— Что ж, по-твоему, я из зала в президиум буду кричать? Останови.
В маленьком магазине худосочный юноша в очках смотрел телевизор.
— Листок бумаги и ручку! — в магазин вбежал Васин.
— Читать умеете? — спросил продавец. — Там написано «С тринадцати до четырнадцати — перерыв».
— Сейчас четырнадцать!
— Телевизор слышите? Вот когда музыка кончится, тогда и будет четырнадцать.
Васин стоял, нетерпеливо барабанил пальцами по прилавку.
Музыка по телевизору кончилась, прозвучали сигналы времени.
— Ручку и лист бумаги! — сказал Васин.
— Сейчас… — юноша выключил телевизор. Не торопясь, выбрал пластинку, поставил на проигрыватель.
— Вы меня обслужите, или нет, в конце концов?
— Обслужу. В порядке очереди. Вон, мальчик еще до перерыва пришел. Мальчик, тебе что?
— Ластик. Нет, вон тот, красненький.
— Пять копеек.
Выбил.
— Так… Вам что?
— Жалобную книгу!
Юноша пожал плечами, достал из-под прилавка жалобную книгу, бросил на прилавок.
Васин стал листать ее.
— Дайте ручку, — сказал Васин, открыв альбом на нужной странице.
— У меня нет ручки.
— А вот они лежат.
— Сначала оплатите товар.
— Опробовать я имею право.
Юноша дал ручку.
Васин писал в книгу.
— Как ваша фамилия? — спросил он.
Юноша отобрал у него ручку, положил на место.
— Опробовали? Теперь оплатите товар.
— Сколько стоит?
— Написано.
Васин бросил на прилавок тридцать копеек.
— У меня нет сдачи, — сказал юноша.
— Не надо сдачи!
— Дайте ровную сумму.
— Так! Хорошо! Где здесь директор?
— Я директор, — сказал юноша. — Слушаю вас.
— Еще лучше. Какой номер вашего магазина?
— А вот выйдите отсюда, чуть отойдите, посмотрите наверх, там все написано.
На трибуне выступал режиссер областного театра, когда из зала раздался крик:
— Прошу минуту внимания!
В проходе у двери стоял Васин.
— Владимир Николаевич, бумагу мне не дали! Поэтому я устно! — кричал Васин. — Или вы сейчас же отменяете свое распоряжение об отмене сноса источников разврата, или я сейчас же подаю на пенсию.
Пауза.
— Каких источников, Пал Ваныч? О чем ты? — спросил Колычев. Он сидел в президиуме, во втором ряду.
— Я о гаражах! — еще громче крикнул Васин. — Считаю до трех! Раз! Два! Два с половиной!
— Товарищ Васин, — перебил его председательствующий, — я думаю, что сейчас не время и не место обсуждать этот вопрос.
— Нет, время! И место!
— А ты, Васин, и про свой собачий питомник скажи, — посоветовал из зала высокий мужчина. — Ознакомь народ со своей гениальной идеей.
— Ты за меня не волнуйся, Ефремов. Я все скажу, что надо! Считаю: два! Три! Три с половиной!
В зале засмеялись.
— Пал Ваныч — сказал председательствующий, — запретить уйти на законный отдых никто не имеет права.
В роскошном свадебном номере гостиницы «Хилтон» на 80 этаже сидел на краю так и не разобранной кровати, под балдахином, жених, в полном отчаянии.
За окном была ночь в сиянии реклам.
На карнизе восьмидесятого этажа небоскреба стояла освещенная лучами прожекторов, растрепанная, в разорванном платье, невеста.
Из окна вылез привязанный полицейский. Осторожно ступил на карниз.
Снизу тянулась пожарная лестница.
В пустыне Юный начинает отбивать чечетку.
Появляется невеста. Юный показывает ей, как танцевать, и невеста начинает танцевать отчаянно, не хуже него. Тролли с увлечением включаются в танец. Но старый Тролль щелкнул пальцами. И когда Горбун передает стеклышко старому Троллю и тот укладывает его в мозаику, видно, что в осколке отражается…
…улица между небоскребами. Пожарная машина, «скорая помощь», толпа людей, окружившая кажущееся бабочкой тело невесты в подвенечном платье.
Васин вышел из клуба и, сутулясь, побрел по тротуару.
— Пал Ваныч! Я здесь! — окликнул его Бобылев из машины.
Васин обернулся, с недоумением посмотрел на Бобылева, потом вспомнил. Пошел к машине, влез.
— Пристегнитесь, Пал Ваныч, — сказал Бобылев. — А то, вон он ходит, — показал на инспектора ГАИ.
Васин, при помощи Бобылева, пристегнулся.
— Обратно? — спросил Бобылев.
— Домой, — сказал Васин.
— Ко мне? — осторожно спросил Бобылев, который ждал чего угодно.
— Все равно.
— Пал Иваныч, может, заскочим все-таки на службу. Вы плащ возьмете. Заодно я и ключи заберу. А то у меня бампер… Как, заскочим?
— Заскочим, — Васин думал о другом.
Машина двинулась вперед, но пришлось затормозить, чтобы пропустить грузовик, и, как назло, тут же откуда-то возник милиционер.
Свистнул. Остановил.
— Вы почему не пристегнуты?
— Ой, забыл. Я сейчас!
Инспектор заглянул внутрь, узнал Васина.
