- Нет. И замужем никогда не была, - спокойно добавил Станислав.
- Неслыханно! Это просто неслыханно! – возмутился Войницкий-старший. – Жена моего единственного сына – гулящая девка!
- Отец! – резко оборвал его Станислав. – Не забывайтесь! Она моя жена и я требую, чтобы в этом доме к ней относились с уважением! А была бы она гулящая, я бы с ней просто погулял, для меня это никогда проблемой не было ни в Варшаве, ни в Петербурге.
- Не думал я, что ты опозоришь наш род подобным мезальянсом, - скривился Вацлав.
- Что сделано, то сделано. Могу я идти? Как бы то ни было, путь был не близкий, и я хотел бы отдохнуть перед ужином.
- Ступай, Станислав, - махнул рукой Вацлав, - но не думай, что наш разговор с тобой окончен. Позор, бог мой, какой позор! - покачал он головой.
Едва за сыном закрылась дверь, Вацлав тяжело опустился в кресло. Разочарованию его не было предела. Породниться с Вильчинскими было его самым заветным желанием. Божена, единственная дочь Виктора, всегда была желанным гостем в доме Войницких. Девушка нравилась Вацлаву своим мягким уступчивым характером, обладала приятной внешностью и во всех отношениях стала бы Станиславу идеальной женой, но эта русская выскочка смешала ему все планы. Нельзя не признать, что девушка очень красива, и легко понять любого мужчину, обратившего на нее внимание. Коль у нее такая репутация, Станислав мог бы сделать ее своей любовницей. Но жениться! Видимо, не все так просто – может, влиятельные родственники или покровитель?
Чувствуя, что она не самая желанная гостья в доме, Катя приложила немало усилий, чтобы не ударить в грязь лицом перед новоявленными родственниками. Ее горничная Дарья успела привести в порядок одно из ее любимых платьев нежно-голубого оттенка и уложить волосы своей хозяйки в простую, но изысканную прическу. Но, несмотря на все эти старания, ужин прошел в тягостной атмосфере. Графиня Ветта Войницкая, мать Станислава, несмотря на возраст, была все еще очень красивой женщиной, хотя в роскошных золотистых локонах были уже заметны серебристые пряди, и морщинки собрались в уголках таких же серых, как у сына, глаз. Едва увидев свою невестку, графиня смерила ее высокомерным взглядом и удостоила лишь небрежным кивком головы в качестве приветствия. Игнорируя просьбу Станислава в присутствии его жены говорить по-русски или на худой конец по-французски, Ветта весь ужин обращалась к своим домочадцам исключительно на родном языке. Хотя она и не говорила об этом Станиславу, Катя немного понимала польский, и язвительные замечания, без обиняков высказанные ее свекровью сыну при знакомстве с ней, не ускользнули от ее внимания, оставляя в душе горький осадок. Марила как могла старалась разрядить накаленную обстановку, но ее робкие попытки внести какое-то оживление в мрачную обстановку за столом потерпели полное фиаско. Катя вяло поковырялась в тарелке, не испытывая никакого аппетита, и при первой же возможности поспешила удалиться в покои Станислава, сославшись на усталость и извинившись перед присутствующими. Закрыв за собой двери столовой, она вихрем пролетела по коридору, стараясь удержать близкие слезы, дабы не разрыдаться прямо на глазах у вездесущей любопытной прислуги. Захлопнув за собой дверь в спальню, она привалилась к ней спиной, и соленые капли сорвавшись с ресниц, потекли по щекам.
Войницкий, недобро сверкнув глазами в сторону матери, покинул столовую вслед за женой, прекрасно понимая, что стало истинной причиной поспешного бегства.
- Катюша, открой, - услышала она негромкий голос Станислава.
- Уходите, Станислав. Ваши родные, наверняка, соскучились без Вас, а мне хочется побыть в одиночестве, - прерывающимся от слез голосом ответила она.
- Катя, mоjа drogi, открой мне, - вновь попросил он.
Отойдя от двери, Катя замерла у окна. Она слышала шаги супруга за своей спиной, приглушенные толстым ворсом ковра, но не обернулась. Даже когда его теплые ладони опустились на ее плечи, она не шелохнулась.
- Катрин, я обещаю, что мы не задержимся здесь надолго, если мои родные не будут относится к Вам должным образом, - тихо произнес он.
- Должным образом?! – резко обернулась Катя. – Станислав, у моего отца имение недалеко от Минска, я выросла там. Вы думаете, я совсем не понимаю польский? Потаскуха! Так, кажется, Ваша матушка меня назвала?! А Вы – Вы промолчали!
Станислав побледнел и сделал попытку обнять ее, но жена оттолкнула его.
- Оставьте меня! Я хочу вернуться в Петербург.
- Мы уедем, как только я улажу здесь все свои дела, - ответил он, уже жалея о своем решении поехать в Варшаву, не предупредив заранее родных об изменениях, произошедших в его жизни.
Катя недоверчиво глянула на него и покачала головой.
- Я не должна была соглашаться на брак с Вами, если бы не Петр....
Станислав стиснул зубы. Он явно хотел что-то сказать, но в последний момент передумал. Молча выйдя за дверь, Войницкий направился прямо к будуару матери. Постучав, он решительно толкнул дверь.
- Маменька, могу я говорить с Вами?
