Глава 19
Дэвид стал, бесспорно, выглядеть лучше с тех пор, как за него взялся доктор Лекер, он даже стал немного опрятнее. Похоже, в нем возрождался интерес к мирским, не дзеновским делам. Однажды Дэвид пошел со мной в Лувр и даже посмотрел вместе с Дон картины. Я привязалась к ней, а это показывает, что речь не является существенным фактором в межличностном понимании. (Норти сказала: «А кто в этом сомневался? Подумай о Божьих тварях и о том, как хорошо мы с ними ладим без слов».) Я очень надеялась, что, если улучшение в состоянии Дэвида продолжится такими же темпами, он вернется в университет и займется карьерой.
Недавно он сказал мне, как бы между прочим, что они с Дон собираются возобновить путешествие на Восток. Да, мне было жаль, что это будет Восток, а не Запад, тем не менее я испытала такое облегчение, что поначалу едва ли озаботилась тем, какое направление они выберут. Присутствие в доме Дэвида приносило неудобства. Слуги и весь персонал Альфреда его не любили. Английские политики и важные чиновники, которые приходили к нам, не получали удовольствия, видя за завтраком Дэвида в балахоне и с босыми ногами. Он действовал на нервы отцу. Всякий раз, когда у Мокбара не было на примете подходящей истории для публикации, он прибегал к написанию какой-нибудь злорадной заметки о сыне посла. Как отрадно сознавать, что дзен-семейство наконец пришло в движение! Скрывая улыбку, я произнесла:
– Ты сообщишь мне, когда тебе понадобится, чтобы Жером отвез тебя на вокзал?
– Не на вокзал, на дорогу. Отправь нас в Провен; после этого мы позаботимся о себе сами.
– С Дон в ее теперешнем положении? Нет, Дэвид, это неразумно.
– Беременные женщины имеют поразительные способности к выживанию. Это было давно доказано. Но все-таки я думаю, что мы оставим маленького Чанга здесь.
Волна облегчения отхлынула, радость исчезла. Я могла бы и догадаться, что где-то появится подводный камень.
– Нет, так нельзя, – возразила я. – Кто будет о нем заботиться?
– Миссис Тротт и Кэти его просто обожают.
– Мы все его просто обожаем, но дело не в этом. Ни у миссис Тротт, ни у кого-либо другого здесь нет времени нянчить маленького Чанга. Он твой подопечный, ты за него отвечаешь. Ты его усыновил, никто не просил тебя об этом! В любом случае зачем тебе это было?
– Мы хотели брата для нашего малыша, чтобы они могли расти вместе. Мне в детстве не нравилось, что я был на три года старше Бэзила. Мы с Дон не собираемся повторять эту вашу ошибку.
– Но если он будет здесь, а ваш малыш на Востоке…
– Как только наш ребенок родится, он должен будет присоединиться к маленькому Чангу. Я сразу же отправлю его к вам, чтобы они могли развертывать свое сознание вместе.
– То есть я должна взращивать твою семью?
– Тебе это будет во благо. Женщины среднего возраста, которым нечем заняться, – это одна из серьезнейших проблем, с какими сталкивается современный психолог.
– Но у меня уже намного больше дел, чем я успеваю выполнять.
– Фуршеты… примерка одежды… ничего такого, во что можно окунуться с головой. Ты должна постараться не быть такой эгоистичной. Подумай о бедной Дон, ты же не можешь заставлять ее таскать половину колыбельки, как она это делала. Чанг набрал вес, а она не очень хорошо себя чувствует.
– Оставь ее здесь. Я с удовольствием подержу ее у себя. Тогда Дон сможет родить своего малыша в нормальных условиях, бедняжка.
– Я женился на Дон не за тем, чтобы оставлять ее. Она нужна мне постоянно.
Неожиданно пришла Дон с гражданином мира на руках, издающим яростные китайские звуки. Я подумала, что она выглядит слабой.
– Дон, Дэвид только что сказал мне, что снова отправляется в путь. Почему бы тебе не остаться тут с маленьким Чангом и всеми нами, по крайней мере пока не родится ребенок?
Я забыла о ее немоте; взгляд ее огромных глаз устремился на лицо мужа, и тот ответил за нее:
– Видишь ли, у нее нет никакого желания с комфортом оставаться здесь. У Дон никогда в жизни не было такого буржуазного дома.
Я пошла в свою комнату и позвонила Дэви. Умоляла его приехать и спасти ситуацию. Он был неуступчив и неотзывчив. Сказал, что в настоящее время не имеет возможности приехать.
– Портьеры в моей гостиной непригодны – слишком короткие и узкие. Их нужно переделать, и я должен находиться здесь, чтобы присмотреть за этим. Подобного рода вещи раньше делала твоя тетя Эмили; при ее жизни все в доме было идеально. Плохо быть вдовцом; с ее стороны было очень дурно умереть.
– Дэви, ты не понял, насколько все серьезно с Дэвидом.
– Моя дорогая Фанни, ты проявляешь по отношению ко мне неблагодарность. Ты просила меня, чтобы я от него отделался; ну так он уезжает, разве нет?
