– А куда нам еще идти? – ответил воин вопросом на вопрос. – В другом месте люди Сикулуми нас сразу отыщут. И потом, попросись мы в любое другое племя, все равно пришлось бы как-то отблагодарить хозяев за гостеприимство. А что у нас с тобой есть, кроме ассегаев?
Да, тут он, пожалуй, прав. В конце концов, разве кумало не того же потребовали от Шахова чуть ли не при первой встрече? Раз ты в стае – отправляйся вместе со всеми на охоту. И слушайся вожака. Если велят казнить обидчиков его любимой мамочки…
– Подожди, как ты сказал – Нтомбази? А при чем здесь она? Да и ее сын тоже. Он вообще на самом деле умер.
– Да, настоящий Звиде отправился к предкам, – спокойно согласился рассказчик. – Но у Нтомбази был и другой сын – Сило[83], похожий на брата, как одно зернышко кукурузы на другое. Тебе же, наверное, рассказывали…
Он опять замолчал, вспомнив, от кого мог Шахов слышать эту историю.
Андрей тоже вспомнил, но был слишком заинтригован рассказом, чтобы расстраиваться. Вот так дела! В этой удивительной стране даже старые легенды оживают. Еще недавно он ни в жизнь бы не поверил в подобные басни. Но после всего, что с ним здесь произошло, после того как сам наколдовал молнию… А черт его знает! Тут без поллитры не разберешься. А до такой полезной вещи кумало еще не додумались. Придется принимать происходящее таким, каким его видят аборигены.
– Так ведь говорили, что один из близнецов – не человек, а злой дух? – с ходу сориентировался Шахов в местных суевериях. – Кто же из них – покойный Звиде или этот твой Сило?
– Тот, что звал нас в шайку, утверждал, что Сило – не дух. Проверяли его. Так же, как и тебя.
Андрей кивнул. Такое и захочешь – не забудешь. Правда, он так и не понял, каким образом его тошнилово доказывает, что он человек, а не дух. Но им тут виднее, они с духами чаще общаются.
– А если проверка была ненастоящей? – на всякий случай засомневался он. – Для вида.
– Как это? – не понял Бонгопа.
– Что, если ему дали не настоящий яд?
Кумало задумался. Похоже, мысль о том, что колдуны могут обманывать, раньше ему в голову не приходила.
– А разве яд может быть ненастоящим? – начал воин рассуждать вслух. – Тот яд, который выпил ты, разве не был настоящим? Но ты не умер, потому что в тебя не вселился злой дух. Сило тоже не умер. Хотя тот человек рассказывал, что тошнило его еще дольше, чем тебя.
Да, это убедительный аргумент.
– Ну, хорошо, – не стал спорить Андрей, – пускай Сило – не дух. Но он же совсем молодой. Как он стал предводителем разбойников?
– Но он же сын вождя. Кому ж еще быть главным, если не ему? Все разбойники ему подчиняются. И нам тоже придется. По крайней мере до тех пор, пока не решим уйти из лагеря. И я бы на твоем месте не стал его ни о чем расспрашивать.
Вот такие дела. Если твой папаша был вождем, то и ты никуда не денешься, тоже станешь. В крайнем случае – вожаком шайки. Монархический строй, однако. И ничего ты этому сопляку возразить не имеешь права, потому что он всегда прав. Вот и вырастают из маленьких вожденышей такие козлы, как Сикулуми. А окружающие превращаются в Хлаканьян.
Шахова передернуло от отвращения. Вот уж кому он, не задумываясь, открутил бы башку и засунул в такое место, куда она по размеру ну никак пролезать не должна. И что-то подсказывало Андрею, что у него еще будет такая возможность. Но об этом после. Сейчас необходимо с разбойниками подружиться. И с их предводителем, очень похожим на молодого вождя Звиде, а стало быть, и на Гарика. Если еще и характер у него такой же – ох, и непростое предстоит дело!
– Ладно, совсем запугал, – бодро улыбнулся он Бонгопе. – Не забывай, что я сам теперь великий колдун.
Тот в ответ задумчиво и как-то оценивающе поглядел на Шахова. То ли не понял юмора, то ли, наоборот, слишком хорошо понял и теперь прикидывает, какую из недавнего происшествия можно извлечь выгоду.
Глава шестаяВсе братья – люди
На злого духа Сило и вправду похож не был. А на Гарика – был. Возможно, ростом чуть повыше, кожа чуть темнее, а губы и нос чуть более выпячены. Хотя толком разглядеть черты лица предводителя шайки Шахову удалось не сразу. Они словно бы все время менялись. Да и сам он казался каким-то дерганым. То ли от избытка энергии, то ли от неуверенности в себе, стремления показать собственную значимость. Даже наряд у него был вычурным – не просто накидка из шкуры леопарда, какие обычно носят вожди и их родственники, а вся шкура целиком со свисающими с плеч и бедер когтистыми лапами и капюшоном из головы зверя. А вместо головного обруча, которого ему по годам иметь еще не полагалось, надо лбом красовалась зубастая верхняя челюсть хищника. Так что издали могло показаться, что леопард набросился на юношу и пытается его проглотить. А тот, в свою очередь, пытается сбросить со спины опасного врага. Вот и носится туда-сюда без перерыва.
