– Потому что твоя мама не понимает слова «компромисс».
– Почти уверен, что она сократила список гостей, теперь мы поженимся в саду, а не в церкви, и на свадьбе будут маргаритки, напоминающие тебе о твоей маме. Начнем с того, что ничего из этого не было в списке моей матушки.
– У твоей матушки даже не должно быть списка. Твоя матушка не должна была в этом участвовать.
– Она представляет мои интересы, Лия. Поскольку я занят, она берет на себя ответственность отстаивать то, чего я хочу.
– О, правда?! – восклицаю я. – Значит, ты считаешь, что на вашей свадьбе обязательно должны быть букеты из роз?
– Да, я думаю, они говорят сами за себя.
– Умоляю, Брайан! Тебе было бы абсолютно все равно, что происходит на свадьбе. Ты просто собираешься появиться там.
– Неправда. Я хочу, чтобы все было красиво, олицетворяло мою семью. Чтобы свадьба стала днем, который мы сможем запомнить навсегда.
– Но дело же не в красоте праздника.
– Почему ты продолжаешь со мной спорить? Ты все делаешь по-своему. Почему ты придаешь этому такое большое значение?
– Потому что если бы мы делали так, как хочу я, мы бы не устраивали свадьбу в клубе, мы бы не приглашали людей, которых я не знаю, и я бы не переодевалась в три платья.
– Но дело не только в тебе, Лия. Может, ты и невеста, но я жених, и в планировании свадьбы тоже должна быть частичка меня. Моя матушка знает, чего я хочу.
– Быть может, если бы ты поговорил со мной, мы смогли бы найти решение, которое устроит нас обоих.
Он тяжело выдыхает.
– Ты раздуваешь из мухи слона. Как я уже говорил, что-то засело у тебя в голове, и ты пытаешься найти любое оправдание, чтобы не… не проходить через это. И если это так, Лия, просто скажи мне сейчас. Я не хочу, чтобы в день нашей свадьбы ты сбежала от меня только потому, что набралась смелости сделать это.
– Брайан, я не пытаюсь от тебя избавиться. – Я чувствую себя побежденной. – Я просто хочу, чтобы ты понял, к чему я клоню. Хочу, чтобы у нас все было хорошо. Хочу, чтобы ты был на моей стороне. Чтобы ты захотел меня. Чтобы не думал, что я переживаю какой-то кризис из-за смены прически. Неужели… ты собираешься и дальше осуждать мои поступки, когда я пойду к алтарю? Твердить себе, что мое платье уродливое? Мне следует беспокоиться?
– Нет, моя матушка прислала фотографию. Красивое платье.
Я делаю паузу и склоняю голову набок.
– Твоя матушка… прислала тебе фотографию моего платья?
– Да, она хотела убедиться, что я одобряю его.
– Это не… это не твой выбор! Это мое решение.
– Ты себя слышишь? – спрашивает он. – Ты такая эгоистка. Эта свадьба не только твоя, Лия.
– Я этого не говорила! – кричу я. – Боже, ты меня бесишь! Я так рада, что ты, черт возьми, пришел сюда, чтобы все исправить. Хорошая работа.
Направляюсь на кухню и беру бутылку газированной воды.
– Имеет ли что-нибудь из этого отношение к Брейкеру?
Я делаю паузу, волосы у меня на затылке встают дыбом, и я чувствую, как моя внутренняя ярость достигает первого уровня повышенной боеготовности.
– Клянусь богом, Брайан, – говорю я, поворачиваясь на каблуках, – заикнись о нем еще хоть раз, и я разорву эту помолвку, эту свадьбу и эти отношения. Это не имеет к нему никакого отношения, а связано с нами и нашей разобщенностью.
– Я не чувствую разобщенности.
– Потому что тебя здесь нет! – кричу я. – Ты такой слепой, такой невежественный! Черт возьми, я предлагаю доставить тебе удовольствие оральными ласками, а ты даже не можешь уловить суть идеи. Ты должен хотеть, чтобы твой член был у меня во рту.
– Ты хочешь отсосать у меня? – Теперь уже он кричит. Он садится на диван и откидывается на спинку. – Прекрасно, Лия. Отсоси.
– Ты такой засранец! – Я возвращаюсь в спальню.
– Я чувствую себя неважно, – сообщаю я, когда Джей Пи и Хаксли провожают меня до моей квартиры.
– Потому что ты влил в себя три порции скотча за десять минут, осознал свою ошибку, попытался устранить опьянение круассанами с маслом и водой, и теперь твой желудок понятия не имеет, как на это все реагировать, – объясняет Джей Пи.
– Если тебя стошнит на мои ботинки, я убью тебя, – добавляет Хаксли.
– Почему мне обязательно возвращаться домой? Я не хочу слышать, как она занимается сексом. – Кладу голову на плечо Хаксли. – Держу пари, она может быть очень громкой.
– Ты можешь не дышать мне в лицо?
– Держу пари, у нее самая вкусная киска на свете, как… свежее поле цветов.
– Когда ты в последний раз пробовал на вкус чью-нибудь киску? – усмехается Джей Пи, когда мы подходим к моей двери.
Хаксли отпирает ее и впускает нас внутрь.
– Не могу вспомнить, но держу пари, что у нее фантастический вкус.
– Просто уложи его на диван, – предлагает Хаксли.
– Нет, в спальню. Я хочу понюхать подушку, на которой она спала прошлой ночью. Моя подушка пахнет ею. Я хочу вцепиться в нее.
