирпичную стену.
В июне 2010 года, как только мы прибыли в Ки-Уэст, в городе уже начали обсуждать наш заплыв. Многие жители выразили готовность оказать нам любую помощь. Номера в отелях для нас были бесплатными. Капитаны многих судов и кораблей вызывались помочь с навигацией и оборудованием. Нам давали скидки на продукты. Ки-Уэст – такое место, где все друг друга знают и помощь знакомому считается обязательной.
Однажды Бонни и я стояли у прилавка нашей любимой закусочной, рассуждая о том, что пора уже собрать команду байдарок. Парень, чинивший кофемашину, поднял голову, чтобы сказать: «Я – Буко, гребец! Я прочитал о том, что вы задумали, и я знаю команду людей, которая вам подойдет». Подобное могло произойти только на Ки-Уэсте. Буко Пэнтелис с того дня стал центральным и ценным членом Команды. Он организовал байдарочников: нашел шесть парней, которые будут сопровождать меня на двухместных лодках, к чьим днищам будут прикреплены акульи щиты. Буко выходил со мной в море по ночам, чтобы защитить меня от опасности.
Также к нам мгновенно присоединилась Команда дайверов, возглавляемая всемирно известным экспертом Люком Типплом. Он сказал нам, что мы поплывем по опасной территории и, следовательно, не сможем использовать ночью белые огни, поскольку они привлекают медуз и рыбу, на которую охотятся акулы.
Красные светодиоды подойдут больше, поскольку не привлекут акул, даже если они будут плавать вокруг меня на поверхности. Я решила поместить один из красных светодиодов на свой затылок, чтобы меня было хорошо видно из любой точки. В воде дайверы тоже собирались пользоваться только красный светом. Их было шестеро, по трое на одну смену. Двое будут находиться со мной в воде, а третий – на корме сопровождающей меня лодки, отслеживая время.
Остальные будут ждать на их главном корабле. Люк повторил мне то, что и другие исследователи: люди не являются акульей едой. Животное должно быть очень голодным, ничем не питавшимся как минимум в течение недели, чтобы напасть на меня в центре лодочной флотилии, окруженной акульими щитами. Однако Люк не хотел нас слишком обнадеживать и добавил, что в воде может произойти все, что угодно. Акулы очень непредсказуемы, особенно рифовые длиннокрылые.
Люк является защитником природы и ни за что не убьет животное. Как и в нашей Экспедиции-78, у дайверов не будет смертельного оружия. Они нырнут с трубками из ПВХ, снабженными теннисным мячом на концах, готовые щелкнуть злоумышленников по носу.
Также нам предложил помощь эксперт по акулам, доктор Патрик Райс. Он изобрел устройство под названием «Акулий отражатель» размером с банку крема для бритья. Если его встряхнуть, произойдет маленький взрыв и распространится запах, который отпугнет акулу, насколько это возможно. Мои дайверы будут первым оборонительным рубежом. Щиты служат второй линией, а отражатели будут под рукой, приготовленные для чрезвычайной ситуации. Хотя я уверена, что в темноте это будет бесполезно. Мои ребята забудут на время о себе и будут плавать между мной и люминесцентными парами зрачков в глубине.
По ночам мы уплывали от Ки-Уэста вместе с дайверами Люка, байдарочниками Буко, Дэвидом, изучающим Гольфстрим, и Бонни – главной по кризисным ситуациям.
Мы выбрали дату, 10 июля, чтобы выйти со всей Командой на суточную тренировку. Так мы хотели узнать максимальный предел моих возможностей. Данное решение устраивало меня гораздо больше, чем короткие заплывы, перемежающиеся постоянным ожиданием хорошей погоды. Это стало нашей генеральной репетицией. Дэвид составил курс, который должен был привести нас в точку, лежащую, по его расчетам, на половине пути от Кубы, примерно в 50 милях от Ки-Уэста. Так ему было легче понять, какие проблемы могут возникнуть из-за Гольфстрима. Во время этого заплыва рулевые на сопровождающих лодках научились бы следовать за Дэвидом, сохраняя нужное расстояние от меня и привыкая к моей скорости. Дайверы же получали возможность потренироваться во время ночных часов. Байдарочники сменяли друг друга по двое, задействуя «Акульи щиты». Они вернули бы меня к сопровождающей лодке, если мне это потребуется. Единственной проблемой, над которой мы бесконечно работали, представлял собой байдарочник, идущий справа от меня. У него никак не получалось подстроиться под мою технику, и он боялся задеть меня веслом. При моей минимальной скорости 2 мили в час я высоко поднимала руку из воды, и весло могло сломать мои кости.