- Если ты насчет этой ужасной женщины, которую ты называешь своей женой, тогда уволь, - вскинулась Ветта.
- Я всего лишь прошу Вас воздержаться от оскорблений в ее адрес, пока она находится здесь. Я и не рассчитывал, что Вы примете Катрин благосклонно. И, к Вашему сведению, моя жена только что призналась мне, что понимает наш язык.
У Ветты хватило совести покраснеть при этих словах сына.
- Я извинюсь перед ней, - выдавила она. – Но, Станислав, я только сегодня была у Вильчинских… Это ужасно! Ты только представь, что будет с Боженой, когда она узнает, что ты вернулся не один? Как ты мог? У твоего отца с Виктором был уговор, если ты помнишь. Бедная девочка с самого детства влюблена в тебя!
- Маменька, я помню об этом так называемом уговоре, не было ни одного застолья, чтобы после пары чарок оковитой отец с Виктором не заводили об этом разговор, хотя и вы с отцом должны были знать, что я никогда не собирался предлагать Божене руку и сердце. Она славная девушка, но Вы заблуждаетесь, думая, что нас связывает нечто большее, нежели дружба, - устало ответил он и откланялся, не желая вступать в дальнейшие пререкания с матерью.
На следующий день Ветта сдержала свое слово и нашла в себе силы попросить прощения у невестки за свою несдержанность. Можно было бы сказать, что на этом конфликт был исчерпан, но самое трудное испытание для Катерины оказалось впереди.
Ближе к вечеру в особняк Войницких пожаловали гости: пани Вильчинская со своей дочерью Боженой. Едва увидев Станислава, девушка бросилась в его объятья, улыбаясь ему самой очаровательной улыбкой и совершенно проигнорировав стоящую рядом с ним Катерину.
- Stanislav. Mój Boże, jak się cieszę, że przyszliście. (Станислав. Бог мой, как я счастлива, что Вы приехали.)
- Полно, Божена, - рассмеялся Войницкий, отстраняя ее от себя. - Хотя я тоже рад видеть Вас. Разрешите представить Вам мою жену Катрин.
Девушка повернулась к Кате. Темные глаза, сиявшие минуту назад улыбкой, сверкнули ненавистью, но тут же взгляд ее принял холодно-безразличное выражение.
- Очень приятно познакомиться, мадам, - пропела она, сделав книксен, и вновь переключила все свое внимание на Станислава, не замечая более его супругу.
- Ах, Станислав, расскажите же про Петербург! Помнится, Вы мне как-то обещали, что мы вместе покорим его, - улыбнулась она, привычно положив руку на локоть Станислава и направляясь в небольшую гостиную. Кате же ничего не оставалось, как только последовать вслед за своим мужем, Боженой и ее матерью. Подали чай. Ветта принялась разливать ароматный напиток по чашкам, однако невестке чашку чая передали в последнюю очередь. Беседа за чаем была весьма оживленной, но велась по-польски, и только после многозначительного покашливания Станислава дамы соизволили перейти на французский. Чувствуя себя лишней в этой компании, Катя стоически ожидала, когда же дамы обменяются всеми новостями, вымученно улыбаясь в ответ на презрительные косые взгляды обеих дам Вильчинских.
После такого чая она отказалась от ужина под предлогом того, что у нее разыгралась мигрень, и она хотела бы прилечь пораньше. На самом же деле у нее не было никаких сил вновь слушать, как Ветта будет превозносить достоинства милой Божены, считая ее и утонченной, и воспитанной, сопровождая каждое слово весьма недвусмысленными взглядами в сторону своей невестки. Лежа в постели в ожидании Станислава, Катерина перебирала в памяти события ушедшего дня и вспоминая последний разговор с бабушкой. Ах, как же была права милая бабуля! Она уже была сыта по горло гостеприимством родни своего супруга и решила просить мужа скорее вернуться в столицу, но сон сморил ее до его прихода.
Войницкий тихо вошел в спальню, освещаемую единственной свечой. Глядя на спящую Катю, он жестом отослал камердинера. Бесшумно раздевшись, Станислав лег в постель, обнял жену и легко коснулся поцелуем слегка приоткрытых губ. Улыбнувшись во сне Катя, прижалась к нему всем телом.
- Ник, - едва слышно выдохнула она. Ласковые объятия сменились стальным захватом, и, открыв глаза, Катерина встретилась взглядом с супругом. В серых глазах Станислава сверкала убийственная ярость. Катя сжалась, пытаясь оттолкнуть его, но он, навалившись всей тяжестью на жену, подмял ее под себя.
- Смотри на меня, - прошипел Войницкий, перехватив тонкие запястья и с трудом удерживаясь от желания ударить ее. – Я хочу, чтобы ты знала, КТО сейчас с тобой!
Склонившись к ней, он впился в ее губы, не давая вздохнуть. Станислав был груб, намеренно причиняя боль, оставляя следы на нежной коже. Катя не сопротивлялась и только судорожно вздохнула, когда все закончилось, и супруг скатился с нее. Легкие горели огнем, слезы застили взгляд. Зачем он так с ней?
Повернувшись Войницкий наблюдал, как она отползла от него на другую сторону кровати. Вскочив на ноги, Катерина накинула шелковый халат на истерзанное обнаженное тело.
- Ненавижу Вас! - прошептала она, глядя прямо в глаза мужу.