Там, возле лифта, его поджидал Мераб.
— Товарищ дипломат, нельзя мне отсюда выходить. Они уже знают, что я агент КГБ.
Дипломат быстро вошел в лифт, нажал кнопку. Мераб за ним. Дверь закрылась, и лифт поехал вниз.
— Они меня пока не берут. Наверное, явки мои выясняют, — объяснял Мераб.
Дипломат молчал.
— Вот сейчас на таможне: Гамлета отпустили, а меня… — продолжил Мераб. — Открыли чемодан, посмотрели и снова закрыли.
Дипломат отвернулся.
Лифт остановился в подземном гараже. Дипломат вышел из лифта. Мераб за ним.
— В конце концов, я государственный преступник! Я границу нарушил. Вы обязаны доставить меня на место преступления.
Дипломат тяжело вздохнул.
— Вон этих, фашистских преступников, со всего мира привозят. Чем они лучше меня?
Дипломат направился к большому, черному автомобилю с финским государственным флажком на радиаторе.
Мераб его обогнал, вытащил из кармана наручники, подскочил к автомобилю и приковал себя к дверце.
— Вот! Никуда ты отсюда не уедешь!
Дипломат сел на сиденье стоящего рядом мотоцикла, надел шлем и с треском выехал из гаража.
Во дворе мастерской валялись старые автомобильные кузова, ржавые карданные валы и прочие детали. Пожилой бедуин монтировал колесо.
Мераб подошел к нему:
— Господин, дверь от «Мерседеса» нужна?
— Нет, — не отрываясь, ответил бедуин.
— Три минуты по телефону поговорю — и дверь твоя.
Бедуин сразу заинтересовался.
— Давай.
— Вон здесь перепилить надо, — Мераб протянул руку, к которой была прикована дверь.
— Это что, от машины финского посла? — спросил бедуин, увидев дверь с наручниками.
— Наверное, — ответил Мераб.
С улицы донесся свист. Кто-то шел, насвистывая популярную русскую песню.
По улице деловой походкой шагал Боря Париж. В черном сюртуке, черной шляпе, в белой, распахнутой до пупа, шелковой рубахе. В каждой руке он держал по семисвечнику, еще два бьши зажаты под мышкой и два торчали из карманов. Рядом с ним в таком же одеянии шел Дод. Мераб с дверью под мышкой устремился за ним.
— Борис!
— Борис проговорил на ходу:
— Борух я, Борух. Отстань.
— Подожди, дай 50 шекелей. Мне позвонить надо.
Тут вмешался Дод:
— Милый, ты чего прицепился? Ты чего нас компрометируешь? Уже весь Израиль знает, что ты кагэбэшник. Пошли, пошли, Боря.
— Секунду! Хорошо, я КГБ. Почему КГБ должно за твою икру в ресторане платить? Ты что, на нас работаешь?
— Ладно, — сказал Дод Боре, — дай ему 20 шекелей. Пусть подавится.
За стеклянным окном диспетчерской были видны стоящие «Волги». Девушка, сидящая в диспетчерской, кричала в телефонную трубку:
— Одну секундочку, Мераб. Одну секундочку! Сейчас я тебя на милицию переключу!
Заходящее солнце освещает вершины гор и старинную башню, прилепившуюся к скале.
У подножия скалы стояли две милицейские машины и черная «Волга. Офицер с мегафоном, милиционеры, переводчица, Инга, Нана, Якоб и трое крестьян смотрели вверх, на башню. Около них щипали травку три навьюченных поклажей ослика.
Капитан милиции кричит в трубку:
— Мераб, здесь политический инцидент! Твой отец американского туриста украл и держит его в крепости. Сейчас я подключу репродуктор, скажи ему, чтоб немедленно отпустил, а то, понимаешь, уголовное дело. Говори.
Над горами разносится голос Мераба:
— Папа! Здравствуй, как поживаешь?
В бойнице башни появляется отец с охотничьим ружьем. Растерянно оглядывается по вершинам гор в поисках сына.
— Мераб, где ты? — удивленно спрашивает отец.
— Он в Израиле, — объясняет милиционер. — Батоно Вахтанг, возьмите наш микрофон.
— Мераб, как ты там?
Капитан говорит в трубку:
— Скажи ему, что хорошо.
И снова в горах гремит голос Мераба:
— Папа! Мне здесь очень хорошо!
— Скажи, чтоб немедленно отпустил. Что, не понимаешь — уголовное дело, — говорит капитан Мерабу.
— Папа! Отпусти туриста! Турист при чем?
Но отец непреклонен:
— Нет, пока тебя не вернут, не отпущу.
— Слышишь? Приезжай немедленно! — обращается капитан к Мерабу.
Над горами через репродуктор раздается голос Мераба:
— Как приеду? Умный какой… Пришли 1000 долларов, и приеду…
— Ты к дяде Изе пойди! Он все сделает, — кричит в трубку Инга.
— Он уже все еде…
В репродукторе раздались короткие гудки.
— Батоно Вахтанг, разъединили… — в мегафон говорит капитан.
— Вот когда соединят, тогда позовешь, — ответил отец и пошел в башню.
Мегафон взял представитель райкома в фетровой шляпе. И закричал ему вслед:
— Товарищ Папашвили! Одумайтесь! Заслуженный ветеринар! Какой пример людям показываете? Отпустите туриста! Еле-еле с Америкой отношения наладили!
