— Заблуждаетесь, дорогой папенька, я явилась, чтобы вернуть вещи, которые вы нам подарили.
Люся подошла к столу. В одной руке у нее был магнитофон, в другой — большая спортивная сумка.
— Вот, — поставила магнитофон. Расстегнув молнию, перевернула сумку. На стол посыпались куклы, паровозики, космонавты, зайчики, медведи…
— …И вот, — достала из кармана белого халата серьгу. — Вторую потеряла. Но я верну стоимость при первой возможности. Сумка наша. Сумку я на свои покупала.
— Что такое? Зачем сюда? — нервно спросил Васин.
— Да! Я на два года старше Геры! Да! Я дура детдомовская! Да! Я всего лишь медсестра! Да! Я не чета вашему сыну! Но я люблю его и никому его не отдам! И мы как-нибудь проживем без ваших подачек и попреков!
Не дав ему ответить, она повернулась и ушла.
Васин взял чистый лист бумаги, завернул в него серьгу, спрятал в карман.
— Это мамины серьги, — вздохнул он. — Самое дорогое, что у меня было. Я эту стерву как родную любил. А она… ведь она специально одну выкинула, чтобы мне в самую болевую точку ткнуть…
— Не переживайте, Пал Иванович, — сказала Галкина. — Все обойдется…
— Простите, — в комнату заглянул седой. — Вы еще не освободились?
— Закройте дверь, пожалуйста, — вежливо попросил Васин.
Седой вошел, закрыл дверь.
— Нет, с той стороны, пожалуйста.
Седой внимательно посмотрел на Васина, вышел.
— Ну так как с гаражами, Пал Иванович? Даем отбой? — спросила Галкина.
Зазвонил телефон.
— Пал Иваныч! Это Кузякин из седьмого ЖЭКа! — кричал в трубку человек в кепке. — Они уехали!
— Кто уехал?
— Милиционеры. Сказали — не их дело с дедами воевать, Пал Ваныч, я тогда этот гараж пропущу. Ладненько?
— Какой гараж? Какие деды?
— Ну тот, который вооруженное сопротивление оказывает!
— Ты откуда звонишь?
— Я из автомата звоню, Пал Иванович!
— Адрес! Адрес какой?! Где этот гараж?
— Строительная, семь.
— Ладно. На месте разберемся. Я сейчас подъеду. Не отлучайся.
Васин положил трубку, нажал кнопку селектора.
— Рая, можно я Костю заберу?
— Только не надолго, Пал Иваныч.
— Двадцать минут.
— Хорошо, Пал Ваныч.
Васин пошел надевать плащ.
— Ну ты идешь? Или мне тебя здесь запереть? — спросил он Галкину.
— Пал Ваныч, давайте отложим с гаражами. Ну, хотя бы до возвращения Владимира Николаевича. Очень прошу. Действительно, самодурство какое-то получается.
Они вышли в коридор.
— Зря стараешься, Галкина. Ничего у тебя не получится.
— Что не получится? Ничего не понимаю.
— Не прикидывайся. Я тебя насквозь вижу, — сказал Васин, запирая ключом дверь.
— Вы уходите? — к Васину подскочил возмущенный седой. — Послушайте, я вас два часа уже жду!
— Да не везет, — посочувствовал ему Васин. — А мне вот уезжать надо… Нет, вы не уходите. Я скоро буду.
— Я больше не могу ждать.
— Два часа потеряли, подождите еще десять минут. Мы с вами такую статью отгрохаем — все ахнут. А пока можете побеседовать с этой карьеристочкой. Она в супружеском вопросе — большой специалист. От нее два мужа сбежали.
И он дружески положил руки на плечи седого, припечатывая его к месту, и неожиданно лукаво подмигнул.
У выхода из райисполкома Васин сел в вишневую «Волгу». — Костя, — сказал он, усевшись, — Строительная, семь.
Шофер продрал глаза, рванул с места.
Когда проехали желтый «Москвич», в котором никого не было, Васин скомандовал:
— Останови!
Костя нажал на тормоза.
Васин выскочил, вернулся к «Москвичу», рванул дверцу.
Там, скорчившись на заднем сиденьи, пряталась подруга жены — Дина.
— Здравствуй, Дина, — сказал он.
— А, Павлик… — сказала Дина в полной растерянности. — Привет… а я вот, шпильку потеряла…
— Дина, передай своей подружке, что, если она желает избавиться от ненавистного ей супруга, то для этого не надо подсылать к нему психиатров. Я согласен на любые условия. Любые, лишь бы быть от нее подальше. И еще… впрочем, я лучше сам ей все сейчас скажу.
Он захлопнул дверцу, пошел к «Волге».
— Павлик! — Дина выскочила из машины, догнала, побежала за Васиным. — Постой! — она схватила его за рукав. — Каких психиатров? О чем ты говоришь?
— Этот ваш шизик с бегающими глазами в мае по телевизору антиалкогольную лекцию читал.
Васин вырвал руку, залез в «Волгу».
— Павлик, подожди! Клянусь тебе нашей дружбой, Ирина ничего не знает. Это я попросила Вадика, чтобы он обследовал тебя! А Ира была, можно даже сказать, категорически против!
Васин захлопнул дверцу.
— В облпроект! — сказал он Косте.
