ним какие-то бумаги.
— Гражданин Папашвили, прокуратура СССР, учитывая смягчающие обстоятельства, решила дело против вас в производстве прекратить.
Мальчики в белых черкесках заканчивают свой стремительный танец и замирают в эффектных позах.
Их фотографирует женщина в джинсах. Женщина опускает фотоаппарат, это Джейн, она улыбается.
— Очень хорошо. Теперь второй номер. Пожалуйста.
Мераб сидит у окна. Услышав музыку, смотрит в окно и видит…
…на поляне пляшет грузинский детский ансамбль. Перед ними стоит стройная женщина в джинсах. Она к нам спиной.
Мераб отворачивается от окна. Сидит, что-то соображая. Потом вдруг, шлепнув себя ладонью по лбу, вскакивает и выбегает из купе.
Скрип тормозов.
— Джейн!
Джейн оглядывается.
Состав поезда резко останавливается. Из вагона выпрыгивает Мераб.
В венском аэропорту маленький Голд в своей фетровой шляпе держит в руках паспорт Якоба. А перед ним стоит Якоб с семьей: Ингой и Наной.
— Женщина с ребенком могут пройти. А вы, извините, нет! Якоб Папашвили уже давно в Израиле! — заявляет Голд.
Инга посмотрела на Якоба. Якоб посмотрел на Ингу и вдруг взорвался. Сжав в кулак руку, он начал перечислять:
— Я его маму! Я его папу! Я его бабушку!..
— Извините, чью? — не понял Голд.
— Того, кто первый эти границы придумал.
Орел и решка
Георгий Данелия, Сергей Дернов
Тундра, насколько хватает глаз. На горизонте — буровая вышка и небольшое скопление вагончиков.
Голос летчика (сквозь шум винтов):
— Зосима Петрович! Чагин вызывает!
Голос Громышева:
— Да?! Ладно, сяду!
Вертолет приземляется возле вагончиков. Его встречает Олег Чагин, парень лет двадцати трех, в кожаной куртке, с сумкой в руках. Из вертолета выходит Зосима Петрович Громышев, крупного телосложения мужчина.
К нему подбегает Олег, начинает что-то объяснять, показывая письмо. Громышев отрицательно машет рукой, возвращается к вертолету, но, вспомнив о чем-то, быстрым шагом идет к вагончику. Олег бежит за ним, Машет руками и что-то объясняет. Слов не разобрать, потому что летчик не заглушает двигатель.
— Я мигом, Зосима Петрович!.. — доносится голос Олега.
— Никуда не поедешь!
— Одна нога здесь, другая там…
— Штаны порвешь…
Громышев входит в вагончик, Олег за ним.
За столом у окна узкоглазый хант пальцем выстукивал что-то на клавиатуре компьютера.
— Герасим, я здесь ручку случайно не оставлял? — спросил Громышев.
Хант пожал плечами.
— Не уеду, да? — кричит Олег, наскакивая на Громышева. — Не уеду!
— У тебя контракт. — Громышев начал выдвигать ящики стола. — Черт, ведь помню, доставал подписывать…
— А моя невеста в контрактах плохо разбирается! — продолжает кричать Олег. — Взяла и замуж выскочила! Вот читайте!
Олег сунул начальнику письмо.
— «Торгую колготками в переходе», — прочитал Громышев и повернулся к ханту: — Япошки не звонили?
— Да не здесь, вот! — Олег взял письмо, сам прочитал. — Лена вышла замуж! За Климова!
— Не ори на меня! — Громышев продолжал поиски ручки. — Я тут ни при чем!
— А я-то думал — это вы подстроили!
— Вот она… — Громышев нашел ручку, убрал в карман, — родная. — Повернулся к Олегу: — Послушай, дурашка. — Громышев взял Олега за пуговицу. — У тебя невест будет, как обезьян в джунглях. А ты у меня — один на пять буровых! Ну — вышла и вышла, оторви, из сердца вон…
Он сделал энергичный жест, и пуговица осталась в его кулаке.
— На, — Громышев вложил пуговицу в ладонь Олегу, — найдешь другую невесту, она пришьет… Герасим, будут искать, я на третьей.
Громышев нахлобучил каску и уже собирался шагнуть к выходу. Олег развернул начальника за плечи.
— Значит, пуговицы рвем! Пуговицы рвем?! Пуговицы!
Олег дергал начальника за пиджак — пуговицы отрывались одна за одной.
— А ну тихо. — Громышев сгреб парня в охапку, потащил и втолкнул в отгороженный в торце вагончика закуток, задвинул щеколду. — Остынь!
Поднял свалившуюся каску. Сказал Герасиму:
— Выпустишь через часок…
И вышел.
Хант посмотрел на висевшие часы, снова монотонно начал тыкать пальцем в компьютер.
Дверь каморки с треском распахнулась, оттуда вывалился Олег, упал, вскочил и бросился на улицу.
Олег выбежал из вагончика.
— Стой!
Но вертолет уже взлетел.
Вернулся Олег.
— Герасим, дай ключ от сейфа.
Хант вынул кривой гвоздь, бросил на стол. И снова принялся за компьютер.
