К чему я всё это веду? Да к тому, что тело существ впитывало силу камня, а у Клювика нет тела. Только душа, которая воплощается за счёт моей воли и маны. А если Клювик является частью моей души, и он поглотил камень, то возможно…
Я протянул руку вперёд и… Чуда не произошло. Стихия молнии мне не покорилась, а жаль. Может смогу наложить усиление на клинок? Провел по лезвию меча рукой визуализируя как клинок охватывает желтая молния. И тоже мимо. Странно, очень странно. Я чувствую какие-то изменения в теле, но не могу понять, что именно поменялось.
Всё это время Клювик недоумённо смотрел на меня, пытаясь понять, чего я добиваюсь. Коршун поднёс морду к клинку и пристально посмотрел сначала на лезвие, потом на меня. Его глаза вспыхнули желтыми молниями, и крошечный разряд проскочил от оперения коршуна к мечу.
Лезвие клинка обволокла потрескивающая паутинка молний. Отлично. Теперь Клювик может накладывать усиление на оружие, но я всё же рассчитывал на то, что я смогу сам это делать. Не всегда ведь будет шанс призвать Клювика и сблизиться с ним для получения благословения. С другой стороны, дарёному коню в зубы не смотрят.
Я потрепал коршуна по голове и вернул его в глубины своей души. Оставаться в карманной реальности больше не было смысла, и я вернулся в академию.
На центральной площади было пусто, зато вдалеке звучали песни и громко играла музыка. Отлично. Выспаться я успею, а вот создать себе алиби будет нелишним. Мало ли, вдруг кто-то решит выяснить как так вышло что четыре аристократа погибли за одну ночь.
В кабаке под названием «две башни» выступали уличные музыканты. Уж не знаю кто пустил сюда этот сброд, но решение было замечательное. Жонглёры, клоуны, акробаты, десяток красоток, бодро отплясывающих в вызывающих нарядах. Скрипач с макакой на плече и чернявая вокалистка с голосом ангела.
Студенты, разинув рты, наблюдали за представлением. А чтобы эти рты не простаивали, в них регулярно заливалось различное пойло. Готов спорить бармен воспользовался возможностью и разбавил спиртное, ведь аристократы так увлечены происходящим, что не заметят разницы, а кабак заработает пару лишних тысяч рублей.
На балконе третьего этажа я обнаружил Льва, Григория, Михаила и Василия. Вместо того чтобы смотреть представление, они с траурным видом заливались элем. Смурнее всех был Лев. Не знай я причин его печали, сказал бы что кто-то умер. Впрочем, кто-то и правда умер. Сорок тысяч кого-то.
— Чего такие печальные, господа аристократы? — Спросил я, обойдя стол вокруг плюхнулся на свободное место.
— А ты чего такой весёлый? — Зло зыркнул на меня Лев и тут же утопил взгляд в кружке эля.
— Да как тебе сказать. День хороший сегодня. — Улыбнулся я и хлопнул ладонью по столу. — Да и тебе бы я посоветовал не грустить. Всё наладится.
— Наладится, твою мать? Дубровский! Если бы твоим родителям угрожала смертельная опасность, ты бы как себя чувствовал? — Вспылил Лев и вскочил со стула.
— Думаю я был бы спокоен, ведь родители уже мертвы. — Сказал я печально улыбнувшись.
— Прости, не хотел тебя обидеть. — Замялся Лев и сел обратно. — Я пытался дозвониться отцу, он не берёт трубку. Портальный камень не работает. А я просто не нахожу себе места. Я не знаю живы они или мертвы и что вообще происходит?
— Лёв. Успокойся. Всё будет хорошо. Я тебе обещаю. — Серьёзно сказал я и поднял руку привлекая внимание официантки, щеголяющей в коротеньких шортиках. — Принеси, пожалуйста, мне и моим друзьям лучший алкоголь какой сможешь найти. Мы будем праздновать.
Красотка, улыбнувшись, промурлыкала «будет сделано» и ушла, виляя пятой точкой. Когда я отвёл от неё взгляд, то наткнулся на неодобрительные физиономии моих друзей. Первым высказался Гриша. Приблизившись ко мне, он шепнул.
— Дубровский, ну ты и сухарь. Мог бы посочувствовать другу.
— Так нечему сочувствовать. Радоваться надо. — Сказал я достаточно громко чтобы Лев тоже слышал мои слова.
— Да чему мать твою радоваться… — Спросил Лев и замялся, так как у него зазвонил мобилет.
Его руки дрожали, когда он принял звонок. Готов спорить он боялся услышать голос Аракчеева, который скажет, что вся его семья мертва, а теперь он идёт за головой Льва. Но чем дольше он слушал говорящего с другой стороны трубки, тем шире становилась его улыбка. При этом Лев, не отрывая взгляда смотрел на меня.
Лев повесил трубку и осушив до дна кружку эля заорал:
— Сегодня весь кабак пьёт за мой счёт!
Толпа радостно заверещала, а Лев стал сбивчиво рассказывать о чудесном спасении его семьи. Подробностей отец ему не рассказал, но судя по взглядам, которые Лев бросал на меня, он уже понял чьих это рук дело. Так и вышло. Григорий, Василий и Михаил спустились на первый этаж, чтобы сплясать с красотками, а Лев подсел ко мне.
— Какого чёрта Дубровский⁈ — Серьёзно спросил он, посмотрев на меня кристально трезвым взглядом.
— Всегда, пожалуйста, мой друг. — Усмехнулся я и отпил эля с лёгкой горчинкой.
