— Он занимался со мною сексом без презерватива, — сухо отрезала пациентка. — Мы не были знакомы, так что ответ на ваш вопрос: весьма возможно…
«Не занимался сексом, а насиловал!» — задохнулся от возмущения ее внутренний голос. Она вспомнила, как тот человек прошептал ей в ухо: «Я ВИЧ-ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЙ», — и внутренне содрогнулась. Молодой интерн стал пунцовым от неловкости, нахмурился и взял рецептурный бланк.
— Я выпишу вам несколько антиретровирусных препаратов — их нужно будет принимать в течение четырех недель. Потом вы сделаете перерыв на три недели и сдадите тест. У вас есть лечащий врач?
— Да, но…
— Послушайте, мадемуазель, меня не волнует частная жизнь моих пациентов, так что просто выполните предписания, договорились?
Штайнмайер кивнула.
— Все препараты принимаются во время еды, — стал рассказывать интерн. — Обязательно соблюдайте часы приема и дозу. Возможны побочные эффекты — диарея, тошнота, головокружение, — но лечение прерывать нельзя. Ни в коем случае… Через несколько дней неприятные симптомы исчезнут.
— Я поняла.
— Если пропустите прием…
— Не пропущу.
— …если пропустите, — продолжил он, — дождитесь следующего и не удваивайте дозу.
«Он наверняка считает меня совершенно безответственной или законченной идиоткой, — подумала Кристина. — Тетка моего возраста ложится в постель с незнакомцем из бара, трахается без резинки… И кто она после этого?»
— Если через полчаса случится рвота, снова примите таблетку, — говорил тем временем врач. — Я назначу вам серию анализов крови, чтобы выявить возможные осложнения.
Он поднял глаза, и журналистка прочла в его взгляде смущение и строгость.
— Имейте в виду: лечение не защитит вас от нового заражения. Ни вас, ни… вашего… э-э-э… очередного партнера… понимаете?
Все ясно. Он решил, что она нимфоманка. Однако внезапно выражение лица доктора смягчилось:
— Знаете, есть большая вероятность, что вы не заразились, так что прием лекарств — обычная мера предосторожности. Но даже если — не приведи господь! — ваши опасения подтвердятся, лучше пройти четырехнедельный курс, чем потом лечиться всю оставшуюся жизнь.
Они оба знали, что лекарственная терапия — не страховой полис и ничего не гарантирует, но Кристина кивнула в знак того, что поняла.
«ОТПОР». Название было написано над дверью. «Р» в форме автомата. Миленько… Она толкнула застекленную дверь, и вместо полицейской сирены, привычной для улиц Чикаго или Рио, раздалось вполне дружелюбное звяканье колокольчика.
Штайнмайер вошла и увидела запертые на ключ витрины, прилавки и стеллажи под армированным стеклом, заполненные лучшими образчиками смертоносного оружия, которое человек изобретал с начала времен. Огнестрельное: охотничьи и помповые ружья, пистолеты и револьверы категории Б — вороненая полированная сталь, мужественная и энергичная. Дробовики, пневматическое оружие, шариковые пистолеты… Любые калибры. Оптика: приборы ночного видения, прицелы… Холодное оружие: кинжалы, метательные ножи, мачете, катаны, томагавки, топоры, «звездочки» ниндзя — сверкающие, прекрасные, тонкие, резные, почти произведения искусства… Подарочные варианты: мягкие игрушки, аптечки первой помощи и ручки для самозащиты… А еще арбалеты, рогатки, пращи, нунчаки, сарбаканы, дубинки… Даже фляги для энергетических напитков имели воинственные названия: «Монстр», «Гризли», «Темный лес», «Акула», «Калашников»… Большая часть товара — в свободной продаже. Сумасшедший дом…
Высокий бородатый толстяк был в той же бейсболке, что в прошлый раз. «Можно подумать, мы в каком-нибудь маленьком городке на Среднем Западе или на стенде Национальной стрелковой ассоциации. Этот тип — ходячий штамп, олицетворенная банальщина».
— Я могу вам помочь? — спросил мужчина по-мальчишески ломким голосом.
Запах пота все так же окружал его на манер газовой туманности, и Кристина невольно поморщилась.
— Очень на это надеюсь, — ответила она.
Продавец несколько секунд изучал лицо посетительницы, а потом задал следующий вопрос:
— Не чувствуете себя в безопасности, так? Всем нам нужно больше безопасности, — заявил он веским тоном. — Все мы жаждем жить в мире, где негодяев и преступников наказывают по закону, а полицейские защищают честных людей. Всем нам нужны покой и порядок. Увы, мир устроен иначе… Никто нас по-настоящему не защищает. Никто не помогает. Никто не заботится.
«Уж не имеет ли он в виду “я”, когда говорит “мы”?» — спросила себя журналистка.
— Значит, человек должен все делать сам, — продолжал между тем продавец. — Взять судьбу в собственные руки. Особенно если ты женщина в мире мужчин…
— Именно так, — поддакнула покупательница, подумав, что этот шут гороховый невольно изрек истину.
Собеседник послал ей многозначительный взгляд, словно хотел сказать: «Я сразу просек, дамочка, что мы найдем общий язык».
— Вы попали в нужное место, — горделиво заявил он.
— Да я уж вижу. — Кристина решила подольститься к нему. — А вот скажите: всем этим оружием можно торговать по закону?
