— От ведра водки он онемел, — хохотнул император. — Стоять, кстати, тоже не мог — так его на церемонии к колонне прислонили. Если с двух сторон друзьями подпереть — так и совсем хорошо смотрится.
Госпожа Серпентина поглядела на Эрика. Тот выпрямился и бросил в ответ такой взгляд, после которого обычно вызывают на дуэль. А госпожа Серпентина лишь сказала:
— У нас-с-с с-с-с этим-с-с-с проще-с-с-с. Мы-с-с-с пос-с-сле брачной-с-с-с ночи-с-с женихов-с-с-с с-с-съедаем-с-с-с.
Император нахмурился и очень аккуратно от нагины отошел.
— Странно, ни в одном из трудов по изучению вашей расы я о таком не читал…
Госпожа Серпентина свистяще рассмеялась.
Император еще на шаг отошел.
— И что, всех съедаете?
— Только тех-с-с-с, кто не ус-с-спел убежать-с-с-с, — снова засмеялась нагина.
— Но позвольте, у вас же самой… десять детей, если мне память не изменяет? Хватало одной ночи?
— Ис-с-сменяет-с-с, пятнадцать-с-с-с. И тридц-с-с-сать мужей-с-с-с. Вкус-с-сные были-с-с-с.
Эрик побледнел еще сильнее и вместе с императором от нагины отошел к алтарю. Госпожа Серпентина залилась веселым (в ее понимании) смехом.
— Как вам не страшно с ней работать? — поинтересовался император, глянув на жениха. Тот закатил глаза. — Ну-ну, виконт, мужайтесь. Князем станете.
Эрик посмотрел на него таким говорящим взглядом, что императору даже додумывать не пришлось, куда он может засунуть свой титул.
— Но-но! — поднял палец его величество. — А то я обижусь и сошлю вас на каторгу в Океанию. Я, знаете ли, виконт, очень обидчивый.
Эрик истово закивал, а потом сложил руки, словно собирался молиться. Император жест понял, но в ответ только рассмеялся и отошел к своей скамье.
Часы на ратуше неподалеку пробили два. Императорский оркестр (подарок его величества), который до этого весьма визгливо настраивал инструменты, замолчал и чуть погодя заиграл свадебный марш. Эрик облокотился об алтарь и застонал ему в унисон.
— Госпожа, это мое место, — подскочила к Серпентине леди Эрина. — Вы должны стоять среди гостей.
Нагина усмехнулась, но с места не сдвинулась. А когда леди Эрина попыталась возмутиться и вызвать стражников, отпихнула ее к скамейке в первом ряду, где с тоскующим видом устроился граф фон Цветкофф. Там леди Эрина и осталась: Серпентину и жениха обступили мальчики из хора, впереди встал священник, взмахнул рукой…
В наступившей тишине к алтарю прошла болотная ведьма в цыганском наряде. Свистнула. И, нимало не пугаясь изумленных, заинтересованных и презрительных взглядов, позвала:
— Старый! Давай, помогай заносить.
Кощеев (между прочим, как и жених, затянутый в смокинг) подскочил и бросился к дверям. Пару минут спустя он вместе с ведьмой пронес по проходу — под свадебный марш — спеленатую в свадебное платье, как в смирительную рубашку, невесту. Вася выглядела еще страшнее, чем обычно, и что-то мычала сквозь кляп, перекрикивая музыку.
Священник открыл рот — так его, с открытым ртом, в сторону от алтаря и подвинули. Засмеялся кто-то из мальчиков хора, но бдительный стражник стукнул его по лбу, и смех на высокой ноте оборвался.
Кощеев с ведьмой споро поднесли невесту к алтарю и сначала попытались поставить ее вверх ногами. Невеста взвыла, а ведьма шикнула:
— Старый, совсем крыша от счастья поехала?
«Крыша, — думал священник, закрыв рот и стараясь наблюдать за этой суматохой невозмутимо. — Все это ради крыши!»
Невесту прислонили к алтарю слева от жениха. Рядом встала ведьма.
— Вразумлю, ежели что, — объяснила она.
Кощеев вернулся к своей скамье, улыбаясь от уха до уха. На лице, достойном вурдалака, эта улыбка смотрелась кошмарно.
Музыканты закончили играть, и в наступившей тишине заговорил священник — торжественно, красиво, что-то про семью как главную ценность и счастье найти вторую половину. Вася, вывернувшись, бросила взгляд на Эрика — счастья в этом взгляде никакого не было. Эрик ответил ей тем же. В глазах молодых читалось: «Это твоя вина!»
Запели мальчики. Им подыграл оркестр, а Василиса, выговорившись взглядом, принялась озираться. Увы, она наткнулась все на те же головы в окнах и дырах потолка, что и Эрик. Рядом с одной стороны стояла мать, с другой — декан. И около сотни глаз смотрели пристально, не отрываясь. В общем, выхода не было.
Эрик думал примерно о том же — удивительное единодушие жениха и невесты, — пока стоял рядом, дожидаясь, когда все это закончится.
А оно все не кончалось и не кончалось.
К трем часам священник уже слегка охрип, как и мальчики, зато оркестр наяривал все так же бодро. В четвертом часу Эрик попытался упасть в обморок уже по-настоящему, но тут святой отец поинтересовался — по традиции, — нет ли здесь кого-нибудь, кто знает, почему эта свадьба не может состояться.
Воцарилась тишина. Эрик с тоской смотрел на гостей, Вася, кажется, тоже. Ее за плечо еще и мать держала, чтобы, не дай бог, невеста чего не удумала. А что тут удумаешь, когда ты связана и все на тебя смотрят?