— Добрый день, Пал Иваныч, — козырнул он. — Ладно, поезжайте. Чтобы в последний раз, — простил он Бобылеву.
— Спасибо, — сказал Бобылев, пристегиваясь.
Машина поехала дальше.
— Ценят вас в городе, — сказал Бобылев.
— Оценили, — согласился Васин. — На пенсию вытурили.
— На пенсию? А вам разве есть шестьдесят?
— В четверг намечалось. Теперь не будет.
— Ну что вы, Пал Ваныч, — возразил Бобылев. — Мы вам обязательно проводы устроим. Все сделаем по первому разряду!
— Где стол был яств, — сказал Васин, — там гроб стоит…
— А мне до пенсии еще тридцать лет трубить… Пал Иваныч, вам персональную дадут? — и сам ответил. — Наверняка. И еще как ветерану. Это вы больше меня будете получать, Пал Иванович…
— Эх, Бобылев, — сказал Васин, — вот вскрыть сейчас твой череп, что мы там обнаружим?
— Мозги? — поинтересовался Бобылев.
— Маху обнаженную с бампером в зубах…
И вдруг закричал:
— Стой!
Бобылев от неожиданности дал по тормозам.
И если бы не ремень, Васин врезался бы в лобовое стекло.
— За все мне не рассчитаться, но один должок я отдам… — с угрозой сказал Васин. — Анютин переулок, пять, быстро! — скомандовал он.
Старый Тролль указал пальцем… Ученики запели, пританцовывая.
ПРИВОЛЖСКИЙ ГОРОД. В МАШИНЕ
— Направо, — наконец сказал Васин.
Бобылев свернул.
— Прибавь газу!
— Тут ухабы, Пал Ваныч. Амортизаторы жалко.
— Прибавь!
Проехав метров тридцать, Бобылев затормозил. Впереди была большая лужа. На фанерке надпись: «Объезд».
— Ну что еще? — спросил Васин.
— Лужа, Пал Ваныч. Надо бы глубину промерить.
— Дай мне руль!
Бобылев загнанно вздохнул и осторожно поехал.
— Газуй! — закричал Васин. — Ее с ходу надо брать! Я тебе, как бывший танкист говорю. Жми!
Бобылев послушался. И машина с разгона рухнула в скрытую под водой яму.
— Ну вот, — убито сказал Бобылев, — а я застраховаться не успел.
— Эх, Бобылев, — сказал с презрением Васин, — простого дела вам доверить нельзя. А ведь вы на смену нам идете. А впрочем, делайте, что хотите!
Васин рванулся, но ремень не пускал.
— Да отстегни ты меня, балда! — заорал он на Бобылева. — Что ты сидишь, как истукан?
— Хватит, Павел Иванович! — возмутился, наконец, Бобылев. — Я вам не лакей. Я — инженер.
— Инженер? А на какие деньги ты машину купил?
Васин еще раз рванул, застежка отлетела, и он вывалился из машины в лужу.
— Папа дал! — крикнул из машины Бобылев.
— А папа кто? — Васин побрел по колено в воде.
— Подполковник!
— Какой части?.. А, впрочем, все равно!
Он шел, погоняемый тревогой и нетерпением. Выбежал на сухое. Оглянулся. Окраина. Маленькие домики. Ни такси, ни автобусов. Он, набирая скорость и задыхаясь, побежал вперед. Увидел лошадь, запряженную в телегу, с надписью «Перевозка мелких грузов». На телеге стояло пианино. Васин вскочил на телегу, подобрал вожжи и стеганул лошадь. Лошадь удивилась, но медленно пошла вперед. Васин стеганул ее снова. Лошадь перешла на рысь. Залаяла собака.
В пустыне тролли начали приплясывать. Их музыка зазвучала громче.
Васин лихо мчался на телеге, сопровождаемый сворой собак. Собаки лаяли.
Возле дома, где бородатый мужик красил крышу, Васин остановил «тачанку», крикнул:
— Какой номер дома?
— Чего?
— Я спрашиваю, почему нет номерного знака на калитке?
— А потому что в прошлом году сняли. Сказали, что ржавые.
— А сами написать не можете? У тебя же кисть в руках!
— А на кой он мне? Кому надо — знает, где я живу. А тебя я вроде не звал.
— Полное равнодушие! Вот корень!
— Чего?
— Пал Ваныч, я здесь! — к Васину подбежал Кузякин. — Вон мой дом!
— Где он?
— Там! Пойдемте…
Лошадь развернулась и потащила пианино обратно. Собаки остались, чтобы полаять. Васин и Кузякин быстро шагали вдоль забора.
— Я знал, что вы приедете, — возбужденно тараторил Кузякин. — Не такой вы человек, чтобы не отреагировать!.. А еще говорят, что его нет! — Кузякин показал пальцем на небо. — Если бы не холодец, не было бы Сашки!
Прошли мимо большого дуба.
— Мне они рыбу и холодец поручили. Ну, селедку я прямо с утра завез. А с холодцом меня Бульба подвел. Тянул, тянул, а в последний момент говорит: «Нету ножек! Не привезли!». Что делать? А тут гаражи. Ну, когда отменилось, я туда, чтобы предупредить насчет холодца. А мне эта дура, мать этой Чебурашки, прямо в лицо: и ты аферист, говорит, такой же, как Сашка твой! Раз, говорит, он насчет разрешения наврал. Значит, и насчет квартиры тоже! А Сашка, значит, уже убежал.