— Не готова, — известила я хрипло, — для рывков…
— Да без проблем. — Кеннет отстранился, а на мое недовольное сопение пояснил: — Нужен зазор.
Зазор для чего?.. Он подтолкнул меня к краю, оставшись у стены. На расстоянии его вытянутой руки, все еще стискивающей мои пальцы. Неужели хочет, чтобы я… Кеннет кивнул, подтверждая: да. Ох, блин. Я замерла, на границе платформы и разбавленной яркими огнями пустоты. И осознала четко, четче, чем что-либо прежде за всю свою жизнь. Попросит — отправлюсь хоть за сыром на луну. Что угодно сделаю, без раздумий и оглядок. Доверие, безумие? Любовь?.. Ответный кивок, его улыбка, разомкнутые пальцы. Шаг назад, потерянное равновесие. А-а-а! Мир крутанулся, сердце подскочило к горлу. Мгновения, бесконечно длинные, внезапное парение. В абсолютной невесомости! Словно плотным облаком окутало. Сотни разноцветных точек вокруг, ветер в волосах. Задержав над городом на пару секунд, плавно подбросило ввысь. В сгусток ослепительного света. И выплюнуло на что-то невесомо пружинящее. Ух ты… Диванчик?..
Я приподнялась на дрожащих локтях. Не диванчик, а диван. Полноценный диванище, заваленный подушками. Громадный монитор чуть поодаль, колыхание полупрозрачных шторок навеса. Мини-шатер кинотеатра практически. За его пределами — пушистый газон, гора свернутых трубочками пледов, тускло подсвеченная карусель с дракошами вместо лошадок. Ничего себе крыша! Всем крышам крыша!..
Высунув нос из шатра, я с любопытством осматриваясь. Уединенное, словно отрезанное от шумного города пространство, но ничем не огороженное. Неудивительно, что его пока что закрыли от греха подальше. Я отыскала глазами заросли кустов в углу и разглядела Кеннета, спрыгивающего с макушки дерева на твердую поверхность. Пока отряхивался, рванула навстречу с криком:
— Кла-а-асс!
— Ну я же обещал, — на его губах заиграла довольная усмешка, — что у тебя будет возможность урониться с небоскреба. Хочешь, повторим?
— Нет-нет, хорошего понемножку… И магию экономить надо! А меня не заметили ведь, не заметили?..
— Не магам, в куче вспышек естественного происхождения? Исключено. А насчет магии… Есть немного бесплатной.
Он указал наверх. Я медленно подняла голову. Там, на высоте всего нескольких метров, сиял потолок. Совершенно волшебно сиял, мягко, нежно-нежно. Шершаво-темный, будто блестками усеянный. Нет, мельчайшими осколками бриллиантов! Миллионом, миллиардом…
— Вау, — только и смогла сказать. — Это… это…
— Не сахарная пудра, — подсказал Кеннет. И сознался: — Я в детстве проверял…
Я прыснула, живо себе представив эту проверку. Суровый Эсмир. Развлечение с замерзшими качелями недоступно, зато есть возможность лизнуть городской небоскребный потолок! Дурацкая улыбка прилипла к губам намертво, так же как когда-то те качели на морозе. Вот, между прочим, я и раньше оказывалась в экстремальных ситуациях. Рассерженная мама с чайником пострашнее всяких Гатиусов будет.
Кеннет шумно выдохнул, пригладил растрепанные ветром волосы. Выглядел довольным, даже счастливым. А ведь не в первый раз меня на крышу тащит… Вон с каким предвкушением подошел к столу с привинченной сбоку малопонятной панелью управления.
— Ты любишь крыши, — отметила я. Похоже, что в моей вымышленной анкете для него заполнилась еще одна строчка.
— Черт, — сказал он слишком весело для того сокрушенного вида, который пытался изобразить. — Что-то меня выдало, да?
— Не-е-ет, — я невинно моргнула, — просто я очень догадливая. Сама проницательность.