Когда Васин пошел в комнату отдела, где происходило торжество, там было полно народа. На длинном столе, сдвинутом из нескольких, стоял торт. У дальнего конца Терентий Яковлевич вручал уходящему на пенсию Ковалеву поздравительный адрес. Ирина, осунувшаяся, печальная, держала в руке бумажку со стихами.
— Ирина, — позвал от двери Васин, которому трудно было бы пробиться сквозь строй сотрудников.
Та сразу услышала. На мгновение в глазах мелькнула надежда, но погасла — и голос, и вид Васина не предвещали ничего доброго.
— Не могу, — показала она ему, приложила палец к губам.
— …И с благодарностью будем вспоминать годы, проведенные под вашим руководством! — закончил речь Тетерин. И вручил адрес. Раздались аплодисменты.
— А теперь слово Ирине Кирилловне! — сказал Тетерин.
— Браво! — сказал Васин и похлопал в ладоши.
Все тоже похлопали.
Жена сбивающимся голосом начала читать стихи.
— Судьба бывает к нам сурова, давайте же в прощальный час, мы дружно скажем Ковалеву, что плохо будет нам без вас… Вы — ярый враг подхалимажа, но вас обидеть не боясь, о чем молчали — нынче скажем, мы любим вас, мы (хором подхватывают сотрудники) любим вас!
— Мы вам подарим унитаз! — добавил Васин.
Все посмотрели на него.
— Товарищ, вы мешаете, — сказал Тетерин Васину. — Продолжайте, Ирина Кирилловна.
Жена с каждым словом волновалась все больше.
— Вот здесь присутствует…
— Тетеря, — подсказал Васин.
Все снова посмотрели на Васина.
Ирина смотрела на мужа, умоляя его не вмешиваться, помолчать. И сами губы ее, помимо ее воли, произнесли дальше:
— И каждый здесь, конечно, рад.
— Давайте дружно мы теперя Тетерю поцелуем… — жена в ужасе посмотрела в бумажку. Поняла.
— В лоб, Ирина Кирилловна, — закончил Васин. — В лоб и никуда больше.
Васин ехал в машине. Он одержал победу. Малой кровью. — Здесь направо, — сказал Васин водителю.
— Я по Ломоносовской поеду. Короче.
— Дальше.
— Пал Иваныч, неужели я города не знаю?
— Привык мешочников зигзагами катать, за счет государства. Направо!
Костя повернул.
— А вы, Пал Иваныч, меня поймали? — спросил он.
— Поймаем.
Костя покосился на Васина, спросил:
— Пал Иваныч, там, когда я стоял, одна дама базарила, будто вы велели собак для малой нужды на нижний массив возить? Это правда?
— Вперед смотри, — раздраженно сказал Васин.
— Смотрю… Пал Иваныч, а с кошками как? Может, кошек тоже, а? Среди кошек тоже стервы встречаются! Выселил бы с лишением.
— Останови-ка, — сказал Васин.
За пустырем, метрах в пятидесяти от проезжей части, стоял еще незаселенный дом. Но одно окно, на втором этаже, было открыто. На подоконнике стояли динамики, грохотали «Свадебный марш» Мендельсона в современной аранжировке.
Две женщины несли к дому дверь. За ними толстая девушка волочила козлы.
Васин остановился.
— Эй! — крикнул он. — Что вы здесь делаете?
Его не услышали. Женщины и девушка скрылись в подъезде.
— Я сейчас, — сказал Васин Косте, вылезая из машины.
— Пал Иваныч, я ждать не могу. Рая сказала — двадцать минут.
— Езжай. Сшибай рубли, саранча, — сказал Васин и направился к дому, обходя еще не прибранный строительный мусор. Пока он шел, к подъезду подъехало такси, два парня достали из багажника ящик шампанского, две корзины яблок, понесли в подъезд. Машина укатила.
Из-за дома появилась пара. Вчерашний парень в шляпе нес на голове, придерживая руками, еще одну непокрашенную дверь. На двери сидела его девушка.
— Молодые люди! Секундочку! — окликнул их Васин.
— Здравствуйте! — Настя узнала Васина.
— Что здесь происходит?
— Да вот, не успели еще и расписаться, а она уже на голову села! — весело объяснил Саша.
— Откуда стройматериалы воруете, я спрашиваю.
— Мы не воруем. Нам сторож дал. Утром вернем! — сказала Настя.
— Это не стройматериалы, это мебель, папаша, — сказал Саша. — Четыре двери, четыре простыни — вот тебе и стол на сорок персон. Брысь! — это уже Насте.
Саша наклонил дверь, и Настя легко соскользнула на землю. И они скрылись в подъезде. Васин постоял немного, потом решительно вошел вслед за ними в дом. Через некоторое время «Свадебный марш» оборвался. Окно закрылось. Наступила тишина.
У ступеней протестантского собора стояли машины. У первого «Кадиллака», украшенного лентами, шофер держал зонт. Было ветрено и дождливо, облака неслись по небу.
Шофер увидел, как из дверей собора выходит свадебная процессия. Ветер тянул невесту за фату, ворошил волосы жениху.
Все были счастливы и благополучны.
Шофер вбежал наверх по ступеням, раскрыл зонт, и понес его над молодыми.
И тут осколок попал в глаз невесте. Она нахмурилась, жених достал платок, протянул ей.
При виде жениха на лице невесты появилась гримаса отвращения.