В толпе студентов на третьем этаже я заметил Быкова, сидящего у барной стойки. Он поднял бокал пива и поприветствовал меня. От такого приветствия у меня резко пропало желание обсуждать случившееся.
— Виктор, как ты… — Начал было Лев, но я его остановил.
— Всё хорошо закончилось и это главное. А как всё произошло неважно. Верно? — Я подмигнул другу и встав из-за стола двинул на выход, услышав за спиной «Дубровский, я тебе по гроб жизни обязан.». Я усмехнулся и уходя добавил. — Тебя за язык никто не тянул.
Спустившись на первый этаж, я пробился через подпитую толпу и двинул прямиком в отель. Магические фонари освещали путь, а въедливая песня не давала мыслям свободно блуждать. Как там пелось?
Когда я пьян иду в кабак,
А там красавиц кружу в такт,
Мы пляшем с ночи до утра,
А утром у меня она.
Откроет глазки и моргнёт,
Вспомнит что было и икнёт,
Попятится на выход, убежит,
А ночью мне другая голову вскружит!
Да, люблю такие песни. Совсем не аристократические, зато весёлые. Улыбку с моего лица стёрла знакомая рожа, возникшая слева. Быков.
— Виктор Игоревич. Я думаю, нам есть что обсудить. — Расплылся он в хищном оскале, который лучился превосходством. Отчего то захотелось дать ему в морду.
— Не о чем нам разговаривать. — Отмахнулся я и собирался уйти, когда услышал:
— Как это не о чем? Может поговорим о том, что ты сегодня делал в селе Дальняя Закора?
Глава 14
Быков решил, что, прижал меня к стенке и ухмыльнувшись подошел ближе.
— А чего это мы замялись? Дубровский, ты что-то скрываешь?
— Знаешь, а ты прав. Я скрываю желание сломать тебе челюсть. А вместе с тем не понимаю с какой целью ты за мной следишь? — Стальным тоном спросил я.
— Ну как же? Ты ценный слуга, который в будущем сделает меня великим. А пока мы не стали лучшими друзьями я вынужден под тебя копать и искать точки давления. Насколько я знаю в тех краях сегодня было крупное побоище. Погибли десятки тысяч человек. Уж не твоих ли это рук дело?
Его прямота поражала, а ещё больше удивляла осведомлённость. Я старался не проявлять эмоций и поскорее закончить этот бессмысленный разговор.
— Ярик, я смотрю у тебя совсем чердак потёк. Первокурсник замешан в уничтожении десятка тысяч человек? Ты сам слышишь какой вздор, несёшь? Если бы я был так хорош, продолжал бы я учиться в академии? — С пренебрежением сказал я.
— Виктор, не пытайся скрыть от меня правду. Я так или иначе докопаюсь до истины. Готов спорить ты телепортировался не в гости к бабушке и явно как-то поучаствовал в той битве. Но ты можешь не переживать. Ведь мы друзья, а друзья хранят секреты друг друга. — Ярополк поднял руку, чтобы похлопать меня по плечу, но внезапно она застыла в воздухе, отчего удивление проскользнуло по его физиономии.
— Раз уж мы с тобой друзья, то позволь я дам тебе дружеский совет. Даже не думай причинить вред мне или моим близким. Сейчас я парализовал тебя временно, а могу устроить тебе настоящую инвалидность. — Холодно сказал я, видя, как отчаянно Быков пытается пошевелиться, но ему покорны лишь мышцы лица. Всё же у Крысова были замечательные артефакты. — И на будущее. Друзья не угрожают друг другу.
Я похлопал его по щеке и двинул в сторону отеля. Вот только Быков даже не думал сдаваться.
— Ты всё равно будешь служить мне! — Выкрикнула застывшая статуя, заставив меня тяжело вздохнуть.
Что с ним не так? Родители избаловали в детстве и теперь попав во взрослую жизнь Быков уверен, что все обязаны перед ним преклоняться? Да, упорства ему не занимать. Как и твердолобости.
Что за морока? Теперь придётся наводить справки не только о привратнике, а ещё и о Быкове. Слишком уж сильно он суёт нос в мои дела. Но в эту игру можно играть вдвоём. Позвоню Большакову чтобы он разузнал подноготную этого товарища, может накопает компромат, как на Богомолова.
Поднявшись на пятый этаж гостиницы я наткнулся на девушку, спящую у моих дверей. Кучерявые волосы, милое выражение лица, тихонько посапывает. Подойдя поближе, я постучал по двери.
— Тук-тук. Разрешите войти? — Улыбнулся я, смотря на неё сверху вниз.
— Виктор Игоревич! Вы пришли? А я тут, немного… Пока вас ждала… Вот… — Замялась Одуванчик Жанна и взявшись за мою руку поднялась с пола. — Спасибо.
— Рад помочь. Будь моя воля, я бы целыми днями прекрасных дев с пола поднимал. Не работа, а мечта. — Ухмыльнулся я, вогнав её в краску. — Ты по делу пришла или спать было негде?
— Я о вас беспокоюсь. Вы в последнее время такой хмурый. Всё в порядке?
— Да, всё отлично. — Соврал я, немного начиная беситься. Какого чёрта все норовят влезть в мои дела?
— Это не правда. Я же знаю. — Сказала она и замявшись потёрла шею.
— Раз уж начала говорить, так договаривай. Что знаешь? Откуда? — С наигранной строгостью сказал я.
— Тут такое дело… — Жанна замолчала, подбирая слова и набравшись смелости выпалила. — Я ясновидящая.