Раздался приглушенный щелчок переключателя. Единственная здесь дверь сменила цвет индикатора с серого на алый, будто совсем заперлась. Карусель вспыхнула розовой подсветкой, пластиковые дракоши плавно закружились под незатейливую мелодию. Один из них — красный и глазастый — как раз медленно плыл мимо нас.
— Этот на меня рычать не будет, — прикинул Кеннет задумчиво. — Надеюсь…
Шаг ко мне, и расстояние между нами почти исчезло. Его ладонь легла на мой затылок, пальцы зарылись в волосы.
— Со стороны может показаться, — сообщили доверительным шепотом, — что я повторяюсь, но на самом деле… Крыша — это лучшее место. Как думаешь, почему? Принимаются самые смелые предположения.
— Недостаток крыши в организме? — подчинилась я хулиганскому порыву. Уж больно заразительно черти в глазах напротив плясали…
— Ну, это уверенный 1:0 в твою пользу. — Он восхищенно цокнул языком.
Почувствовала его руку на своей спине — скользящую по тонкой футболке вверх, к ложбинке между лопатками, ставшему наполовину обнаженным из-за съехавшего рукава плечу, изгибу шеи. Под пристальным, пожирающим взглядом внутри все вздрагивало и замирало. Не смотрел Кеннет так на меня раньше. Было сейчас что-то особенное, глубокое. Страшно волнующее.
— Так почему? — вздохнула я сквозь приоткрытые губы.
— Как почему? — Подушечки пальцев дотронулись до подбородка, надавили легонько, заставляя запрокинуть голову. — Достигнутая вершина. Конец пути. Бежать некуда.
Прищуренные глаза хитро блеснули. О-о-ох… Я втянула воздух вместе с его запахом — знакомым, чуть терпким, будоражащим до умопомешательства. Кеннет наклонился ближе. Во рту предательски пересохло, с трудом сглотнула. Шею обожгло поцелуем. Вторым, третьим… Проложенная до уха дорожка, щекотное дыхание. Сотня бабочек в животе, неистово порхающих. Руки Кеннета переместились назад на мою спину, под ткань сдвинутой футболки. От касаний губ и путешествующих жадно ладоней бросало в сладкую дрожь, отзываясь во мне каким-то новым, восхитительно дурманящим чувством. Как же хорошо… с ним. Вот бы так было всегда-всегда! Чтобы вместе, и эти шесть дней вовсе не заканчивались никогда. Он прижал меня к себе сильнее, я застыла в странном, накатившем внезапно ступоре. Уткнувшись ему в грудь и тяжело дыша. Чертово карабканье на крышу… Измотало, видимо. Объятия ослабли и разомкнулись. Его пальцы ухватили край футболки, подтянув обратно вниз.
— Лёна, ты чего? — спросил Кеннет, отодвигаясь на пару таких далеких сантиметров. — Испугалась?
— Да… — не стала отрицать. — Вспомнила… про завтра. Вдруг это последний вечер?..
— Любой вечер может им оказаться, — пожал он плечами. — Не угадаешь. И надо ли? Пусть предсказатели угадывают.
Я прикусила язык, на котором вертелось менее глобальное уточнение. Вдруг это наш последний вечер? Кеннет обо всем одинаково думает. Просто идет, куда хочет, не планируя ничего толком. Живет сегодняшним днем. Могу ли я так же?
Вдох, выдох. Встретила взгляд, прожигающий непроглядной чернотой глаз. Своего не отвела… Тоже смотрела. На резкие, красивые черты лица. Задумчивый наклон головы, едва заметную тень усмешки. Широкий размах плеч и очерченный рубашкой рельеф мышц. Картинка была бы четкой, как наяву, даже если крепко зажмуриться. Люблю. Хочу. Здесь, сейчас. Неважно, что потом и после!