— Да кладем мы с прибором на закон! — Продавец улыбнулся, извиняясь за грубое словцо, и женщина едва не хихикнула: ротик у мужика был крошечный и толстогубый, совсем как у карпа! — Где он, этот закон, когда мы в нем нуждаемся, а? Не беспокойтесь, все, что я вам покажу, можно на законных основаниях продавать «лицам после восемнадцати». Вам ведь уже исполнилось восемнадцать?
Надо же, у него и чувство юмора имеется… Толстяк подвел журналистку к витрине с огромными автоматическими пистолетами — в фильмах Джона By и Тарантино такими пользуются наемные убийцы.
— Стартовые и газовые, — пояснил он. — Убить из таких нельзя, но внешний вид впечатляет, согласны?
Сильнее всего такие игрушки впечатляют ювелиров и мелких торговцев, когда их приходит грабить мелкая шелупонь, подумалось Кристине.
— Интересно, но мне нужно не это, — сказала она и протянула продавцу листок бумаги. — Вот список.
— Что же вы сразу не сказали… — разочарованно прогундел тот. — Идемте.
Десять минут спустя мадемуазель Штайнмайер покинула магазин, приобретя слезоточивую гранату «Мейс», электрошокер на 500 000 вольт со встроенным LED-фонариком и телескопическую дубинку «Пиранья» из нержавейки длиной 53 сантиметра с рукояткой из неопрена. Все это «богатство» толстяк уложил в спортивную черную сумку. Кристина зашла в бар выпить кофе, а потом спустилась в метро и поехала в сторону дома, чтобы зайти в москательный магазинчик и купить широкий скотч и каттер.
На выходе ожил ее мобильный. Это был Жеральд.
— Она дома, — сообщил он кратко. — Одна.
Кристина едва не расхохоталась, увидев его у выхода со станции Рейнери: бесформенная толстовка с капюшоном, широкие черные штаны-багги с мотней и кроссовки «Пума» с леопардовым принтом — все шмотки размера на четыре больше необходимого. На голове у Жеральда была кепка «Снопбэк» с плоским красным козырьком, а довершали картину темные очки. Брюки его закручивались и сползали вниз, так что их края промокли от снега. Он напоминал карикатуру на рэпера из мультсериала «Южный парк».
— Откуда у тебя эти тряпки? — с ужасом спросила женщина.
— Йо, — ответил ее друг.
— Тебя выпотрошат, чтобы завладеть таким «богатством»!
— Не боись, мамашка, ты тоже отпадно выглядишь.
Штайнмайер подумала, что из-за нелепого прикида в Жеральде мгновенно вычислят чужака, и встревоженно оглянулась на дома за эспланадой и маленьким прудом. Снегопад прекратился, но от земли поднимался влажный ледяной туман.
— Кажется, те типы меня заметили. Наверное, принимают за легавого «под прикрытием», — сообщил ей Ларше. — Я настороже…
Женщина искоса взглянула на него и улыбнулась:
— Ни один полицейский не додумался бы до подобного маскарада… Она все еще одна?
Жеральд кивком указал на один из домов, рядом с которым мелькали те же подозрительные тени, что и в прошлый ее визит в Рейнери.
— Да, с малышом.
— Хорошо. Спасибо тебе, возвращайся домой.
— А ты что будешь делать?
— Езжай… если рискнешь спуститься в метро в таком виде… Здесь все равно опасней — могут раздеть до трусов.
Лицо мужчины сделалось обиженным.
— Ни за что! — с вызовом бросил он. — Я с тобой.
Кристина резко остановилась:
— Слушай меня очень внимательно, Жеральд, и не перебивай, прошу тебя. Знаешь, на кого мы оба сейчас похожи? На двух кретинов! Нас раскроют через тридцать секунд, а нападут еще быстрее. Ты в зеркало смотрелся? Даже в костюме и при галстуке ты выглядел бы незаметней!
— Ладно, но что ты будешь делать?
— Не волнуйся, у меня есть план.
— План? О каком плане ты говоришь? Кроме переодевания…
— Спасибо тебе большое — за все, за поддержку и помощь, но сейчас ты отправишься домой, и это не обсуждается!
— He-а, я остаюсь здесь. — Мужчина прислонился к дереву, оттянул рукав и посмотрел на часы. — Жду пятнадцать минут, потом иду за тобой.
Нервы журналистки были на пределе, и ситуация была слишком опасной, но желание Ларше доказать свою мужественность вызвало у нее невольную улыбку.
— Ладно, — сдалась она. — Сойдемся на двадцати минутах.
Ее собеседник нахмурился:
— Не уверен, что продержусь так долго…
Кристина вгляделась в сгущающийся туман.
— Я тоже не уверена. Тебя могут принять за члена другой банды, с которой они враждуют… Однако будем надеяться на лучшее. — Женщина улыбнулась и решительно направилась в сторону домов.
Она попыталась подбодрить Жеральда, но на душе у нее было неспокойно: их, конечно же, давно заметили и не выпускают из поля зрения.
Кристина шла, сунув руки в карманы и крепко сжимая в руке брелок-баллончик с перцовым газом и электрошокер. Она прекрасно понимала, что, если ее возьмут в кольцо, это не поможет. В висевшей у нее на плече сумке лежали скотч, каттер и дубинка. Трудно даже представить, что будет, если «враги» решат заглянуть внутрь.