Олег отпер гвоздем дверцу железного ящика, вытащил какие-то корочки, деньги, схватил ручку и бумагу…
— Не уеду. — Он быстро писал. — …Ишь, феодал нашелся… за Уралом сроду крепостных не было!
Затем хлопнул бумажку перед хантом:
— Вот! Расписка — я взял за июнь. Мне еще за два месяца причитается!
Олег взял дорожную сумку, пошел к двери.
— Счастливо оставаться!
— Чагина! Олега! — окликнул Герасим.
— Чего?
— Возьми сувенир. Подарок. — Герасим показал не лежавшие на шкафу оленьи рога.
— Тфу!
Олег выскочил из вагончика.
Олег шел по тундре.
По тундре шел вездеход. Олег, размахивая руками, бежал ему наперерез.
Олег вылез из вездехода, побежал, перехватив сумку дальше.
Олег в ожидании ходит вдоль заборчика на краю летного поля. Нервно подбрасывает пуговицу в руке.
Олег сидел, закрыв глаза, в кресле. Затем, стукнув кулаком по подлокотнику, сказал сам себе:
— Да нет, она не ждать устала, это срыв… элементарный срыв.
Рядом очнулся дремавший пассажир.
— Что?
— Ничего… высота восемь тысяч, за бортом минус семьдесят. — Олег отвернулся в окно.
Приземляется самолет с включенными огнями.
Общий план вечернего города.
Олег вышел из такси с сумкой, посмотрел на горящие окна… Такси уезжает. Олег расстегнул сумку, вынул букет цветов, подумал секунду… сунул букет обратно.
Олег, шагая через три ступеньки, поднимался по лестнице. Бормотал:
— Здравствуй, Лена, я за тобой. Твое замужество у нас в тундре никого не взволнует, чистая формальность. У нас там свои законы… Здравствуй, Лена…
Остановился перед дверью на третьем этаже, глубоко вздохнул, позвонил…
Дверь открыл Климов, высокий блондин в махровом халате в голубую полоску.
— Привет, — сказал Олег, но Климов промолчал.
— Лена дома?
— Лена — дома. А что?
— Позови?
— Она спит, — сказал Климов и сделал движение рукой — закрыть дверь, но тут из глубины коридора вышла Лена, щурясь на свет и поправляя сползавший с плеча халатик.
— Олег?
Олег вошел в прихожую, уже не замечая Климова, а глядя только на Лену. Улыбнулся.
— Здравствуй, Лена.
— Здравствуй, Олег. Я так и поняла по звонку, что это ты.
— Интересно, — сказал Климов и сложил руки на груди.
— Познакомься, Олег, это Вадим, — сказала Лена. — Вадик, это Олег… Чагин.
— Я догадался, — усмехнулся Климов.
Пауза. Из комнаты раздавались звуки сигнала об окончании телевизионных передач.
— Ну здравствуй, Лена, — снова поздоровался Олег.
— Здравствуй, Олег.
— Господа, может быть, я здесь лишний? — спросил Климов.
— Может быть… — сказал Олег.
— Олег… разве Андрей тебе не сообщил? Вадик — мой муж. — Лена взяла под руку Климова.
— Сообщил… — Олег помялся. — Ну что ж, примите мои поздравления. И не забудьте перед сном выключить телевизор. Прощай, Лена.
Олег повернулся и вышел.
Олег сбежал вниз на несколько ступенек, остановился… Быстро вернулся обратно, позвонил. Открыл Климов. Из комнаты выглянула Лена.
— Между прочим, — с порога заорал Олег, — халатик этот мы с Ленкой для меня подбирали! Год назад, в универмаге «Москва»! Второй этаж, пятая секция! Денег тогда не хватило, вот я и уехал — на этот халатик заработать! И на все остальное! А ты влез! Она меня любит, меня, понимаешь!
— Леночка, внеси ясность, — сказал Климов.
— Да!!! Только она глупенькая еще, дура, сама не понимает!
— Вадим! Отдай ему халат! — сказала Лена.
— Нет уж, — сказал Олег яростно. — Пусть донашивает! И хлопнул дверью.
Олег вышел из подъезда, побрел, помахивая сумкой, через двор, напрямик. Остановился возле турника, бросил сумку, подпрыгнул, ухватился за перекладину — и повис… Вдруг подтянулся, выжался на руках — и начал крутить солнце.
Дверь открыл Андрей — высокий тощий парень. Он был в трусах и майке.
— Ты?
— Я. — Олег вошел в тесный, маленький, как ящик для посылки, коридорчик, бросил сумку на пол. — У тебя выпить есть?
— Нету.
— Я чего-то купил. — Олег вынул из кармана бутылку, прочитал этикетку. — Ямайский ром одесского розлива. Пятнадцать человек на сундук мертвеца — йо-хо-хо, и бутылка рому!
В комнате заплакал ребенок. Выглянула теща Андрея.
— Здрасьте, Евдокия Парфеновна, — заулыбался Олег. — Вот прилетел. Это вам, — вынул из сумки букет.
— Ты что, их на кладбище нашел?
— Почему на кладбище?!
— Мятые такие, — проворчала теща и закрыла дверь.
— Пошли на кухню, — шепотом сказал Андрей.
В кухне, на веревках, сохли пеленки и фотопленки — пришлось нагибать голову.