Парнишка действительно никак не мог усидеть на месте, вскакивал, ходил по хижине, время от времени прищелкивая пальцами, снова садился, но выдерживал в одном положении не более минуты. При всем сходстве он отличался от Гарика – упрямого, импульсивного, взбалмошного, но по-своему рассудительного – как Финляндский вокзал летним пятничным вечером от платформы Дибуны в февральский полдень. По лицу Сило безостановочно и беспорядочно, как пассажиры на том же вокзале, пробегали мысли, сомнения и эмоции, но ни одна надолго не задерживалась. При этом сын вождя или злого духа еще постоянно оглядывался на сухонького старика в потрепанном красном балахоне, сидевшего возле очага и, казалось, что-то там пристально высматривавшего. На самом деле дедушка просто дремал, но умудрялся на редкость кстати кивать реденькой седой бородкой. Правильно, мол, говоришь, сынок, жги дальше. А говорил сынок так же, как делал все остальное – резко, отрывисто, почти бессвязно.
– Бонгопа?.. – Взгляд на старика. – Помню… – Щелчок пальцами. – Рассказывали. – Пробежка по хижине. – Хороший воин… – Поворот кругом. – Будешь командовать десятком. – Глаза скосились на Андрея: – С тобой?
И далее в том же духе.
– Шаха?.. слышал… дрался с сибийя… мне такие нужны… тоже получишь десяток в подчинение.
В следующую секунду Сило подбежал к замершему у входа охраннику, щелкнул пальцами у него перед носом и распорядился:
– Собери всех… скажу речь.
И не успел охранник сделать и шага, как худая, но цепкая рука предводителя ухватила его за локоть. А взгляд уже перелетел на Мзингву, молча и безразлично ко всему стоявшего между Шаховым и Бонгопой.
– Не воин?.. К пастухам… у нас лишней еды нет.
Дедушка приоткрыл один глаз и опять удовлетворенно клюнул бородой в ожерелье на груди. Эта парочка превосходно дополняла друг друга. Хотя Андрей предпочел бы пообщаться со стариком один на один. При условии, что тот вообще когда-нибудь просыпается и умеет разговаривать.
А пока что Шахова бесцеремонно, чуть ли не пинками выставили за дверь, но Сило каким-то образом оказался впереди его. Кто же тогда толкал? Стражник исчез из виду еще до того, как вожак выпалил последнюю фразу, дедушка только поднимался на ноги, Бонгопа и Мзингва так же, как и Андрей, продолжали морщиться от тычков в спину. А больше в хижине никого не было. Мистика да и только.
Возле хижины вожака уже толпились кое-как вооруженные мужчины, в основном среднего возраста. Оно и понятно. Молодежь на действительной службе состоит, в самоволку в разбойничий вертеп не очень-то побегаешь. Нет, тут не малолетние романтики, а серьезные взрослые люди, со своими взрослыми обидами на власть. У кого корову ни за что отобрали, кому жениться в нужный момент не разрешили. Такое не забывается.
Правда, бойцы из них теперь неважные. Отвыкли, пообросли жирком. Зато глупой бравады в случае чего будет меньше. Да и, следует отдать ребятам должное, собрались они быстро. Может, сотни тут и не наскребешь, но не меньше шести-семи десятков. Для шайки – не так уж и плохо.
Своего лидера они слушали раскрыв рты и после каждого слова долго и восторженно ревели. Благо больше трех-четырех слов подряд Сило, как правило, не произносил:
– Братья!.. Вы – мои настоящие братья… я должен стать вождем, а не он… занял мое место… верну с вашей помощью.
Толпа ревела так радостно, будто уже чем-то помогла своему любимцу. А он, набрав побольше воздуха, выпалил вторую очередь:
– Радость!.. к нам пришел Шаха… вы о нем знаете… ему благоволят духи… теперь обязательно победим.
Овация повторилась. На этот раз собравшиеся любили не только Сило, но за компанию с ним и Андрея. И ему стало немного не по себе. Не каждый день выпадает счастье присутствовать на выездном отчетно-перевыборном собрании сумасшедшего дома. А то, что здесь все в той или иной степени не в себе, он понял по приветственным крикам, которыми его встретили:
– Я наелся!.. Отрыгни!.. Огораживай!..[84]
– Что они говорят? – с едва теплящейся надеждой на разумный ответ спросил Андрей у Бонгопы. – Я ничего не понимаю. Бред какой-то!
– Видишь ли, Шаха, – виновато улыбнулся бывалый воин, – после битвы с сибийя мы долго спорили, что ты кричал, бросаясь на врага. Было много разных догадок, и никто так и не смог никого переубедить. И, возвратившись домой, каждый рассказывал свою историю со своим боевым кличем Шахи.
– Да ёкарный бабай! – невольно вырвалось у Андрея.
Это ж надо так проколоться! За все время, что он здесь околачивается, выучил туземцев одному русскому слову, да и то не самому приличному. Впрочем, и не самому неприличному. Но все равно нужно за собой следить. Слава-то, оказывается, вещь хитрая. По тебе потом обо всех белых людях судить станут. Впрочем, белые себя здесь и так покажут. Но вот марку русского человека держать придется, раз уж стал примером для подражания. Как детишки в Шаху играют, он уже слышал. А теперь убедился, что и взрослые ничуть не умнее пацанов. Нашли, понимаешь, себе героя! Хотя не стоит самому себе врать, будто это неприятно.