Я прильнула к нему, обвив за шею обеими руками. Губы накрыло поцелуем. По телу жаркая волна прокатилась, сметая остатки мыслей — плохих, хороших, любых. Осталась только я, крепнущее желание и предательское оцепенение. Недолгое. Подхватив, Кеннет усадил меня на стол, не прерывая поцелуя. Нежность, страсть, ненасытная жадность. Слились воедино, накинулись, сшибая с ног. Повезло, что я уже не стояла! И позаимствованный с газона плед был мягким… Тесное кольцо рук, дышать некогда. Вместо бабочек — тугой узел внизу живота. Соленый привкус кожи, судорожные вдохи украдкой. Голова шла кругом, губы пылали. Руки, сильным уверенным движением прижимавшие меня к себе, оказались там, где лишь в смелых фантазиях представлялось. Он шептал мне в ухо, что я невероятная, милая и еще что-то, прикусывая мочку, срывая стоны. Словно приятным током пронзало, по нарастающей. Футболку прочь, рубашку туда же! Череда прикосновений, поцелуй за поцелуем, до мурашек и нереальности. Опаляющее дыхание, горячие губы на коже. Я выгнулась невольно, съехал со стола плед. Ну его, этот плед… И этот стол… Мельтешение занавесок, диван, несколько сброшенных подушек. Удобнее, и Кеннет ближе, совсем рядом, весь, можно обнять и не отпускать. Трогать, целовать. Наш вечер! Остатки одежды на полу, влажная кожа. Изгибы мышц, многократно исследованные. На миг он отстранился, ласково коснувшись кончиками пальцев моей щеки, не отрывая от меня взгляда. Перед тем, как все случилось и границ не стало окончательно.
Чувство опустошения приходило медленно, взамен почти исчезнувшей боли. Я лежала на его плече, прижимаясь по-прежнему и слушая ровный уже стук сердца. По телу разливалась запоздалая усталость, наверху, за ворохом штор, сияли волшебные точки. Без сомнений… это лучшая крыша на свете!
В голове было абсолютно пусто, ветер колыхал занавески, принося прохладу. Обвивающая меня рука грела лучше всех пледов, вместе взятых. Интересно, где именно валяется моя одежда. Хотя нет, неинтересно. Для этого пришлось бы подняться… Оторваться от такого моего Кеннета. Нет, не прямо сейчас. Было восхитительно молчать вместе в обнимку, рассматривая небесный потолок и восстанавливая постепенно дыхание. Слова были и ни к чему, совершенно лишними… К тому же измученные губы отказывались двигаться. Бесконечно крутилась под зацикленную мелодию залитая розоватым светом карусель, глаза слипались.
— Не знаю, как мы будем отсюда выбираться, — все же пробормотала я, боясь уснуть прямо здесь, на запрещенной к посещениям крыше, — но мне даже пошевелиться лень…
— Есть варианты. — Виска на миг коснулся поцелуй. — Организовать тебе доставку в квартиру?
— Только для меня?..
— Приберу тут и спущусь, — так бодро отозвался он, что стало завидно.
Небось еще и тем же путем спустится, которым поднимались. Откуда столько сил?! Или магию на себе экономит? Но прибраться не помешало бы, да. Подушки вон как попало разбросаны, и лифчик мой на мониторе висит… Может, помочь с уборкой и поиском прочих… деталей гардероба? Озвучить это предложение я не успела. Видимо, взятая на заторможенные размышления пауза сошла за согласие — окутало знакомым светом портала. Отлепило от дивана, качнув на искристой волне. Неизбежное выскальзывание из объятий, мягкое приземление. На кровать со стоящими с краю стаканами и тарелкой с остатками пицце-торта. М-м-м… Смела я его мгновенно, собрав со дна все крошки. Вкуснющий! И как я в первый раз-то не распробовала? В голове удивительным образом прояснилось, мозг вынырнул из глубокой комы. Дошло, что экспресс-доставка осуществилась в неглиже и бог весть каком виде. Надо бы это исправить! Ответственно перетащив посуду на стол, я избавила графин от остатков чая и направилась в ванную.