– Тебе важно сейчас позаботиться о себе, – увещевал Дима. – Ведь рано или поздно он вернётся.
О себе Лена заботиться не хотела. Она ощутила полную беспомощность. Машка по-прежнему игнорировала её звонки и смс-ки с просьбой перезвонить. Дима просил прощения за ту свою выходку с отменой стажировки и обещал, что как только Маша объявится, непременно нужно ей сообщить, что её место остается за ней.
Но Лену уже накрыла депрессия, тяжелая, чёрная, беспросветная. Она даже не хотела вставать с кровати в ожидании суда – смысл? Только ежедневный звонок в дверь поднимал её. Дима на пороге с продуктами, Дима на пороге с лекарствами. Витамины, успокоительные – то, что ей сейчас необходимо. Лена послушно и безразлично глотала таблетки, запивая принесённой же Димой родниковой водой с горных Альп.
– Спасибо тебе за заботу, Дима.
– Да будет тебе. Мы же друзья.
С каждым днём Лена становилась все спокойнее и безразличнее. За неделю до назначенного в суде предварительного слушания она вдобавок ещё и упала в обморок, отпирая Диме дверь. Прибывшая бригада констатировала низкое артериальное давление. Прописали таблетки. Дима тут же рванул в аптеку.
И только тогда Лена впервые заметила, что принесённый из аптеки пузырёк с таблетками вскрыт. Очевидно, и все прежние лекарства, насыпанные горкой на её прикроватной тумбочке, тоже были вскрыты.
– Леночка, – Дима теперь называл её уменьшительно-ласкательно. – Послушай, тебе правда нужно хорошенько отдохнуть и прийти в себя. Я позабочусь о санатории, постараюсь и сам вырваться на пару-тройку дней, – добавил Дима.
– А как же Катя? – Лена старалась, чтобы её голос звучал жалко, как он звучал все последние недели.
Он не должен заподозрить, что Лена раскрыла его обман. Обман одержимого ею подонка.
– Уверен, она всё поймёт. Мы же друзья, – улыбнулся Дима.
В этом месте он сдал себя с потрохами. Даже потерявшая рассудок женщина-друг знает, что ни одна беременная жена не поймёт такой дружбы.
Когда Дима на прощание обнял Лену, прежде удостоверившись, что она приняла таблетки «из аптеки», она едва не всадила в него нож. Он лежал на столе за его спиной, так близко. Как же она сразу не поняла. Воистину слепа.
Лена выплюнула в раковину таблетки, умылась и поехала в дом престарелых.
Там удивились её появлению, но она объяснила – Дмитрий Алексеевич важный, занятой человек, он не может сам навестить любимого дедушку и поручил ей, помощнице, сделать это вместо него, привезти гостинцы. Отчасти это было правдой, Лена действительно собрала со своей кухни всё, что привозил Дима, в один огромный пакет, и привезла с собой.
Санитарки были рады без памяти, найдя там итальянское вино и деликатесы. Как и тюремные крысы, они тоже не собирались делиться с теми, кому это предназначалось.
Тем временем Лена беспрепятственно вошла в комнату старика.
Там пахло мочой и хлоркой. Но в целом было вполне сносно. Забыв, что нужно притворяться беспомощным жалким одуванчиком, потерявшим память, и не умеющим себя обслужить, дед Димы довольно шустро почистил верхушку яйца всмятку и поедал его ложечкой, всасывая вязкое содержимое, с интересом глядя в телек. Шли новости.
Увидел Лену, старик поперхнулся и выпучил глаза.
– Как же я сразу не догадалась.
Старик выронил липкую ложку и задрожал руками подбородком, пустив слюну.
– Отдельная палата, телевизор, яичко с доставкой, это, наверное, денег стоит. Успел припрятать от дочки? На это нужно какое-никакое умишко, – сказала Лена, приближаясь к старику.
Тот уронил голову на плечо, но Лена видела, как остро исподтишка его взгляд направлен на кнопку вызова персонала. Она встала между ним и кнопкой.
– Что ты сделал со своей дочерью, за что она тебя упекла сюда?
Старик на миг вскинул глаза, в них мелькнул испуг.
– Ты не стал спорить с ней, когда она привезла тебя сюда? Ты не хотел сюда, но потом освоился и нашёл свои плюсы, верно?
– Кто ты такая? – прошипел старик. В голосе его была ненависть. Но покинуть инвалидное кресло он правда не мог. И это была единственная правда в этой палате.
– Вы знаете, кто я. Я приезжала сюда с вашим внуком. Или не внуком?
На лице старика не осталось ни тени от маски жалкой беспомощности. Он запустил в неё палкой:
– Уходи отсюда!!!
Палка пролетела мимо Лены и ударилась в дверь. Громко. Значит, сюда скоро прибегут санитарки. Нужно поспешить.
Лена наклонилась и взяла с пола грязную ложку. Положила её в пакетик от салфеток и вышла вон.
Навстречу по коридору спешили санитарки, от них уже попахивало вином и шоколадом.
– Что случилось?
– Бедняга, он и правда, совсем не в себе.
Лена вышла, предоставив санитаркам вытирать слюни Диминому дедушке. Или не дедушке.
Лена впервые сама попросила Сашку-маугли о встрече. Она передала ей два пакетика. В одном виднелась чайная ложка. Та удивилась. И звонку Лены, и ложечке.