Отец вошел в сводчатую комнату башни. Там на ковре стояло вино и грузинские закуски. У костра, где жарились шашлыки, стоял полненький американский турист в грузинской шапочке и майке с надписью «Перестройка». Он счастливо улыбался:
— Мистер Вахтанг, по-моему, готово. Когда вы приедете ко мне в Чикаго, я вас буду угощать.
Мераб кричал в трубку телефона-автомата, расположенного в тихой тель-авивской улочке:
— Алло! Алло!
Мераб опустил трубку на рычаг, подумал, вышел из кабины. Прикованная дверь с грохотом волочилась за ним по тротуару. Прохожие шарахались в стороны.
Мераб остановился у такси, стоящего на тротуаре с открытым окном, и обратился к шоферу:
— Друг, я советский шпион. Куда мне идти сдаваться?
Водитель быстро прикрыл окно и дал газу.
Посреди площади регулировал движение полицейский. Мераб двинулся к нему. Завизжали тормоза, загудели клаксоны. Полицейский обернулся и пронзительно засвистел в свисток.
Полицейский офицер сидел за стойкой полицейского участка. Перед ним — Мераб.
Чуть в стороне — какая-то растрепанная, густо накрашенная девица.
Возле Мераба стоял сержант полиции. Дверь от машины стояла у стены.
— Господин офицер, я не хулиган, — убеждал полицейского Мераб, — я просто хотел, чтобы меня поменяли на какого-нибудь вашего шпиона.
— Я тебе так поменяю! На всю жизнь запомнишь! Иди отсюда! — скомандовал офицер и повернулся к накрашенной девице: — Я тебе говорил — не царапай клиента! Говорил?
Девица всхлипнула:
— Я только спину…
— Господин офицер… — Мераб попытался переключить внимание офицера на себя.
— Ты еще здесь? — офицер повернулся к сержанту. — Отведи его в камеру!
— Не надо! Я уже ушел! — быстрыми шагами Мераб направился к выходу.
Он вышел из дверей полицейского участка, сплюнул в сердцах, ударил ногой по лежащей на земле коробке.
— Тарзан, вас разве не предупреждали? Нельзя трогать незнакомые предметы, — раздался женский голос.
Мераб обернулся, на той стороне улицы стояла Джейн.
— О! Вот ты-то мне и нужна! — воскликнул Мераб и подбежал к ней. — Слушай, хватит за мной ходить. Давай, арестовывай и веди в свою контрразведку.
— Какую контрразведку? — не поняла Джейн.
— Ладно, хватит из себя девочку строить. Что я, не вижу, как ты в сумке кнопки нажимаешь.
— Здесь диктофон. — И она действительно достала из сумки диктофон. — Я — американская журналистка. Делаю репортажи о евреях из России. Вот мое удостоверение.
— Выкинь эту бумажку. Таких удостоверений хромой Альберт за пять рублей сто штук нарисует. Пошли!
Он сделал несколько шагов. Джейн никуда не двигалась, открыла какую-то папку.
— Пошли, пошли! — поторопил ее Мераб.
— Господин Папашвили! — Она достала из папки картон и показала Мерабу. — Может, это вас убедит?
— А что это? — Мераб недоуменно разглядывал издали листок.
— Это обложка журнала «Америка».
Мераб приблизился. На картоне была наклеена большая фотография, где он схватил за грудки парня на блошином рынке. Внизу была надпись на русском языке: «Первый день Якоба Папашвили на Земле обетованной».
Мераб:
— Это что, та «Америка», которая у нас выходит?
— Да! Нравится?
— А это для чего? — спросил Мераб после паузы и показал на диктофон.
— Это для «Голоса Америки».
Мераб побледнел:
— Радио?
— Да! Так что ваши знакомые в России нас не только увидят, но и услышат. Хотите послушать?
Она включила диктофон. С пленки раздался голос Мераба:
— Какая перестройка? Вот наш главный инженер раньше за покрышку 50 рублей брал…
— Дай-ка на секундочку, — попросил Мераб.
— Пожалуйста, — Джейн протянула диктофон.
Мераб вынул кассету и протянул ей диктофон обратно:
— Подержи.
Он разломал кассету, бросил на землю, растоптал ногой и скинул остатки в канализационный люк.
— Вот так пусть они меня слушают!
И пошел.
Джейн догнала его и забарабанила кулаками по спине.
— Дикарь! Дикарь! Дикарь!
Мераб обернулся:
— Ты что делаешь, с ума сошла?
Джейн пыталась вцепиться ему в лицо ногтями, но Мераб схватил ее за руки.
— Негодяй! Это мой первый репортаж! — кричала разгневанная Джейн.
На ее крик из дверей участка выглянул полицейский.
— Что-нибудь случилось?
— Ничего не случилось, — поспешила успокоить его Джейн.
Полицейский пожал плечами и исчез. А Джейн повернулась и, всхлипывая, пошла.
— Джейн, подождите секундочку, — Мераб понимал, что поступил гнусно, но что ему оставалось делать?
— Отстань! — не оборачиваясь, сказала Джейн.
— Ну, подожди! Вставляй кассету, я снова все повторю.
— Нужен ты мне! Я там таких людей записала. — И Джейн, прислонившись к стене, зарыдала.
— Джейн, — позвал Мераб.
— Уйди! — Джейн была очень расстроена.
— Ну, что случилось? Другой репортаж сделаешь!
— Когда я его сделаю? Я утром улетаю, — и Джейн заплакала.
Мераб прислонился к стене рядом с ней, осторожно погладил ее по плечу.
— Ну, хватит, а? Зачем нервы тратить? Вот посмотрите на меня, — сказал он. —