— Что ж, славно, — улыбнулся священник. — Тогда во имя…
Продолжить он не успел: двери церкви снова распахнулись, и от порога донеслось:
— Астанавитэсь! Эта — мая нэвэста!
Все повернулись на голос, и никто не видел, как счастливо вздохнул жених, а невеста вытянула шею и прищурилась.
— Васька, кто это? — громким шепотом поинтересовалась у нее мать. Потом спохватилась, вытащила кляп.
Вася вытерла губы о плечо, испачкав белую ткань алой помадой, и выдавила:
— А это папин. С испытания.
— А-а-а, — протянула Ядвига. — Надо же, и тут этот старый умудрился все испортить!
— Нэ позволю! — возмущался тем временем иностранный принц. Был он высок, в плечах широк, глазами, волосами и кожей темен, и в свете свечей напоминал того, другого дьявола, который не насмешник, а искуситель. — Эта моя награда, я за нэе частно сражался… Господи! — выдохнул он, глянув на Васю. — Что вы с нэй сдэлали?
— Накрасили, — отозвалась в полной тишине Ядвига. — Что, не нравится?
Принц стрельнул глазами в Василису, прицениваясь.
— А прыданое то жэ?
— Старый! — позвала Ядвига со вздохом. — Ты его с рынка, что ли, притащил? Утаскивай обратно, и мы продолжим.
Кощеев уже был тут как тут.
— Я же тебя в подвале запер, как ты выбрался? — недоумевал он.
— Я срашался! — приосанился принц. Одежда на нем и правда была дорогая, но вся в лохмотьях.
— Мои упыри! — простонал Кощеев. — Да я тебя сейчас!..
— Тихо-тихо-тихо, — встал перед ним император. — По древней традиции, когда на руку невесты претендуют аж два жениха, они должны…
Эрик громко и мучительно застонал.
— … сразиться, чтобы она досталась сильнейшему.
Снова наступила тишина.
— А может, откупимся? — задумчиво предложила Ядвига.
— Нэ за какые дэнги! Я свое вазьму! — решительно ответил жених номер два.
«Я поломаю тебе руки, ноги, а потом сварю в мамином котле», — читалось в Васином взгляде в этот момент. На Эрика она смотрела все же помягче.
— Ваське ты не нравишься, — заметила Ядвига. — Ваське нравится этот, — она кивнула на Эрика.
— Тогда сражайтесь! — громко объявил император и кивнул страже. — Ну-ка, быстренько перетащите сюда арену с прошлого турнира.
— Но, ваше величество, тут улица узкая, арена не поместится, — заикнулся было капитан, но император только сощурился.
— Впихнете.
Впихнули. Распилили (в мгновение ока) и впихнули. Потом быстренько составили половинки, вместе они заняли всю улицу. Кареты пришлось отогнать на соседнюю площадь, а зевакам из простонародья — ютиться на крышах ближайших домов, потому что трибуны заняли аристократы.
Нагина сняла с Эрика заклинания и прошипела:
— Сражайтес-с-сь. Ес-с-сли проиграете-с-с-с — я с-с-сама за вас-с-с выйду-с-с-с. А потом с-с-съем.
И снова было непонятно, шутит она или нет, но Эрик поплелся на арену с тяжелым предчувствием. Еще неизвестно, что хуже: быть съеденным в брачную ночь или всю жизнь потом мучиться.
— Выбирайте оружие, — приказал император, когда все гости расселись и даже невесту кое-как усадили (она все норовила вырваться).
— Я буду срашаться по обышаям маэй страны! — объявил принц. И, когда император кивнул, принц крикнул: — Музыку!
Заиграли барабаны. А принц подпрыгнул перед опешившим Эриком и принялся отплясывать, в бешеном темпе притопывая ногами и прижимая то одну руку к груди, то другую. Взвизгнула скрипка, принц подпрыгнул снова — и пошел вокруг Эрика, приседая и выделывая коленца.
— В маэй страна, — громко объявил он, — кто кого пэрэтанцуэт, тому и нэвэста!
Эрик со скучающим лицом поднял руку, и принц остолбенел — прямо в пируэте.
— А в моей стране, — сказал Эрик, — мы вот так выигрываем.
В полной тишине захлопал в ладоши император, подавая знак другим гостям. Принца быстро унесли, а нагина выползла на арену.
— Я сам пойду, — сказал ей Эрик. — Довольно.
— А ш-ш-шаль, что танцевать-с-с-с не с-с-стали, у вас ше хорошо-с-с-с получаетс-с-ся, — вздохнула Серпентина, хвостом отодвигая от двери церкви не в меру ретивых гостей. Жених, по ее представлению, должен был войти первым. Так он точно никуда не денется.
— Только арену зря ставили, — пробормотал капитан гвардейцев, осматривая церковь (на всякий случай). — Вечная морока с этими иностранцами!
Позже, когда гости расселись и оркестр снова заиграл свадебный марш, Василиса поймала взгляд Эрика и улыбнулась. У нее во рту сверкнул один из отцовских амулетов, и Эрик даже не стал удивляться, как он в Васю влез.
Эрик кивнул и подал знак, мол, когда скажу, то есть посмотрю, тогда и выплевывай.
Священник тем временем дождался тишины, воздел руки и снова пафосно поинтересовался, есть ли тут еще кто-нибудь, кто против этой свадьбы. Таковых больше не нашлось, и святой отец перешел к части «согласны ли вы». Первым спрашивали жениха. Обязанностей у него было много, ушлый Кощеев включил в клятву готовку, уборку и даже зачатие ребенка (семерых!). Эрик с каменным лицом все это выслушал, а потом выразительно посмотрел на Василису.