– Не думаю, что когда-либо видел более жалкого мужчину, – бормочет Джей Пи. – Если бы только Келси не отобрала у меня телефон, я бы смог это заснять.
– Келси – ангел, посланный с небес. – Я сжимаю Джей Пи в объятиях. – А Лотти, забавная, и мне нравится, что она все время держит тебя за яйца, Хаксли. Я никогда не видел, чтобы женщина ставила тебя на место так, как она. Боже, то, как ты пресмыкаешься перед ней, свидетельствует о твоей великой любви! Именно так я бы относился к Лие! Я бы поклонялся земле, по которой она ходит.
– Звучит здорово. – Хаксли толкает меня обратно на кровать.
Я с грохотом падаю на матрас, поднимаю ноги и говорю:
– Туфли. Пожалуйста, сними с меня обувь.
Хаксли указывает на меня, затем на Джей Пи:
– Давай снимай обувь.
– Почему бы тебе не снять с него обувь?
– Потому что я старший брат, что автоматически ставит меня на пост руководителя всего этого балагана.
– Ты хочешь сказать, что будешь руководить тем, как я буду снимать с него ботинки?
– Да, а теперь сними их.
– Как насчет того, чтобы вы оба сняли по одному ботинку? – Я покачиваю ногами. – Мне бы не помешало немного попить. И, может быть, еще ведро. Я не хочу блевать на пол, а у меня предчувствие, что это может произойти в моем-то состоянии.
Джей Пи поворачивается к Хаксли:
– Обувь или ведро для блевотины с водой?
Он издает стон и удаляется на кухню.
– Он такой ворчун, не правда ли? – с трудом выговариваю я.
– Я ненавижу тебя, ты в курсе? Ты испортил мое воскресенье. Келси должна была провести весь день голой в доме, а вместо того, чтобы наслаждаться видом, мне пришлось таскать твою жалкую тушу и снимать с тебя чертову обувь.
– И носки. – Он снимает с меня ботинки, потом носки как раз в тот момент, когда Хаксли входит в спальню со стаканом воды и ведром для блевотины. – Ух ты, вы двое – настоящие герои. Лучшие братья, о которых только можно мечтать. – Я широко раскидываю руки на кровати. – Подойдите и обнимите меня.
– И рисковать тем, что тебя стошнит прямо на нас? Нет, спасибо, – отмахивается Джей Пи.
Хаксли вытягивает шею, наблюдая за мной.
– Ты считаешь, нам нужно остаться с ним?
– Он не настолько пьян. Он проспится, и с ним все будет в порядке.
– Я могу сказать точно, что в будущем меня ждет головная боль. – Я делаю паузу, а затем сажусь. – Подожди-ка… Я сделал пожертвование голубям?
Джей Пи качает головой:
– Я пытался уговорить тебя, но Келси остановила меня.
– Спасибо, черт возьми, за твоего ангела. – Я испускаю глубокий вздох, затем хватаю подушку, на которой спала Лия, прижимаю ее к груди и сильно сжимаю. – Черт, она так вкусно пахнет! Как поле цветов.
– Я думал, ее киска на вкус как поле цветов, – улыбается Джей Пи. – Тебе стоит разнообразить описательную часть.
– Цветы повсюду. Один гигантский цветок. – Я со стоном произношу ее имя. – О, Офелия.
– Ладно, с каждым словом все чудесатее. – Джей Пи делает шаг назад. – Я думаю, что мы имеем право удалиться, брат.
– Да, я думаю, ты прав.
Хаксли похлопывает меня по ноге.
– Позвони нам, если тебе что-нибудь понадобится.
– Мне нужно, чтобы вы, ребятки, отменили свадебку. Спасибо вам и хорошего дня.
– Да, мы поработаем над этим по возвращении, – произносит Джей Пи, когда они оба уходят.
– Ангелы, все вы ангелы. – А потом я теряю сознание, утыкаясь прямо в подушку.
Входная дверь закрывается, и я подтягиваю ноги к груди, крепко прижимая их к себе.
После еще двухчасовой ссоры мы с Брайаном оба подумали, что, возможно, было бы лучше воспользоваться моментом, чтобы остыть. Он вернется к себе на остаток ночи, а я останусь здесь. Он спросил, собираюсь ли я пойти поговорить с Брейкером, и я отрицательно помотала головой. Я даже не уверена, что он дома, так как слышала, как он уходил. Понятия не имею, чем он занят. И я не в настроении кого-либо видеть.
Ошибаюсь ли я в этой ситуации? Не веду ли я себя эгоистично? Я так не думаю. Я не прошу от него многого. Я просто прошу его поговорить со мной, захотеть меня, быть женихом, которого я заслуживаю. И если он не может уделить мне того внимания, которого я заслуживаю прямо сейчас, кто сказал, что он сможет уделить его мне, когда мы поженимся? И еще эта Бив прислала ему гребаную фотографию платья, которое я выбрала, чтобы узнать, одобрил ли он. Кто я? Дошкольница?
Не думаю, что когда-либо в своей жизни была в большем замешательстве.
Я откидываю голову на спинку дивана как раз в тот момент, когда на моем телефоне загорается текстовое сообщение.
Брейкер: Как прошел минет?
Если бы он только знал.
Лия: Никак.
Появляются точки, указывающие на то, что он отвечает, поэтому я ложусь на бок на диване и натягиваю на себя одеяло, ожидая его ответа.
Брейкер: