— Ты охренела?!
— А что не так? — Лягушка изучила сначала свои передние лапки, потом, вытянув, задние. — Чудно выгляжу.
— Его можно снять только поцелуем любви!
Лягушка встала на задние лапы, словно застыла в прыжке, а передними попыталась похлопать.
— Ие-е-е! Ой-е… — Это она завалилась на бок.
— Думать надо, что читаешь! — простонал Эрик, не отлипая от книги. — А если до смерти такой ходить? А нет, ты завтра уже сможешь на короткое время превращаться в человека. Хм, на короткое — это на какое? Чертовы ведьмы, никогда у них нет конкретики!
— Не надо так про маму, — буркнула Вася. — А лягушкой всяко лучше. Вы все меня уже достали, пойду на болото квакать.
— Я тебе дам — на болото! — Эрик все еще пытался найти выход. — Ты хоть понимаешь, что такое — найти настоящую любовь?! Да я ее в жизни ни разу не видел!
— Да ты вообще слепой, — спокойно отозвалась Вася. — Чудесное заклинание, хоть не квакаю все время…
— Слепой? — прошипел Эрик, захлопнув книгу. Терпение он все-таки потерял. Ну как после такого не потерять? — Ах ты бестолочь! Ну, и что же я не видел?
— Ничего, кроме своих свитков, учебников и упырей. Прямо как мой папа. Да что ты разволновался-то? Через год разведемся, и дело с концом — пойду жить на болото. Там хоть спокойно. У нас на топях даже гидры вежливые, и все меня знают. А ты, — Вася-лягушка мрачно посмотрела на Эрика, — так и останешься скучным, надменным, занудным сухарем! Так-то!
«Молчи!» — мысленно крикнул себе Эрик, но все-таки не сдержался.
— Ты ничего обо мне не знаешь.
— Да что там знать! — распалялась Вася. — Посмотри на себя! Сколько, ты сказал? Двадцать семь? Двадцать семь лет — и чего ты достиг? Это же ужас! Я бы повесилась, если бы пришлось все это время сидеть в вашей академии и вести нудные лекции!
— И что бы ты сделала? — дрожащим от злости голосом спросил Эрик. — Как бы ты все изменила?
— Я бы жила, — отозвалась Вася. — Я шестнадцать лет просидела на Корчаковских болотах и только сюда и вырвалась, но уже знаю, что назад меня никто, даже отец не загонит. Никогда! Я хочу жить, я хочу путешествовать, я хочу посмотреть мир, я хочу столько всего узнать и увидеть! А ты — сидишь в своих свитках!.. Сухарь.
— Ты ничего не…
— Да-да, не понимаю! — Вася снова встала на задние лапы и закричала: — Да даже если перед тобой будет самая красивая девушка страны, ты и тогда ее не увидишь! Ненавижу, ненавижу тебя! — И тут она затопала лапами. Точнее, попыталась, потому что лапы ее не выдержали, и Вася ткнулась животом в подушечку на стуле. — А-а-а!
Эрик, мрачно глядя на нее, поинтересовался:
— Самая красивая? Это ты про себя?
Вася кое-как снова села.
— Ну ты и… Ну!
— Самая красивая, — повторил Эрик. — Сначала уродина, каких поискать, потом лягушка. Да как тебя разглядеть-то, ума не приложу!
Вася прыгнула ему на грудь, потом на плечо и принялась на нем скакать, как на батуте.
— Ненавижу! — вопила она. — Ненавижу тебя!
Эрик покосился на жену.
— Вась, хватит. Чем я тебя обидел? Что красоты твоей не разглядел? Мы здесь с тобой оба заперты, если сейчас не договоримся…
— Ты сначала на меня смотреть не хотел, потом вообще позвал представление перед твоей матерью играть, — вопила лягушка. — И кто ты после этого?!
— Ладно, а ты выставила меня идиотом перед всеми, — улыбнулся Эрик. — Ты же не сказала заранее, кто ты, а могла…
— И не стала бы! — в очередной раз взлетая в воздух, завопила Вася. — Не стала бы! Не стала! Поделом тебе! Как ты со мной, так и я! А-а-а, так бы и убила!
Эрик прищурился и во время очередного прыжка сцапал Васю в воздухе. Лягушка пыталась вырваться, но Эрик держал крепко.
— Пусти, ты сухой и неприятный! Сухарь, сухарь, сухарь!
— Хочешь мороженого? — обезоруживающе улыбнулся Эрик. — С голубикой.
— Я комаров хочу! — взвыла Вася. — Пусти!
Десять минут спустя Эрик наколдовал ей прекрасное комариное блюдо, еще и божьей коровкой украсил. Сунул под нос.
— Я был не прав. Прости.
Вася хмуро посмотрела на него и расшвыряла комаров по столу.
— Нет!
— Вась, ну подумай…
— Это ты подумай, — совершенно нормальным, уже не капризным голосом сказала вдруг Вася. — Подумай и скажи, что я не права. Я знаешь, сколько над этим думала? Я-то, может, сейчас и лягушка, но тебе еще хуже. Думай, муженек, думай. А я пошла. У меня там нежить в подвале недобитая.
— С ума сошла, ты же лягушка!
— Кому это мешает, — хмыкнула Вася и попрыгала к двери.
Эрик успел ее схватить.
— Никуда ты не пойдешь.
— А ты мне не приказывай! Я — взрослая, самостоятельная женщина!
— Спать!
— И я сама могу… решать… — На этом лягушка в руках Эрика обвисла и захрапела. Звучало это как нечто среднее между кваканьем и кошачьим концертом.
Эрик аккуратно положил ее на стол. Потом встал, подошел к окну и долго, очень долго смотрел сквозь пыльное стекло на ночное небо. В какой-то момент его расцветил фейерверк, и Эрик невольно вспомнил, как ребенком любил смотреть на это маленькое чудо — до того, как оно стало напоминать ему мать и ее навязчивое желание хорошо его пристроить. И до того, как он стал настолько циничным, чтобы думать, что все эти заклинания — простейшие, даже перваки их осилят.
Лягушка на столе сладко храпела.
«Что она может понимать? — подумал Эрик. — Ей всего-то шестнадцать».
А хуже того, что пусть и шестнадцатилетняя, но она была права.
«Я дурак, — думал Эрик. — Я заносчивый, циничный дурак».
В подвале выла нежить, а Эрик, отлипнув наконец от окна, взял Васю на руки и понес искать хозяйскую спальню. Кровать там нашлась, но голый матрас прикрывал разве что чехол от пыли. Эрик снял его, сходил за сюртуком, укутал в него лягушку. И улегся на матрас рядом. Голова гудела, перед глазами все еще горел фейерверк, в ушах пока гремело «Ненавижу!» и «Сухарь!», потом сквозь это прорвался Васин храп, и Эрик невольно улыбнулся. «Что ж, тебе досталась умная жена, — подумал он. — И правда: красивая, умная, богатая, титулованная — чего еще желать? Безголовая только, но это проходит. О ней бы заботиться…»
Обделенная заботой Вася спала и даже не знала о своих проблемах. Эрик погладил ее по голове и сам не заметил, как провалился в сон.
Утром сизые от похмелья князь с супругой нашли новобрачных, как и положено, в одной постели. Жених спал, свернувшись калачиком и аккуратно обняв одной рукой завернутую в сюртук лягушку. Та валялась на спине, раскинув лапы, и время от времени квакала во сне.
— Да что б их! — тихо выругался Кощеев, глядя на эту картину. — Что еще она учудила?
А Ядвига только улыбалась. Она-то прекрасно знала, что сделала дочка (сама же гримуар писала) и что из этого наверняка получится.
У Васи с утра болела голова. И еще было немного стыдно за то, что несла вчера, но это мелочь по сравнению с головой. Вася даже не сразу сообразила, что снова лягушка и голова у нее тоже лягушачья. Только доползла с превеликим трудом до блюдца с водой, которая оказалась травяным настоем, и чуть им не захлебнулась. Но там все равно было мелко, так что, выпив половину, Вася бухнулась на спину кверху раздувшимся пузом и стала смотреть на трещины в потолке.
Она вчера превратила сама себя в лягушку. Она вчера сказала Одуванчику, что о нем думает. Она вчера замуж вышла!
Голова потихоньку проходила. Вася покосилась влево, откуда доносился странный звук, и с удивлением увидела спящего Дерека. Повернула голову: сквозь грязное оконное стекло в комнату лился тусклый свет.
Вася кое-как выползла из блюдца, чувствуя, что уже успела в нем замариноваться. Справа обнаружились маленький, словно игрушечный, гробик с зомби-мишкой, аккуратно сложенная изумрудная мантия и маленькая сумка, из которой торчали свитки и перья. Все игрушечного, лягушачьего размера.
«Я в академии, — подумала Вася. — Они что, правда думают, что я теперь буду писать лекции? — Она посмотрела на свои перепончатые лапы. — Этим?»
«А ты думала, что откосила?» — обнаружилась под сумкой записка. И подпись: «Эрик (зачеркнуто). Любящий муж (зачеркнуто). Ты тоже не подарок (зачеркнуто). Только завали мне сессию!»
Вася хмыкнула и перевела взгляд (точнее, голову, потому что глаза теперь были по бокам — зато видели всю комнату). Рядом лежала еще одна записка. Точнее, длинное письмо от «любящего папы», смысл которого сводился во фразу: «Вася, я очень, очень, ОЧЕНЬ расстроен». Прочитав его, Вася насмешливо квакнула и поскакала к спящему Дереку.
— Вставай! Вставай, я сказала! Уже полдень!
Дерек лениво отмахнулся.
— Еще только утро… И вообще, у нас первой пары нет.
Вася подпрыгнула и прочитала намертво приклеенное к стене расписание. «Теперь не отдерешь», — было написано на нем рукой Эрика.
— Есть у нас первая пара! Неси меня на занятие! Неси сейчас же!
— Да зачем? — заныл Дерек, но Вася уселась поближе к его уху и принялась оглушительно квакать.
— Все вы, девушки, одинаковые, — ворчал потом сонный Дерек, пока плелся на пару. Вася сидела у него на плече чин чином: в мантии и с сумкой. — Вечно вас на руках таскать надо.
— И только посмей отказаться, — добавила Вася.
— Вот-вот.
— А что я вообще делала в твоей комнате?
— Сладко спала, — недовольно отозвался Дерек. — Как и я до недавнего времени.
— Да, но почему не в своей?
— А ее недавно двум путевикам отдали, у них перенаселение. — Дерек зевнул. — Сказали, что раз теперь ты много места не занимаешь, то отдельная комната тебе не нужна. А у меня вроде как свободное место было. Так что тебя ко мне отправили.
Вася задумалась.
— Но я же девушка. А ты — нет. Раньше это всех тут волновало.
— Ты сейчас лягушка, — отрезал Дерек. — Тебя теперь хоть к троллю сели — не соблазнится. А вообще, твой муж просил за тобой присмотреть, поэтому я решил, что присматривать лучше, когда ты в моей комнате. Так что так и так мы теперь живем вместе.