– Да, но…
– Если Дэвид едет на Восток, а не на Запад, то это твоя вина, потому что ты не настояла на докторе Джоре. Я говорил тебе, что в сочетании с обычным врачом требуется психиатр. Доктор Лекер укрепил его силу воли, работая с его железами и корректируя его инертность. Доктор Джор изменил бы направление его мысли. Отвергнув доктора Джора, ты отдала Дэвида на откуп дзен-мастеру. В другой раз, возможно, ты позволишь мне судить, как следует поступать.
– Я бы так не возражала, если бы не Дон. Я считаю, он убьет ее, бедняжку.
– Нет, не убьет. Женщины практически несокрушимы, знаешь ли.
– Тогда подумай о нас с Альфредом, нам придется заново обустраивать ясли. На сей раз китайские.
– Сожалею, – произнес Дэви. – А сейчас я должен идти, а не то опоздаю на встречу с Арчерами. – И он положил трубку.
Дэвид и Дон отбыли во второй половине дня. «Роллс-ройс» довез их до Бар-ле-Дюка и вернулся только на следующий день. Дэвид одолжил деньги у всех без исключения людей в посольстве. Все они, сочувствуя положению Дон и, вероятно, уверенные, что я верну им долг (как, разумеется, и случилось), выложили столько, сколько смогли. Это составило весьма кругленькую сумму. Миссис Тротт нашла крепкую крестьянскую девушку из Бретани, чтобы ухаживать за Чангом.
– Горячая новость! – сказала Норти Альфреду. – Верный Эми получил указания от лорда Ворчуна обеспечить вам первосортное обслуживание.
– Неужели? – Фальцет. – А как оно отличается от того, что я получал до этого?
– Как отличается? До настоящего времени вы получали только третий сорт, смягчаемый при этом бесценным Эми по причине того, что он очень любит нас всех.
– Эми любит меня?
– Да, он всегда говорит: мне нравится этот человек. Он преклоняется перед вами. Для него тягостна его обязанность писать все эти отвратительные и не вполне правдивые вещи про нас, когда он спит и видит стать частью семьи.
– Частью семьи? В каком качестве, могу я спросить?
– Вы могли бы его усыновить.
– Спасибо. У нас уже есть Чанг и барсук, вряд ли нам нужны еще какие-то питомцы.
– Бедняга.
«ПРОВАЛ
Не секрет, что деятельность сэра Альфреда Уинчема в Париже обернулась провалом, и Уайтхолл ныне желал бы заменить его более энергичной личностью. Хорошо известная склонность сэра Альфреда к университетской интриге не продвинула его далеко по извилистым тропинкам французской внешней политики. Чувствуется, что нужен более опытный профессионал, а тем временем англо-французские отношения никогда не были хуже.
ДРУЖБА
Принимая во внимание старую дружбу месье Буш-Бонтана с матерью леди Уинчем (впервые обнародованную в этой колонке), французские политические круги понимают, что посольство отдает печальное предпочтение его партии. Члены оппозиционных партий больше не принимаются. Сэр Альфред оторван от французского общественного мнения.
РАНГУН
Хорошо информированные круги делают предположения относительно будущего сэра Альфреда, и ходит слух, что он скоро может быть переведен в Рангун[114]».
Норти и Филип наперегонки прибежали ко мне в спальню в то утро, когда появились эти едкие заметки. Она плюхнула Чанга на мою постель. Я всегда немного занималась им после завтрака и находила мальчика очаровательным – довольный, здоровый ребенок, смешливый и всегда готовый порадовать. Когда я была с ним, то думала, что, вероятно, его поколение в будущем отвергнет антишарм, который сейчас в моде, может, даже выработает чувство юмора и будет стремиться привлекать, а не отталкивать. Если мой внук окажется хотя бы наполовину так мил, как гражданин мира, я совсем не буду сожалеть о том, что мне приходится воспитывать их обоих.
– Наконец-то Мокбар пал жертвой собственной глупости, – усмехнулся Филип. – Полагаю, это требует принятия мер. Альфред должен поговорить со своим адвокатом, и, не исключено, мы даже сумеем избавиться от него.
– Тогда бедняжка будет голодать, – заметила Норти.
– Пусть.
– Фанни, это жестоко. Как насчет его малышей?
– Они выживут, – сказала я. – А что, англо-французские отношения действительно так плохи, Филип?
– Боюсь, в этой части он прав. Это не вина Альфреда, но отношения накалились и грозят серьезным кризисом. Мы полны решимости заполучить те чертовы острова и помочь американцам перевооружить немцев.
– Кажется безумием, не правда ли?
– Нет, если мы действительно намерены привлечь их в качестве союзников.
– Не понимаю, почему люди хотят иметь немцев на своей стороне? – удивилась Норти. – Мне еще не доводилось слышать, чтобы они выиграли войну.
– Они были бы хороши с французскими генералами.
– Хоть бы все это разрешилось! Биржу сильно лихорадит от этого.
– Еще бы! – воскликнул Филип.
– Я должна покориться судьбе. Оставить тебе Чанга? – спросила она. – У меня уйма работы.
– Да, оставь его, – ответила я. – В последнее время твоя работа была удовлетворительной. Ты умница, и я тобой довольна.
– Это хорошо известное лекарство от разбитого сердца, – промолвила Норти, трагически посмотрев на Филипа.
– Продолжай, – сказал он. – Мне это нравится.