– Что это?
– Новости смотришь? – вместо ответа спросила Лена.
– Не-а, – ответила Сашка. – Только детский канал с Настей. А что?
– Можешь отдать это своему Витьке? Попроси о срочной экспертизе.
Сашка для Елены Андреевны бы звезду достала.
– Нужно сверить два ДНК. На ложке и тут.
Во втором пакетике была чашка. Гостевая чашка из квартиры Лены.
Дима полюбил пить чай из неё. Он в шутку, конечно, в шутку, уже назвал её своей любимой чашкой.
Сразу от Сашки Лена поехала в детскую больницу.
– Вы? – удивилась Лиана.
– Лиана, простите, вы не знаете, кто эти добрые люди, кто дал вам деньги? – спросила Лена.
– Не знаю, по интернету собрали, Рафик там как-то, я не в курсе.
– Жаль, – сказала Лена. – Значит, не знаете.
– Но Рафик мне сказал, что этот богатый человек лично хотел с ним сначала встретиться.
Лена замерла. Тепло. Горячо. Очень горячо.
– Вы знаете имя этого человека? – спросила Лена.
Сама она уже это имя знала. Но полиции нужны были доказательства.
– Рафик не сказал. Он и сам не знал, я б Аллаха до самой смерти про его здоровье молила. Рафик заезжал сюда, на всякий случай взять медицинскую выписку дочки, ну, чтобы доказать, что он не мошенник.
– И он встретился? – с волнением спросила Лена.
– Этого я точно не знаю, – покачала женщина головой. – Наверное. Раз деньги пришли.
Лиана тяжело вздохнула. Улетела отсюда в мыслях.
– Мы больше с Рафиком не виделись. И больше он не звонил. Это был последний раз, когда мы с ним встретились. Он ещё с дочкой всё никак не мог расстаться, всё обнимал её, целовал ручки, всё говорил, как любит. Так-то он суровый. Но в тот день… Как знал.
Да, он знал. Рафик уже знал, что видит дочку в последний раз. В голове Лены всё начало проясняться.
Лена впервые увидела, как Лиана плачет. Похоронила мужа, вылечила ребёнка, теперь можно. Лена накрыла своей рукой руки женщины, сложенные у той на коленях. Лиана не выдержала, привалилась к плечу Лены и плакала. Лена была с Лианой, пока у той не вышли все слёзы.
Лена себе плакать позволить уже не могла. Она и так потеряла слишком много времени. По её вине, только по её, Мичурину грозила опасность. Ему нельзя было попасть в тюрьму. Он из неё не выйдет, это ясно, как белый день. Больше у Лены не было никаких иллюзий.
Пришло время действовать.
Лена с трудом попала к следователю по делу Мичурина. Вот что значит незаконная жена.
– Так от меня вы что хотите, Елена Андреевна? – не понял следователь. – Я б рад. Но дело уже передали в суд. От меня уже ничего не зависит.
– Есть некоторые обстоятельства, которые могут изменить решение суда. Но нужна помощь следствия, – сказала Лена.
Она воспользовалась удивлением следователя. Пока тот хлопал глазами, коротко изложила суть.
– Дочери погибшего сделали операцию на деньги анонимного благотворителя. Перед смертью Рафик с ним встретился.
– И как это относится к делу?
– Относится. Благотворитель – глава Росгаза Дмитрий Алексеевич Ушаков. Он заказчик этого преступления. Это он оплатил этот наезд.
Следователь поперхнулся.
– Ушаков одержим мной. Он мой бывший пациент. У него была серьёзная детская травма. Боюсь, я недооценила её последствий и не заметила признаков маниакальной одержимости. Люди такого психотипа очень хитры. Вы наверняка изучали психологию преступников. Я знаю точно, что ценой своей жизни отец оплатил операцию дочери.
Следователь смотрел с подозрением на саму Лену.
Она спешила выложить все свои доказательства.
– Мужу позвонили с незнакомого номера. Он думал, что это новая медсестра. Но мужа не вызывали на срочную операцию, я выяснила. Это раз. Фонарь прямо над зеброй был разбит. Это два. Муж сказал, что этот человек возник из темноты. Он сам бросился под колеса. Это три.
Следователь усмехнулся:
– Ну ясно.
Следователь встал, покачивая головой.
– Елена Андреевна, отчасти я вас понимаю.
У Лены внутри всё рухнуло, ничего он не хотел понимать, этот усталый следователь. Слишком уж фантастически выглядела её версия.
– У меня нет доказательств, но я найду. Помогите мне в этом! Умоляю!
– Нет, серьёзно, высокопоставленный руководитель выискивает какого-то несчастного таджика, платит, чтобы тот кинулся под машину, и к кому? Вы уж простите, ваш гражданский муж – обычный хирург.
– Ушаков одержим мной! Вы меня слышали? – Лена тоже встала.
Следователь бросил взгляд на Лену – перед ним была худенькая женщина под сорок, в джинсах и старом свитере, без макияжа, с некрашеными давно волосами, у корней блестела седина, она была больше похожа на подростка, постаревшего раньше времени.
Следователь с уважением относился к женщинам, поэтому он просто прокашлялся вместо того, чтобы сказать, что она явно не из тех роковых, ради которых главы корпораций кипят в страстях. Лена всё это считала с его лица.
– Я найду доказательства сама, – сказала она.