— Хоть три минуты! Я согласна на три…
Нам пришлось подождать моей очереди к врачу.
Я пролистала журнал «Уоменз Оун», датированный примерно началом столетия (кринолины этой осенью явно не в моде). Кейт немного поспала. Такая славная девочка!
Наконец вызвали меня, и я вошла в кабинет.
Доктор Китинг оказался милым старичком — серый костюм, седые волосы, приятные манеры.
— Привет! Ага, значит, это Клэр и ее дочка Кэтрин, — сказал он, прочитав историю болезни, лежащую на столе. — Идите сюда и садитесь.
Через несколько секунд он поднял глаза и, не обнаружив меня на стуле напротив, с беспокойством оглядел кабинет, удивляясь, куда это я подевалась.
Я поставила корзинку с Кейт на пол и оказалась в гинекологическом кресле со снятыми трусиками с такой скоростью, что у него, очевидно, закружилась голова.
Старые привычки живучи. В следующий раз, когда мне придется идти к врачу — неважно, по какому поводу: из-за боли в ухе или сломанной кисти, — мне с трудом придется сдерживать себя, чтобы не снять трусы и не начать оглядываться в поисках знакомого кресла.
Доктор произвел все необходимые манипуляции с помощью моей старой подруги — смазанной вазелином перчагки.
Извините за отвратительные подробности.
Честно, я вам очень сочувствую.
А ведь было время, когда я чуть не падала в обморок при одной мысли, что мне надо сдать мазок на анализ. Теперь же, после беременности и родов, я спокойно перенесу операцию по удалению матки под местным наркозом, причем буду жизнерадостно обсуждать с хирургом последнюю передачу по телевизору.
Но я забыла, что не у всех такой богатый опыт, как у меня.
— У вас все прекрасно зажило, — возвестил доктор с таким видом, будто это небывалое достижение.
— Спасибо, — ответила я, улыбаясь ему между своих задранных ног.
— Да, никаких осложнений, — продолжил он. — Кровотечения больше нет?
(Извините, я скоро закончу.)
— Да, кончилось неделю назад, — сообщила я.
— И швы прекрасно зарубцевались, — сказал он, продолжая что-то щупать и дергать.
— Спасибо, — снова улыбнулась я.
— Все, можете слезать, — сказал он, и я мгновенно соскочила с кресла.
— Все остальное в порядке? — спросил он, когда я оделась.
— Прекрасно, — ответила я. — Замечательно! — И внезапно выпалила: — А когда я снова смогу заниматься сексом?
(Зачем я об этом спросила?)
— Ну, шесть недель прошли, так что когда пожелаете, — расщедрился он. — Можете начать хоть сейчас.
Он откинул голову и громко захохотал, потом неожиданно смолк. Наверное, ему привиделось заседание медицинского совета и предложение его уволить.
— Гм, — откашлялся он, успокаиваясь. — В любое время.
— Будет больно? — с беспокойством спросила я.
— Вначале может наблюдаться некоторый дискомфорт, но больно наверняка не будет. Попросите вашего мужа быть поосторожнее.
— Моего мужа? — удивленно спросила я.
Мужа я и в мыслях не держала.
— Да, своего мужа, — подтвердил он тоже с некоторым удивлением. — Вы ведь замужем, миссис… да, миссис Уебстер, — сказал он, снова заглянув в записи.
— Да, конечно, — покраснела я. — Но это я так, вообще интересуюсь. Я пока не планировала с кем-то пере-спать.
Мне казалось, если я скажу «переспать» вместо «заняться сексом», то это как-то смягчит неловкую ситуацию, в которую я вляпалась.
— Вот как?.. — отозвался он.
Молчание. Изумление доктора Китинга тяжело повисло в воздухе.
«Пора делать ноги», — решила я.
— Пошли, Кейт!
И мы поехали домой.
— Ну, как все прошло? — спросила мама, открывшая нам дверь.
— Прекрасно, — ответила я. — Сестра сказала, что Кейт хорошо набирает вес.
— А как дела у тебя? — спросила она.
— Судя по всему, лучше некуда, — ответила я. — Я в прекрасном состоянии. Могу гордиться своим влагалищем.
Мама с неудовольствием взглянула на меня.
— Совсем не обязательно быть вульгарной, — заметила она.
— Я вовсе не вульгарна, — возразила я.
Бог мой, уж если бы я взялась быть вульгарной, она бы узнала все подробности моего визита к доктору Китингу!
— Пойдем попьем чаю, — предложила мама, — а то скоро по телевизору «Соседи» начнутся.
— Мне никто не звонил? — спросила я с напускным безразличием, направляясь за ней в кухню.
— Нет.
— Понятно.
— А что, ты ждешь от кого-то звонка? — спросила она, присматриваясь ко мне.
— Да нет, — сказала я, ставя корзинку с Кейт на кухонный стол.
— Тогда почему ты спрашиваешь? — Тон напомнил мне, что, как бы глупо она себя ни вела иногда, дурой моя мать не была, это точно.
— И убери ребенка со стола, — велела она, шлепая меня по руке кухонным полотенцем. — Здесь люди едят.
— Она абсолютно чистая! — возмутилась я.
Я пила чай и думала: «Значит, Адам мне не позвонил».
Может быть, он все еще на меня сердится?
Кто знает, возможно, он вообще мне никогда больше не позвонит.
И винить его в этом трудно: ведь я вела себя как психопатка, спорила с ним без остановки.
И я не знаю номера его телефона, так что сама позвонить не могу.
Так что скорее всего это конец.
Роман, который не состоялся.
Страсть, не приведшая ни к чему.
Друзья по духу, разделенные обстоятельствами.
Любовники, которые любят друг друга издалека…
«Но ведь день еще только начался, — сказала я себе. — Дай ему время».
Но он не позвонил.
Я бродила вокруг телефона, тосковала и раздражалась. Я не хотела ничем заниматься. Я даже не могла читать. Кейт плакала и вертелась, но у меня не хватало терпения ее успокоить.
Я без всякого желания просмотрела несколько сериалов вместе с мамой, поскольку не сумела придумагь убедительной причины, чтобы отказаться. К тому же я решила, что лучше смотреть третьесортную мыльную оперу, чем ввязываться в очередной разговор с мамой по поводу того, как повлияло мое университетское образование на мою самооценку.
К тому же она чувствовала, что я почему-то переживаю.
— Ты какая-то мрачная, — заметила она.
— Ничего подобного! — огрызнулась я.
— Прости, — сказала она. — Видит бог, тебе приходится нелегко.
Что ж, тут с ней трудно было спорить. Но она, по-видимому, имела в виду ситуацию с Джеймсом, а не мои страдания по поводу отсутствия оной с Адамом.
— Это ты извини, — сказала я, чувствуя себя последней негодяйкой из-за того, что сорвалась.
Было шесть часов, отец уже вернулся с работы, а я все еще не позвонила Джеймсу.
Черт бы все побрал!
Я ведь собиралась, но сначала пришлось идти к врачу, потом я ждала звонка от Адама, и все остальное вылетело из памяти.
Ладно, завтра первым делом позвоню.
Небольшой скандал насчет ужина ненадолго отвлек меня.
Вместе с отцом вернулась Хелен и требовала еду от «Макдоналдса».
— Нет, Хелен! — крикнул отец. — Мы покупаем там еду только по выходным.
— Это глупо! — тоже закричала Хелен. — В нормальных семьях ее едят по будням, а по выходным готовят что-нибудь домашнее!
Иногда она могла быть очень грубой.
В результате Хелен добилась своего, и отец отправился в «Макдоналдс» с длинным списком заказа. (Потом выяснилось, что он все, как обычно, перепутал — чизбургеры вместо мяса с сыром, кока-кола вместо диетической кока-колы и так далее.)
Я весь вечер, потеряв всякий стыд, ошивалась около Хелен в надежде, что она что-нибудь скажет про Адама.
Разумеется, я могла взять быка за рога и напрямую попросить у нее номер его телефона. Я ведь видела, что она не собирается никуда уходить ни с ним, ни с кем-то другим.
Но мне не хватало смелости.
Я установила, что она его не интересует, но не была уверена, не нравится ли он Хелен.
После ужина папа велел Хелен идти в свою комнату и заниматься.
Бедный папа!
Ему, видимо, хотелось самоутвердиться.
Удивительно, но Хелен после слабых протестов послушалась. Она, правда, обозвала папу негодяем и заявила, что режим в доме напоминает ей режим в нацистской Германии, но все же ушла в свою комнату.
Я выждала несколько минут, взяла Кейт, поднялась наверх и постучала в ее дверь.
За дверью послышался шум. Похоже, она прятала что-то под кровать.
— О господи, Клэр, никогда так не делай! Я решила, что это отец! — воскликнула она, глядя на меня огромными глазищами.
Она вытащила из-под кровати журнал под названием «Настоящие преступления» или что-то в этом роде.
— Ты вообще когда-нибудь занимаешься? — поинтересовалась я.
— Не-а, — презрительно отозвалась она.
— А если завалишь экзамены? — спросила я, садясь на постель.
— Не завалю, — заверила она.
— Откуда такая уверенность?
— Знаю, и все, — сказала она.
Господи, мне бы ее нахальство.
— Ну а как вообще дела в колледже? — спросила я в надежде, что она расскажет что-нибудь об Адаме.
— Нормально, — ответила Хелен, явно удивившись моему интересу.
Об Адаме ни слова.
А я не могла спросить — не могла, и все!
И тут я услышала телефонный звонок. Первый звонок за весь день.
Я молнией сорвалась с кровати и оказалась на лестнице.
«Слава богу, что я не попросила у Хелен номер телефона Адама! — подумала я с облегчением. — Я бы выдала себя, а теперь в этом нет необходимости».
— Алло, — сказала я, стараясь сделать свой голос приятным, спокойным и извиняющимся одновременно.
«Прости, Адам, я никогда больше не буду себя с тобой так вести».
— Здравствуйте, могу я поговорить с Джеком Уол-шем? — раздался мужской голос.
Моей первой мыслью было — на черта Адаму понадобился мой отец?
Но тут я поняла, что звонил вовсе не Адам.
Подлец! Как он посмел?! Я едва шею не сломала, слетая по лестнице, а теперь получается, что это не он!
— Да, мистер Бреннон, я его сейчас позову, — сказала я.
Я с несчастным видом поплелась вверх по ступеням — значительно медленнее, чем я спускалась вниз.