— Давно? — Олег повернулся к Андрею.
— Что давно?
— Замуж она вышла?
— Месяца полтора… — Андрей надел очки, смотрел растерянно.
— Почему сразу не написал?
— Я сразу и написал, — ответил Андрей. — А ты чего прилетел? Из-за нее?
— Удивительная проницательность. Я у тебя заночую?
— Конечно, о чем разговор? Сейчас я у тещи спрошу.
Андрей вышел. Олег бросил цветы в ведро, откупорил бутылку, плеснул в стакан, выпил махом… но тут же сморщился, подбежал к раковине. Выплюнул и стал полоскать горло.
Вернулся Андрей.
— Разрешила, — радостно сообщил он. — Я тебе раскладушку здесь поставлю.
— Спасибо.
— Ты у них был? — спросил Андрей, наливая в рюмки «ром».
— Был.
— Ну и что?
— Ну и ничего! — Олег отошел к окну.
— Ну, за встречу. — Андрей сел, поднял рюмку.
— Не хочу. — Олег забарабанил пальцами по стеклу.
Андрей выпил. Почмокал губами, налил еще.
— Олег, ну что теперь поделаешь?.. Раз жизнь так повернулась…
— Ничего… мы еще повоюем, — процедил Олег.
Андрей выпил вторую рюмку, закусил колбасой. Вздохнул.
— Теперь уже поздно, Олег. (Вздох.) Этот поезд уже ушел. (Вздох.) Он уже спал с ней. (Вздох.)
— А может, еще не спал? Может, еще недосуг?
— Все шутишь…
— Да не дергай ты меня! — Олег ударил кулаком по раме так, что стекла зазвенели.
В кухню заглянула жена Андрея, Маша.
— Господа, может, вы перестанете орать? Два часа ночи!
Общий план утреннего города.
Лена выскочила из подъезда: на ней был плащ, наполовину надетый, волосы растрепаны, лицо без косметики. Свободной рукой Лена пыталась попасть в пустой рукав плаща, а в другой руке она держала сумочку, шарф и ключи.
Лена опаздывала.
— Лена!
От скамейки, стоявшей неподалеку, в ее сторону шагнул Олег. Лена остановилась, подняв руку, в руке была расческа.
— Леночка. — Олег подошел. — Я за тобой, три дня на сборы.
На дорожку упали ключи. Олег быстро нагнулся, поднял.
— Неужели ты не понял, Олег. — Лена машинально продолжала расчесываться. — Я замужем!
Она забрала у Олега ключи. И посмотрела на часы.
— Ерунда, твое замужество у нас в тундре никого не взволнует, у нас там свои законы!
Лена взглянула в его лицо. Забросила шарф за спину, щелкнула замком сумочки.
— Олежка, пойми. Может, я и виновата перед тобой, хотя я так не считаю, но все свершилось. Навсегда! И я прошу: расстанемся по-хорошему, с добрыми воспоминаниями… Ой, опоздала!.. Прощай… — Лена чмокнула Олега в щеку и побежала.
Олег сел на скамейку, задумался.
Науменко, взъерошенный, худощавого телосложения мужчина лет пятидесяти, стоял у стола и клеем «Момент» намазывал подметку — мужской ботинок лежал тут же, на газетке.
— Можно, Валерьян Петрович? — В кабинет вошел Олег.
— Нельзя! — раздраженно рявкнул Науменко, бросив взгляд на посетителя. — Я вам уже сказал — никаких коммерческих ларьков в этом учреждении не будет! Точка!
— Мне вы ничего не говорили. — Олег, вынув из кармана тонкую брошюру, приблизился к столу.
— Не знаю, не знаю, — буркнул Науменко. — Все вы теперь на одно лицо. Ну и что вам угодно?
Олег отодвинул тюбик с клеем, ботинок и положил на стол брошюру.
— Надпишите, пожалуйста, вашу книгу.
Науменко удивленно посмотрел на брошюру, затем на Олега, держа намазанную подметку на весу, точно бутерброд с маслом.
— А зачем?
— На память.
— А вы ее читали?
— Конечно. Вот тут — на тринадцатой странице — вместо слова «фаза» написали «хаза», а на двадцать четвертой вместо «интерпретация» — «интертрепация».
— Это не все. Здесь, на последней странице, целый вагон опечаток! — Науменко отложил подметку. — Все у нас тяп-ляп! Варвары!
Науменко сел, протянув ноги под столом (одна нога была без ботинка), взял брошюру, ручку.
— Так она из нашей библиотеки! — раскрыв страницу, воскликнул Науменко.
— Пришлось штраф заплатить, как за утерю, — сказал Олег. — Но там еще экземпляров сто осталось.
— Осталось, — проворчал Науменко, заполняя страницу мелким почерком. — Вот так всю страну и разбазарили, сами скоро без штанов останемся…
— Я работал на Севере, — сказал Олег, — и понял, что мне не хватает теоретической подготовки…
Науменко размашисто расписался, отдал брошюру:
— Держите.
— Поэтому я хотел бы у вас поработать.
— Поработать?! У меня?! Ха-ха! — воскликнул Науменко. — Милый юноша, да я половину сотрудников уже уволил, а вторая — третий месяц без зарплаты сидит! Скоро всей конторой на панели канкан плясать будем! «Дяденьки теньки, дорогие граждане, подайте копеечку на кусочек хлебушка»! — пропел Науменко тоненьким голосом.
— Я согласен без зарплаты, — сказал Олег. — Для меня главное — не деньги, а ваша научная мысль. Ведь практика без теории слепа.
— Вот! — Науменко трахнул кулаком по столу, и подметка приклеилась к ладони. Не замечая этого, он потряс пальцем в воздухе, восклицая: — Вот! Даже дети это понимают! А эти яйцеголовые… — Тут он заметил прилипшую к руке подметку, с омерзением отодрал ее и швырнул в сторону.
Подметка прилипла к висящей на стене большой карте СССР. Олег подошел, отлепил подметку и сказал:
— Вот здесь я работал, — он показал пальцем на полуостров Ямал.
В большой комнате стояли кульманы и компьютер. Кроме Лены в мастерской работали две женщины и мужчина. Вошли Науменко и Олег.
— Знакомьтесь, наш новый сотрудник, практик с Севера, — сказал Науменко.
Лена оглянулась со своего места, раскрыла рот от удивления… И тут же склонилась над чертежом.
— Осваивайтесь пока, — сказал Науменко и ушел.
— Тут своим платить нечем, а он кого ни попадя с улицы тащит, — сказала усатая работница. — Бардак.
— Согласен.
Олег огляделся.
В углу стоял большой стол. Олег подошел, потащил его через всю комнату со страшным скрежетом к кульману Лены.
Усатая работница поморщилась, остальные посмотрели довольно. Олег установил стол, проверил — стол шатался.
— Разрешите? — Олег взял со стола Лены проспект, подложил его под ножку своего стола.
— Ненавижу тебя, — прошептала Лена.
Олег вынул платок, протер столешницу, встряхнул и убрал в карман. Принес стул, сел.
— Не возражаете? — Потянулся и взял со стола Лены лист бумаги, положил посередине столешницы, перед собой. Потянулся, взял из стаканчика Лены карандаш.
— Убирайся к чертям, — прошипела Лена. — Я сейчас мужу позвоню.
— Звони.
Олег начал не торопясь чинить карандаш своим перочинным ножом.
— Я ваш сотрудник. И обязан быть на рабочем месте, — сказал Олег и начал насвистывать.
— Сударь, — подал голос мужчина, — здесь люди работают.
— Извините. Одичал во льдах, — ответил Олег.
— Оно и заметно, — сказала усатая.
Олег заточил карандаш, положил его слева от листа, точно вилку возле тарелки, а справа положил ручку. Под локтем обнаружил торчавший гвоздь. Потянулся к подоконнику, взял лежавшую там ручку от оконной рамы, начал ею заколачивать гвоздь.
— О Господи. — Пожилая закатила глаза.
— Лен, у тебя бутерброд есть? — спросил Олег, не переставая стучать. — Я не завтракал.
Лена вскочила и вышла из мастерской.
Лена остановилась у окна на лестничной площадке. Закурила. Подошел Олег.
— Ну, давай, — сказала Лена.
— Что — давай?
— Говори!.. Ты же еще что-то хочешь сказать. Ну что молчишь? Я слушаю…
— Леночка, я тебя люблю, — прошептал Олег.
Лена нервно дернула плечиком и отвернулась. Олег аккуратно взял из ее пальцев сигарету, бросил в баночку из-под сардин, стоявшую на подоконнике… Лена взглянула Олегу в глаза. Он потянулся к ней, обнял за плечи… она не отстранилась.
— Леночка…
Они обнялись и поцеловались в губы.
— Вот видишь, — прошептал Олег, — ты меня любишь…
Он поцеловал Лену второй раз, крепче…
Лена вдруг уперлась ладонями в грудь Олега, оттолкнула его и побежала вниз по лестнице. Олег вздохнул, взял из баночки еще дымившуюся сигарету, затянулся, закашлялся…
— Так, — раздался за спиной голос. Олег обернулся. Это был Науменко, он стоял возле туалета с чайником в руке.
— А вы действительно практик, — сказал Науменко и вдруг заорал: — Вон отсюда, сексуальный маньяк!
Олег бросил сигарету и побежал вниз, прыгая через три ступени.
Лена быстро шла вдоль здания. Олег догнал ее, пошел рядом.
— Лен…
— Ты дурак! Ты подонок!
— Лен! — Олег попытался взять девушку за руку.
— Отстань! — она отмахнулась. — Ты даже не представляешь, каково мне сейчас. После того, что произошло.
— Что произошло?! Что?! — взорвался Олег. — А что происходило у тебя по ночам, пока я в тундре коптился. Наверное, не только поцелуйчики?!
Лена остановилась, сказала с вызовом:
— Наверно.
— Так, значит?! — взвыл Олег. — Ну и катитесь вы все! Он стукнул кулаком по водосточной трубе, резко свернул в арку двора, засунул руки в карманы и вдруг громко запел:
Когда мне дева изменяет,
Тогда я вовсе не грущу!
И вместо грустного напева
Я пробку в потолок пущу!
Лена пошла за ним.
— Олег.
— Прием закончен, сударыня, — не оборачиваясь, бросил Олег и снова запел:
Когда монахи в рай пошли
И пели там трамбамбули…
Трам-бим-бам…
— Олег, ты псих. Ты понимаешь, что ты псих, — сказала Лена.
— Ну все, все!.. Поворковали, и будет. — Олег прислонился к стене.
— А у тебя глаза мокрые, — сказала Лена.
— Лен, уйди, а? — Олег отвернулся. — А то я тебе тресну, ей-богу.